Радищев

В течение года он изучал журналы и определения коммерц-коллегии, «чтобы вникнуть в существо и образ течения дел ея».

Хорошо познакомившись с делами коммерц-коллегии, он «начал показывать непреклонную твердость характера в защите правых дел».

С образованием Санкт-Петербургской губернии таможни были отданы в ведение советника таможенных дел.

На эту должность был назначен действительный статский советник Даль, — по словам сына Радищева, «человек умный, ученый, сведущий в порученной ему должности, но старый и совершенно не знавший русского языка».

В помощники ему был определен Радищев в звании советника казенной палаты.

«Господин Даль, — рассказывает сын Радищева, Николай, — узнав его, полюбил, как сына. Они вместе устроили С.-Петербургскую таможню, и, наконец, когда здоровье Даля стало ослабевать, он совершенно предоставил всю власть свою Александру Николаевичу, а сам по одному разу в месяц по делам таможенным докладывал императрице… Александр Николаевич, вступая в управление С.-Петербургской таможни и всех таможен сей губернии, исключая ученого латинского языка, знал совершенно немецкий и французский, на коих как в разговорах, таки в письме объяснялся правильно, с легкостью и приятностью. Но в новом звании своем увидел, что как главная торговля России производится с Англией, то незнание английского языка может подвергнуть его неприятности быть некоторым образом в зависимости от своего переводчика, и потому, несмотря на многотрудные свои по должности занятия, а особливо в летнее время, когда приходят иностранные купеческие корабли, начал учиться по-английски, имея уже более тридцати лет отроду. Через год переводчик был ему не нужен…

Употребление английского языка по делам внушило Александру Николаевичу любопытство узнать английскую словесность, и он в свободные часы занимался ею, наконец, сей язык сделался ему так же знаком, как немецкий и французский…»

В это время Екатерина учредила комиссию для составления нового тарифа «как для привозных, так и для отпускных товаров». Председателем комиссии назначен был граф Воронцов, а в числе ее членов состоял Даль. Радищев работал в комиссии вместе с Далем и по окончании работы получил в награду бриллиантовый перстень.

Когда старик Даль, «удрученный летами и болезнями», вышел в отставку, Радищев был определен на его место.

В сатирическом журнале «Трутень» (1772) Н. И. Новиков, высмеивая низкопоклонство русского дворянства перед заграницей, так охарактеризовал состояние внешней торговли своего времени:

«В Кронштадт прибыли французские корабли. На них следующие нужные нам привезены товары: шпаги французские разных сортов, табакерки черепаховые, бумажные, сургучные; кружевы, блонды, бахромки, манжеты, ленты, чулки, пряшки, шляпы, запанки, и всякие так называемые галантерейные вещи; перья голландские в пучках, чиненые и нечиненые; булавки разных сортов и прочие медные мелочные товары; а из Петербургского порта на те корабли грузить будут разные домашние наши безделицы, как то; пеньку, железо, юфть [83] , сало, свечи, полотны и проч. Многие наши молодые дворяне смеются глупости господ французов, что они ездят так далеко и меняют модные свои товары на наши безделицы…»

83

Юфть — выделанная бычья кожа

Такие люди, как Радищев, — люди просвещенные, бескорыстные, истинные патриоты своей родины, — могли сделать очень многое в деле развития русской внешней торговли, в правильной организации русского экспорта и импорта.

Письма Радищева к графу Воронцову за время службы в таможне — поучительный пример строгой и неусыпной хозяйственной заботливости к выполняемой работе. Этот «светский», образованный человек, поэт и мыслитель весьма обстоятельно сообщает о ценах на пеньку и сало, о прибытии иностранных судов, о пожаре в казенных магазинах, о жульнических проделках английских купцов, направленных к тому, чтобы обмануть бдительность таможенных служащих и контрабандой провезти товары.

Он сам разоблачил хитрость какого-то аптекаря, который под видом «смертоносных зелий». попытался провезти ящик с шелковыми кружевами-«блондами». Также были им пойманы с поличным английские купцы, пытавшиеся мошеннически обмануть таможенных, объявив низкую цену на «ценовные» товары.

«Американских кораблей нынешний год очень мало, — пишет Радищев в письме от 1 июля 1785 года. — Доселе здесь только один, приехавший из Лондона. Желательно, чтобы они ездить к нам не наскучили. Но корреспондент их здесь человек не весьма надежный. Г. Грамп много думает о теат ральных девках и, играя в карты, считает тысячами…»

Работа Радищева по укреплению контроля над внешней торговлей и тем самым по соблюдению интересов России получила свое отражение в одном из его рапортов на имя Воронцова (3 августа 1786 г.) о выполнении ответственного поручения.

Незадолго перед тем в Кронштадтский порт прибыла эскадра французского королевского флота в составе шести кораблей для закупки провианта. Командиры кораблей, очевидно не без оснований, старались всячески уклониться от выполнения таможенных правил и прежде всего от осмотра привезенных ими грузов. Должно быть, в трюмах военных кораблей было немало блонд, табакерок, шляп, чулок и прочего контрабандного добра. Тогда французам не разрешили грузить на корабли русские товары. Они подали жалобу французскому послу, тот пожаловался Екатерине II. Вот тогда-то для расследования всего этого дела на месте и был послан в Кронштадт Радищев. В своем рапорте он подробно изложил обстоятельства дела и свое мнение по нему. Жалобу французов он расценил как домогательство под прикрытием королевского флага «изъять себя из постановленных для всех приходящих и отходящих российских и иностранных судов общих правил». Он считал, что эти военные корабли, прибывшие в порт с коммерческой целью, должны быть приравнены в правах к купеческим кораблям. Он пригрозил командиру эскадры, маркизу де ла Галисониеру, произвести «чрезвычайный досмотр» судов, после чего тот сразу согласился выполнить все требуемые формальности.

Направляя рапорт Радищева графу Безбородко, Воронцов написал; «Вы, я надеюсь, найдете, что г. Радищев с расторопностью исполнил ему препорученное…» [84]

Поистине редкостную фигуру представлял собою этот скромный и деловитый чиновник, с негодованием и презрением отвергавший все возможности легкого обогащения за счет государственной казны.

По свидетельству сына Радищева, «все современники отдали Александру Николаевичу справедливость в том, что он совершенно был чужд корыстолюбия. Начальствуя таможнями С.-Петербургской губернии, он мог нажить миллионы, но он не нажил ничего и оставил детям своим небольшое родительское наследство и честное имя…»

84

Цитируется по книге Е. Приказчииовой «Экономические взгляды А. Н. Радищева». Изд. Академии наук, 1947 г.

Это было столь удивительно, что в честность и бескорыстие Радищева даже плохо верили. Рассказывают, что когда отец прислал ему в подарок четверку прекрасных лошадей собственного конского завода, некая «знатная дама», увидев его выезд, тотчас сделала заключение: «Вот, Радищев не успел попасть в директоры таможни, как сейчас же явилась и новая четверка лошадей!»

Был и такой случай. Один из купцов попался на том, что хотел контрабандой провезти парчу и другие драгоценные материи. Он попытался подкупить Радищева — дать ему пакет с ассигнациями. Купца вытолкали из кабинета Радищева. Тогда жена незадачливого купца приехала к Анне Васильевне— положить по обычаю под подушку золотую монету «на зубок» новорожденному младенцу. После ее ухода в комнате обнаружили кулек с парчой и дорогими материями. Радищев тотчас приказал слуге сесть верхом на коня, догнать купчиху и вернуть ей кулек, что и было исполнено.

Впрочем, купец добился протекции через всесильного Потемкина, и дело его было каким-то образом улажено.

Так вел себя Радищев в те времена, когда открытый и бесстыдный грабеж государственной казны был распространенным явлением.

«Екатерина знала плутни и грабежи своих любовников, но молчала, — говорит Пушкин в своих «Заметках по русской истории XVIII в.». — Ободренные таковою слабостию, они не знали меры своему корыстолюбию, и самые отдаленные родственники временщика с жадностию пользовались кратким его царствованием. Отселе произошли сии огромные имения вовсе неизвестных фамилий и совершенное отсутствие чести и честности в высшем классе народа. От канцлера до последнего протоколиста все крало и все было продажно. Таким образом, развратная государыня развратила и свое государство…»

Одни фавориты Екатерины стоили стране более полумиллиарда рублей.

Фаворит Екатерины П. В. Завадовский, пробывший всего два года в «чертогах, где толико был счастлив», получил 6 тысяч душ на Украине, 2 тысячи в Польше, 1800 — в русских губерниях, 80 тысяч рублей драгоценностями, 150 тысяч деньгами, 30 тысяч рублей посудой и пенсию в 10 тысяч.

Фавориты, сменившиеся после Завадовского, получили в общей сложности до 15 миллионов рублей, не считая «тайных» даров и участия под чужим именем в выгодных предприятиях: в откупах, поставках, подрядах.