Радиус 227

— Нет, не надо!
– испуганно запротестовала Арина.

— Да я только рану осмотрю, сиди ты! — Адам расстегнул три пуговицы и потянул за рукав, — Можешь рукой шевелить? Попробуй ее, наружу вытащить.

Когда Арина вытянула раненую руку из оранжевой одежки, прикрывая грудь другой рукой, он увидел что это скорее царапина, а не сквозная рана.

— Царапина глубокая, все равно перетянуть надо, а то кровит как из поросенка. На что молодая женщина фыркнув надула губы, — Да ладно, не обижайся, ща чем-нибудь перетянем.

Адам пошарил в карманах черной трофейной кожанки. Вытащил свернутый вчетверо большой носовой платок, но сунул его обратно в карман усомнившись в чистоте данной тряпицы. В правом боковом кармане лежал складишок, ну это он уже видел и даже открывал, в левом, самодельный тяжелый кастет.

«Полный набор джентельмена — перо и кастет. Еще презерватива не хватает, для романтической составляющей.» -усмехнулся Адам.

Во внутреннем — пластиковая карточка, скорее всего, это и был несколько раз упомянутый здесь ай-ди. На серо-черном пластиковом квадратике, имя и фамилия владельца были написаны латиницей.

— Сергей Веленков.
– разобрал Адам иностранные буквы.

Еще была указана дата: «01. 1991», ниже вес, рост и возраст.

«Вес почти мой — девяносто одно кило, я на пару килограмм потяжелее буду, ну вроде как.
– задумался Адам, — Рост — метр восемьдесят два, тоже почти в точку, я на два сантиметра повыше Котика — земля ему стекловатой. Ведь ничего не помню, а вот вес и рост в памяти всплыли. Может и остальное, тоже вспомню? Возраст — тридцать шесть, а вот я свой точно не помню, но вроде как помоложе. Так, а фото нет, только коричневая магнитная полоска с обратной стороны. Выкинуть или оставить себе, я-то вообще, без всяких документов тут. Как там — без бумажки ты букашка? Ладно, пусть пока будет, выкинуть всегда успею. В бегах лучше Сережей быть, Сереж всяко побольше, чем Адамов будет.» -сунул он пластиковую карточку обратно во внутренний карман.

Вспомнив про Арину, он раскрыл складишок и скинув куртку отчекрыжил у апельсиновой одежки оба рукава. Потом располосовал их и перетянул женщине рану, прежде немного смыв кровь водой из ручья.

— Ну что, делать будем?
– снова задал вопрос вслух, хотя обращался скорее к себе, чем к тихонько всхлипывающей блондинке.

— Я не зна-аю, мне страшно!
– прохныкала блонди.

— Ну это нормально, -чуть усмехнулся парень, -удивился если бы налет на поезд и побег вызвали у вас веселье.

— Чего?
– посмотрела на него женщина.

— Обратно, говорю, мне сходить надо.

— Нет, нет, не бросай меня!
– замотала она головой, — Меня Арина зовут, а тебя Ар… Анд… я забыла. Как тебя зовут?

— Меня?
– посмотрел на неожиданную спутницу Адам и чуть дернул плечом, — Серега, Сергей.

— А… Сереженька, милый, не бросай меня? Я одна тут не выживу.

— Да не брошу я, не брошу! Успокойся. В двух словах расскажи, где мы и почему?

— В смысле? Мы же от бандитов и медведя убежали.
– посмотрела она как на больного.

— Да нет, вообще. Что, это за место? Почему, нас сюда привезли?

— А-а, -протянула блондинка, -я вспомнила, ты охраннику сказал, что не помнишь ничего, точно! Нас судили и так как у нас срока большие, то нам заменили колонию, на переселение в радиус затемнения.

— Чего? Какой радиус?
– не понял Адам.

— Ты и этого не помнишь?
– распахнула она свои большие серо-голубые глаза, — В восемьдесят седьмом, тут типа пробой какой-то произошел и территория большая в дымке всегда. Туда, ну то есть сюда, люди могут попасть, а обратно — нет.

— А почему, обратно — нет?

— Я не знаю, -пожала женщина плечами, -про это писали много, но только в общем, а ученые и военные все под секретом держат. А когда Советский Союз, три года назад распался, то сюда осужденных посылать стали. Мужчин, если срок больше восьми лет, а женщин, если больше шести.

— Зачем?
– удивленно посмотрел на свою спутницу Адам.

— Ну, из гуманных побуждений.
– снова пожала она плечами, — Отсюда же никто выйти не может, вот и посылают. Только ты не думай, я не убивала никого, я вообще бухгалтером на предприятии работала, директор воровал, а подписи мои были. Не бросай, меня!
– снова завела она свою шарманку.

— Да не брошу, сказал же! Но вернуться надо.

— Зачем? Нас же тогда на зону, на лесоповал вместо переселения, ты же сам слышал.

— Слушай, Арина, я в бегах еще не был, но думаю не сахар совсем. Вот кого мы тут знаем, куда нам податься? Вроде как весна сейчас, я и в землянке лето перекантуюсь, а ты куда? Может тебе и правда к нашему вагону вернуться и дождаться, когда другие вояки приедут? Ты же там, не при чем. Тебя, в этот Белый Яр увезут.

«Блин, вот только про меня расскажет и описать сможет, для составления словесного портрета беглеца. А на лесоповал тоже не хочется. Да уж, дела наши скорбные. Ну не убивать же ее?»

— Нет, я не хочу на лесоповал, я лучше с тобой, Сереженька, миленький, не бросай! Зачем тебе, вообще возвращаться туда?

— Еды нет, одежда наша… да ее за километр видно, надо хотя бы, нашу черную робу принести. Ладно хоть ботинки крепкие.
– глянул он на рабочие ботинки, сделанные скорее всего из кирзы. — Да и так глянуть, чем там разжиться можно. Тут будь, не уходи никуда. Я тебе наган оставлю.

Адам вытащил из кармана старенький потертый револьвер и выдвинул барабан.

«Всего один патрон! Не густо, но хоть на всякий случай. Выстрелит или просто отпугнет кого в случае опасности.»

Но Арина отшатнулась и интенсивно замотала головой, так что волосы, собранные в пучок, били ей по щекам.

— Я оружия, вообще боюсь! Не смогу выстрелить, да и в руки взять страшно.

— Да, чтоб те… ладно, тогда вот тебе складень ну пусть будет.
– почти против воли вложил он ей нож в руку. — Ты главное, не уходи никуда, а то я тебя не найду когда вернусь. Понятно?

— Сережа, а ты вернешься, правда?

— Честное пионерское!
– он даже вскинул руку в приветственном салюте.

— Ага, пионеров уже нет, да и по возрасту ты на пионера не тянешь.
– даже усмехнулась она.

«Бля, а самого главного я не спросил!»

— А сейчас какой год?

— Как какой? Ты издеваешься, что ли? А-а… забыл тоже, да?
– снова грустно глянула она на него. — Девяносто второй сейчас.

— Погоди, а ты же сказала что союз три года назад распался?

— Ну да, -кивнула блонди, -в восемьдесят девятом. Горбачева сместили, после Рыжков был, теперь, после выборов в девяностом — Ельцин. Теперь капитализм. Хотя, многие говорят, что это хорошо. При капитализме, намного лучше жить будем. Рынок будет, товары импортные и границы откроют, никакого занавеса. Путешествовать можно, куда хочешь поехать.