Радиус поражения

Вернувшись с третьей ходки за горючим, Синий заявил, что бак полон и даже запас небольшой в бутылках останется. И все – больше он туда не ходок. Натерпелся страху, под носом у врага воруя солярку. Странно, что они не взяли под свой контроль эту крупную заправку. Хотя у них наверняка проблем с горючим и так нет, как и с боеприпасами.

Времени до вечера еще оставалось немало, а делать было нечего. Синий, поделившись с Рощиным сигареткой, присел возле него на травку, прислонился спиной к проволочному забору приемного пункта, затянулся и тихо, чтобы не слышал Богданов, спросил:

– А тебе не кажется, что он врет?

– Не думаю.

– Да? А какой ему смысл вообще нам помогать? Обиделся, что его хотели зачистить вместе с городом? Вряд ли – это ведь не со зла сделали. Необходимость.

– Ему деваться некуда – только за нас держаться. Если мы его сейчас бросим, ему не выжить – свинки прибьют или эти крысы слопают. Они ведь не знают, что он свой. Хотя, дай ему возможность связаться со своими – он нас сдаст… Но где ему, покалеченному, достать спутниковый телефон? Да и не знаю, работают ли они теперь… Нет, Игорек, ему за нас держаться надо мертвой хваткой.

– Ну смотри – я лично ему не доверяю. Серега, а как насчет радиации? Ты говорил, что все хорошо, но ведь рядом с нами восемь бомб шарахнуло.

– Не страшно. Заряды слабые, хотя и грязно рванули – на земле. Но ветер понес на север это добро, а мы восточнее. На нас осадки не выпадут, а бояться надо только их.

– Спасибо, утешил. Я теперь свинец из трусов выложу. И Серега, без пулемета не ходи. Не нравятся мне эти крысы… Ни разу их не видел, но уже заранее побаиваюсь.

– От них и ночью проблемы могут быть, Богданов говорил, что им низкие температуры не мешают.

– Ты не хочешь со мной еще немного поговорить про свою гениальную идею с пушкой?

– Пока что нет. Обдумывай. Нам очень надо закинуть им этот снаряд. Очень.

* * *

Несмотря на все усилия Рощина, грузовик даже при езде по хорошему асфальту шумел излишне. А так как хороший асфальт в Украине встречается так же часто, как честные чиновники, КамАЗ почти постоянно трясло на колдобинах. Динамические нагрузки, воздействуя на проволоку, скрепляющую конструкцию, постепенно вызывали ее деформацию, и с каждым километром шум усиливался. Полковник понял – грохот скоро будет как в кузнечном цехе.

Он проклял Синего и его идею бронирования машины – кататься внутри барабана не слишком приятно.

Свинки попадались нечасто. Изредка навстречу проносились группки из грузовиков и бронетехники, проезжая через населенные пункты, нередко замечали их стоянки, освещаемые огромными кострами: твари грелись. По ощущениям Рощина, температура ниже двадцати пяти не опустилась, но этим гадам уже было некомфортно.

Интересно – а как они зимовать собираются?

Никто не обращал внимания на одинокий КамАЗ и не пытался его задержать. Рощину это понравилось – в плане врага обнаружилась очередная ошибка. Ночью контроль на трассах падал – имея технику противника, можно нагло перемещаться у него на глазах. Хотя, возможно, со временем они сделают правильные выводы и эта лавочка прикроется.

Синий местность знал прекрасно – на серьезные трассы выезжал нечасто, предпочитая двигаться разными партизанскими дорожками вплоть до разбитых грунтовок. Рощин эту тактику одобрял – в таких местах врагов меньше всего.

На одной из таких грунтовок они и нарвались.

КамАЗ притормозил, начал поворачивать. В этот момент из лесополосы, что тянулась впереди, загремели выстрелы. По кабине ударило, затем еще раз, Синий вывернул руль, придавил газ, спеша вывести машину из-под обстрела. По тенту захлопало, а растерявшийся Рощин все еще не мог ответить – грузовик двигался боком к противнику. И лишь когда он немного удалился, полковник, завидев среди деревьев вспышки, выпустил в ту сторону длинную очередь. В ответ в железо, навешанное по заднему борту, будто кувалдой ударило. В следующий миг Игорь, прижавшись к левой обочине, прикрылся от стрельбы подступающими к дороге зарослями акаций.

Все, вырвались.

Рощин отбросил неполный магазин, зарядил новый. Присев у заднего борта, он до боли в глазах вглядывался в темноту, ожидая появления погони. Но никто не показывался.

Минут через пятнадцать Синему надоело гнать по местной стиральной доске, и он, остановив машину, выскочил из кабины, нервно выкрикнув:

– Серега, прикрой меня! Надо посмотреть, что эти партизаны наделали!

Полковник, выбравшись из кузова, замер рядом с другом, успевшим забраться под кабину, присел на колено, направив пулемет в сторону лесополосы.

Синий чуть не плача доложил:

– Вот же сволочи – радиатор у нас течет. Помаленьку течет, но серьезно.

– Стреляли как-то странно – одиночными. Очередей не видел.

– Еще бы тебе их видеть – ты на кабину посмотри! Картечью и дробью били. Наверное, дробина или картечина радиатор пробила.

– Дробовики? Тогда это не свинки были – у тех автоматы.

– Вот и я о том же! Партизаны это.

– Какие, мать твою, тут могут быть партизаны?!

– Ну, может, и не партизаны, может, просто местные попрятались там. Увидели грузовик – и за двустволки взялись. На нас ведь не написано, что мы хорошие.

Синий, заканчивая свою мысль, нехорошим образом охарактеризовал абсолютно все местное население, а Рощин уточнил:

– Ехать сможем?

– А куда мы денемся? Воды я из магазинчика прихватил, что на заправке. Ты говорил, что слишком много притащил, а видишь – пригодилась. Будем ее доливать. Останавливаться придется часто… Я тебе не гений, чтобы радиатор вот так починить – посреди степи у негра в заднице. Так и поедем, с остановками. Вот только куда ехать – эти членоголовые засели как раз на нашем повороте. Дальше мы бы вдоль Сиваша до самого Перекопа могли идти – места не особо людные. А теперь… Можно в принципе вернуться – крюк сделать мимо засады.

– А может, с этими мужиками поговорить попробовать? Покричать издалека?

– Покричать? Иди покричи. Но если вернешься назад мертвым – убью! Слушай, а ведь мы можем дальше прямо идти. По другую сторону Сиваша пробраться. Там коса идет до Геническа. Дорога нормальная, места там безлюдные – свинок много не будет, они сейчас другим заняты. И водой там можно разжиться – скважин полно. Я там на рыбалке бывал, местность хорошо знаю.

– Ну давай по косе.

– Минус там один – справа Сиваш, слева море. Коса узкая. Если нарвемся, уходить трудно будет. А в конце там мост, даже два. Если на них будут посты… Хотя и Перекоп могли постами перекрыть…

– Ладно, Синий, хватит гадать. Поехали по этой твоей косе.

* * *

Верхнеглинск. Центральная часть города. Длинное здание, протянувшееся вдоль берега пруда. Единственное здание, в котором сохранились стекла. Правда, не все – шальные пули и сюда залетали.

А еще здесь уцелели люди – последние люди в городе. Больше никто не выжил – зачистка была полной: кто не успел убежать, остался здесь навсегда.

Людей в здании осталось много. Очень много. И все они были очень заняты – даже от сна пришлось отказаться.