Радость

Есть еще и третий способ, с помощью которого ребенок может выразить свой гнев, — укусить обидчика. У некоторых маленьких детишек этот способ является излюбленным, причем его использование почти всегда сталкивается с резкой и суровой отповедью со стороны родителей. К детским ударам, при всей их нежелательности с точки зрения большинства родителей, иногда еще может проявляться терпимость, а вот к укусам никогда не относятся снисходительно. Они порождают во взрослых людях древний, первобытный страх. На ребенка, который кусается, смотрят как на дикое животное, которое непременно надлежит укротить. Однако мы должны признать, что сам по себе данный импульс носит весьма естественный характер и что лучший способ добиться того, чтобы ребенок держал его под контролем, состоит в убеждении и обучении, а не в наказании. Некоторые родители, домогаясь от ребенка, чтобы тот прекратил кусаться, заходят при этом настолько далеко, что сами кусают ребенка с тем, чтобы тот понял, насколько это болезненно, хотя не последнюю роль играет здесь и стремление напугать ребенка и тем самым заставить никогда больше не делать ничего подобного. После такой «наглядной агитации» страх быть укушенным становится неотъемлемой частью личности, выражаясь в форме хронически сжатых челюстей. В главе 3 мы узнали, что такая стиснутость связана также с запретом плакать. Указанная разновидность хронического напряжения мышц встречается наиболее часто, и именно она несет ответственность за боли в височно-нижнечелюстном суставе, за истирание зубов из-за скрежета и, с моей точки зрения, за музыкальную глухоту, которую медики именуют сенсорной амузией. Когда напряжение в челюстной мускулатуре становится слишком сильным, оно может повлиять и на остроту зрения, равно как и слуха. Наличие напряжения в челюстях указывает на то, что человек находится «на взводе». Мы выдвигаем свой волевой подбородок вперед, чтобы продемонстрировать непреклонную решимость не отступить, не поддаться, не капитулировать. У некоторых моих пациентов нижняя челюсть торчит настолько мрачно и зловеще, словно ее обладатель каждую секунду боится за сохранность своей драгоценной и единственной жизни.

Хотя с помощью различных методик расслабления можно достичь определенного уменьшения напряжения в челюстях, наиболее прямой и непосредственный подход к решению данной проблемы состоит в том, чтобы призывать пациента совершать кусательные движения. Я с этой целью прошу своих пациентов кусать полотенце. В отдельных случаях это может порождать заметную боль в мышцах, отвечающих за сжатие челюстей, но указанная боль уходит сразу же после прекращения данного занятия. Нужно заметить, что сама по себе такая боль вовсе не является каким-то отрицательным признаком; просто пациент пытается включить в работу весьма спастические, или, иначе говоря, судорожно сократившиеся, мышцы, а это по необходимости является болезненным. Однако, систематически практикуясь дома в том, чтобы кусать, а также двигать нижнюю челюсть взад-вперед и из стороны в сторону, можно добиться «размягчения» челюстных мышц и исчезновения боли в данной области. Пациенты перестают по ночам скрежетать зубами и замечают, что теперь они в состоянии открыть рот шире и свободнее, чем раньше.

Время от времени мне приходится выходить с пациентами «на тропу войны». Каждый из нас крепко цепляется околокоренными зубами в один из краев полотенца, и мы наподобие двух псов пытаемся вырвать полотенце из зубов оппонента. Это упражнение не таит в себе опасности для зубов, если укус производится молярами — так стоматологи называют большие коренные зубы. При его выполнении можно ощутить напряжение, идущее от височно-нижнечелюстного сустава вокруг основания головы. Указанное напряжение, как бы берущее голову в кольцо у основания черепа и простирающееся далее в височно-нижнечелюстной сустав, является едва ли не главным фактором, который оказывает сопротивление капитуляции перед собственным телом. Оно представляет собой основной механизм, с помощью которого человек удерживает контроль над собой. Это напряжение препятствует тому, чтобы человек «отказался» от головы и, следовательно, от контроля со стороны эго. Когда такой контроль носит сознательный характер, он, безусловно, позитивен; однако он почти во всех случаях бессознателен и служит представлением неосознанных усилий сдержать страх. К сожалению, и сам страх также является бессознательным, что превращает данную проблему в нечто, не поддающееся словесному, вербальному подходу. Один из распространенных страхов состоит в том, что если человек в драке, как говорится, потеряет голову, то он может укусить своего противника, а быть может, даже убить его. В одной из последующих глав я рассмотрю вопрос о способах лечения подобной разновидности страха.

Часто в ходе терапевтического процесса приходится потратить определенное время, пока пациент по-настоящему ощутит существующую у него проблему с гневом. Люди обычно убеждены, что им не составит труда разгневаться, поскольку полагают себя легко раздражимыми или время от времени испытывают взрывы ярости. После года занятий терапией Дэвид как-то заметил: «Я понял, что мне не так-то легко впасть в гнев. Меня надо очень сильно спровоцировать или прижать к стенке, прежде чем мой гнев станет вылезать наружу». Он сказал это после того, как пожаловался на чувство напряжения между плечами и шеей. Поскольку это был активный молодой человек, то он сам удивился своему ощущению и сказал: «Никогда я не испытывал подобного напряжения даже после того, как порублю кучу дров». Если человек страдает от хронического мышечного напряжения в какой-то части тела, он движется так, чтобы по возможности не испытывать из-за этого напряжения болезненных ощущений. Когда благодаря биоэнергетическим упражнениям пациент вступает в реальный контакт со своим телом, существующие зоны напряжения начинают им осознаваться. Скажем, тот же Дэвид заметил в этой связи следующее: «На этой неделе я ощущал свою челюсть словно сдвинутой назад. Все мышцы, начиная от челюстей и вплоть до шеи и плеч, ощущались как очень напряженные». Не будучи человеком особо последовательным, он после этого добавил: «Прошлой ночью мне приснилось, будто бы у меня отрезали ногу. Я полагаю, такое сновидение было как-то связано со страхом перед кастрацией». А это заставило его подумать об отце, и он сказал: «Мой отец никогда не выражал свой гнев. Он советовал мне ни в коем случае не сражаться и не участвовать ни в каких подобных играх». Осознание Дэвидом блокады, препятствовавшей выражению гнева, имело под собой физическую основу. Он прямо-таки чувствовал эту блокаду в своем теле. «Я ощущаю, словно моя голова и шея ввинчены в туловище. Мне хочется вытащить их оттуда. Я должен прочистить и продуть свою трубу». Формулируя эти свои наблюдения, Дэвид лежал на кровати. Я заставил его разжать челюсти, широко разинуть рот и издать громкий звук, который распахнул бы его горло. После этого он стал горько плакать. Когда плач закончился, он сказал: «Я ощущаю свои глаза более яркими. А тело воспринимается более эластичным».

В следующем сеансе центр тяжести сместился на мать Дэвида. Лежа на биоэнергетическом табурете и тихо плача, он сказал: «Чувствую дикое напряжение в нижней части спины. Она вся какая-то жесткая, даже стянутая. У меня такое ощущение, словно моя мать задает мне изрядную трепку». Быть может, это чувство как-то соотносилось с младенческими переживаниями и ощущениями при пеленании, но я не хотел пока заниматься интерпретацией, чтобы не прерывать поток мыслей Дэвида. Он рассказывал о своем страстном детском желании какого-нибудь физического соприкосновения с матерью, но она не позволяла никому вступить с ней в реальный телесный контакт. Дэвид характеризовал ее в своих описаниях как «человека социально общительного и даже стадного, но ни с кем по-настоящему не связанного». И к этому добавил: «Я для нее важен только применительно к моим достижениям. Я должен существовать на этом свете исключительно ради нее».

В процессе выполнения упражнения, задуманного, чтобы помочь ему вступить в контакт с нижней частью тела, он заметил следующее: «Нижняя половина моего тела словно замороженная, закоченевшая. А вот верхняя ощущает себя словно бутон тюльпана, который хочет раскрыться, распуститься, но не готов к этому. У меня такое чувство, словно мать набросилась на мои гениталии, чтобы превратить меня в девочку. Ей хотелось иметь девочку. Она не позволяла мне стать мужчиной. Она меня психологически кастрировала. И при этом вела она себя со мной как соблазнительница и обольстительница, но приблизиться к себе не позволяла. Я чувствовал себя так, словно меня подвергают физическим пыткам».

Я так подробно описал некоторые детали данного клинического случая, чтобы показать связь между гневом и сексуальностью. Чувство гнева никогда не сможет раскрыться, если сексуальная агрессивность заблокирована. Если мужчина или женщина характеризуется какой-то степенью сексуальной пассивности, то он или она в такой же степени пассивны и при выражении своего гнева. Их агрессивность понижена во всех сферах. Очень часто бывает так, что если индивидуум становится способным выразить свой гнев по отношению к противоположному полу (я имею в виду настоящий гнев, а не ярость, презрение или вульгарное стремление унизить), то он обнаруживает, что его сексуальные чувства также стали сильнее и агрессивнее. Хотя гнев, который проявляется с помощью ударов, укусов или царапанья, представляет собой функцию верхней половины тела, он требует для своего эффективного выражения прочного фундамента в виде чувства уверенности в себе и ощущения собственной безопасности. От человека, ощущающего, что он «непрочно стоит на ногах», трудно ожидать ощущения комфортности при выражении сильных, в том числе гневных чувств. Напряжение в нижней части тела, сжимающее туловище пациента, словно стальным обручем, и отсекающее у него сексуальные ощущения в тазу, отсекает, помимо этого, и поток энергии, направленный вниз, к ногам и стопам.

На самом деле биоэнергетическая работа с ногами начинается на самых ранних стадиях терапии. Сразу же после того, как пациент будет ознакомлен с дыхательными упражнениями, выполняемыми в запрокинутом положении на биоэнергетическом табурете, в терапии начинает использоваться то, что я называю упражнением на заземление, при котором пациент сгибается вперед так, чтобы коснуться земли кончиками пальцев. Это упражнение было подробно описано в главе 2. Я снова упоминаю здесь о нем, поскольку оно играет центральную роль в том, чтобы поддерживать в пациенте связь с конкретной реальностью, а именно — с землей, на которой он стоит, с его телом и с той ситуацией, в которой он сейчас находится. Гнев является весьма «головным» чувством; и он в состоянии полностью завладеть теми людьми, чье эго не может сохранить свою цельность под воздействием сильного заряда чувств. У шизофренических пациентов может произойти раздвоение личности, если чувство гнева затопит и понесет их. Пациенты, пребывающие в пограничном состоянии, могут в этом случае стать весьма беспокойными. Всего этого можно избежать, если уделять постоянное внимание надлежащей заземленности пациента. Всякий раз, когда я начинаю чувствовать, что эмоциональный заряд выполняемого в данный момент упражнения становится интенсивным до такой степени, что у пациента могут возникнуть трудности в сохранении контакта с реальной действительностью, я прекращаю текущее упражнение и начинаю заниматься заземлением пациента. Это обеспечивает уменьшение величины заряда в его теле точно так же, как провод заземления в электрической цепи предотвращает короткое замыкание и последующее загорание соответствующего электроприбора. Но я хотел бы настоятельно подчеркнуть, что упражнение по заземлению представляет собой неотъемлемую составную часть терапевтической процедуры во время почти каждого сеанса, в котором ведется непосредственная работа с телом. Указанное упражнение обеспечивает лучший контакт пациента с ногами за счет увеличения чувствительности в них, а это, в свою очередь, дает повышенное чувство безопасности и поддержки, необходимое для выполнения всех упражнений по самовыражению.

Ноги могут быть также использованы для выражения гневных чувств, скажем, с помощью пинков, но взрослые люди, как правило, не прибегают к этой форме проявления гнева. Маленькие дети частенько будут стараться пнуть или как-то иначе ударить ногой кого-либо из родителей или приятелей, но взрослые редко поступают таким образом. Удары ногами широко применяются в боевых искусствах Востока, но и там они служат в большей мере для оборонительных действий, чем для наступательных, агрессивных. Одна из причин состоит в том, что в случае отрыва ноги от земли человек не может всерьез изменить позу. Когда взрослый человек пинает другого, то это в гораздо большей степени служит выражением презрения, нежели гнева. С помощью пинка он показывает свое отношение к другому как к некоему нежелательному препятствию, которое торчит у него на пути и которое он пытается устранить.

Однако у ударов ногой есть и другая, более важная функция — быть средством выражения протеста. В главе 3 я уже подверг рассмотрению это экспрессивное действие. Поскольку оно служит также для проявления гнева и носит столь основополагающий характер в биоэнергетической терапии, производимой мною с пациентами, я дополнительно рассмотрю здесь вопросы его использования. Пинок «в воздух» или просто замах ногой во многих ситуациях служат выражением протеста. У каждого из нас найдется немало того сделанного нам или с нами, против чего мы протестуем, и важно располагать способностью выразить подобный протест. В биоэнергетической терапии пинки как средство протеста производятся пациентом, который лежит на кровати с вытянутыми ногами и наносит по ней ритмичные чередующиеся удары икроножными частями каждой из ног. Обычно мы просим пациента наряду с этими ударами выражать свой протест вслух. Наиболее простая форма протеста — это вопросы типа «почему?» или «за что?». Подобное занятие может в достаточно живой и наглядной форме продемонстрировать способность пациента выражать свои чувства. Многие новые пациенты находят указанное упражнение трудным для выполнения, а некоторые из них вроде бы и в состоянии его делать, но без достаточного чувства. Первая из этих разновидностей включает в себя таких пациентов, которые способны эмоционально реагировать на различные ситуации лишь в том случае, если их провоцируют. Спонтанное выражение чувств чуждо им. Если обстоятельства не затрагивают их напрямую, они не видят резона как-то протестовать. Что касается второй из указанных выше разновидностей пациентов, то ее представители попросту боятся выразить всякое негативное или агрессивное чувство. Неспособность подобных пациентов надлежащим образом выполнять упражнение по нанесению пинков следует подвергнуть анализу в терминах истории жизни данного конкретного человека. Пациенту можно и даже нужно показать, что его нынешнее неумение выражать свои чувства берет свое начало в детстве, когда родители не позволяли ему демонстрировать законный протест.

Указанное упражнение по нанесению пинков в качестве способа выражения протеста является одним из базовых для биоэнергетической терапии. Если индивид не в состоянии протестовать против нарушения своего неотъемлемого права на самовыражение, то он становится жертвой, которая ориентирована лишь на выживание, а не на достижение радости. Но как только пациент однажды решил для себя, что у него есть право на протест, его следующий шаг состоит в развитии способности делать этот протест сильным, ясно выраженным и эффективным. Некоторые из пациентов могут использовать в указанных целях громкий голос, но при этом их ноги работают слабо и неэффективно. У других пинки ногами вполне приемлемы, зато голос звучит слабо и неубедительно. Подобного рода трудности с координированием одновременной звуковой и двигательной активности означают наличие в данной личности расщепления между эго и телом, между функциями верхней и нижней половины тела. Ни одно из простых биоэнергетических упражнений не является столь благотворным для решения указанной проблемы, как пинки. Они применяются в процессе терапии регулярно как средство помочь пациенту развить координацию между двумя половинами своего тела и достичь способности энергично выражать свой гнев.