Радрадрабен

– Привал, – пискнул гном, усаживаясь на плоский обломок скалы.

– Зачем привал? – подозрительно спросил Робин. – Мы и не устали ещё. Пошли дальше!

– Не устали? О, смею вас уверить, почтеннейшие, что вы просто не представляете, что вас ждёт! – гном, прижмурившись, покрутил головой, отчего кончик колпака его с вышитыми тусклым золотом письменами описал замысловатую дугу. – Нет, вы не можете этого предвидеть! Поэтому настоятельно рекомендую как следует передохнуть.

Сам гном, однако, отдыхать не собирался. Он колобком катался по гроту, не замечая ни битого щебня, ни трещин под ногами, и безостановочно трещал:

– Как бы вы ни были измотаны, измождены, обессилены – повторяю, как бы вы ни устали, вам непременно необходимо узнать, что находится вот в этом с виду ничем не примечательном тупике! Нет-нет, не в том, глубокоуважаемый Бека, а вот в этом! Ручаюсь – то, что вы там обнаружите, перевернёт всю вашу дальнейшую жизнь! Каюсь, я специально дал небольшой крюк – о, совсем, совсем крошечный! – чтобы привести вас сюда, в место, которое вы не забудете до конца своих дней!

Любопытный Бека сразу же полез в указанный проход. Граф, пожав плечами, тоже решил взглянуть, что могло вызвать столь неумеренные восторги представителя горного племени. Общему порыву поддалась даже Глендавейн.

Тупик трудно было назвать тупиком: он оканчивался громадной выработкой, размеры которой трудно было даже представить. Множество каменотёсов, по-видимому, трудились здесь долгие века: малые, большие и просто громадные глыбы камня – как обработанные, так и только-только отделённые от основания, в живописном беспорядке были разбросаны тут и там. Однако не это приковало внимание зрителей: везде, куда ни падал взгляд, лежали скелеты. Древние эти останки принадлежали представителям различных рас – были тут люди, гномы и гоблины, были останки великанов, которых Робину никогда не доводилось видеть, были скелеты и настолько причудливые, что даже великий специалист в любых вопросах Бердрехт затруднился бы определить их принадлежность. Все скелеты были закованы в кандалы, соединённые длинными – видимо, чтобы не мешали работе – цепями.

– И что здесь такого удивительного? – недовольно спросил Робин, оглядываясь на суетливого гнома.

– Я не обещал удивительное! Я обещал незабываемое зрелище! – заверещал тот. – И я повторяю: вы не забудете этого до конца своих дней! Потому что до конца их вы отсюда не уйдёте!

Мерзкое его хихиканье заглушил раскатистый грохот и металлический лязг. Граф метнулся к выходу, но опоздал: толстая железная решётка, упав, разделила его и кривляющегося беснующегося Булина. Проклятый гном, очевидно, привёл в действие спусковой механизм какой-то ловушки.

– Никто, слышите, никто еще не мог похвалиться, что надул Булина, сына Мулина! – торжествующе завопил он. – Теперь я получу всех, всех ваших жалких лошадей! Но не это главное: теперь я каждый день буду приходить сюда, чтобы любоваться вашими страданиями, и…

Он не успел докончить. Острый камень, ловко пущенный рукой графа, попал Булину в лоб. Хилое тельце его опрокинулось и перекувыркнулось на пыльном полу. Робин от всей души пожелал древнему роду Мулинов тут же и прерваться, но недостойный потомок гномьей династии вскочил и, зажимая рану рукой, мгновенно скрылся за углом.

– Я ещё вернусь! – пропищал он из темноты. – Завтра или послезавтра. Я дождусь, когда вы уже не в силах будете швыряться камнями! Я стану приходить сюда часто, очень часто, и буду смеяться над вами! Посмотрим, что вы тогда запоёте! Да, да, мы посмотрим!

Конец ознакомительного фрагмента.