Радуга 2

Тот вложил в эту руку бутылку виски, но потом, вдруг, испугавшись, как-то поспешно поднялся на ноги и по-американски открыл рот в знак удивления.

— А ты кто? — ему удалось выдавить из себя, — наконец.

Шура приложился к бутылке, занюхал рукавом и только после этого проговорил:

— Гавриил я. Архангел Гавриил. Ну, так что, пойдем? — Бен очень недоверчиво кивнул головой, потом пробормотал:

— Это не Стоунхендж. Это гораздо печальнее. Напомни мне- потом, я приглашу тебя в свое шоу. Бог сотворил человека, человеку не под силу не только сотворить Бога, но даже взглянуть ему в лицо. Итак, добро пожаловать обратно в зверинец под названием «общество». Позволь представиться: Бен.

— Да ладно! — притворно вздохнул Шура, слегка озадаченный- манерой поведения актера. — Я думал — Джек Блэк.

— Определенно, тебя бы в мое шоу, да закрыли его миллион- лет назад.

Шура представился именем, широко известным в узких кругах семьи, друзей, соседей и коллег. Бен сразу же насторожился. «Саша» — достаточно редкое и практически непроизносимое слово, как в Новом свете, так и в Старом.

— Это какая страна? — спросил он. — Это какая планета? — ответил Шура. — Где-то за их спинами голосил живыми неведомыми голосами лес. С далекой автострады иногдадоносились звуки ударов по металлу и даже крики. Почему-то весь окружающий фон казался враждебным и даже угрожающим. Так недолго и в уныние впасть.

— Знаешь, что, Бен? — сказал Шура. — Нельзя нам- паниковать. Нельзя также терять надежду. Если не в будущее, то в добро — это точно. Мы будем выживать. Для начала — сделаем себе копья и запасемся кальмарами. Или ты предпочитаешь в одиночку бороться с трудностями?

— И то верно, — кивнул головой Стиллер. — Блуждая по- лесу, я уже про постройку хижины воображал. Глупость, конечно. Но одним воздухом сыт не будешь. А виски имеет свойство заканчиваться в самый неподходящий момент.

— У меня есть друг-приятель. Большой, следует признаться, — оригинал в суждениях. Он меня как-то просветил. «Среди всех видов борьбы», — говорит, — «борьба со своей похотью тяжелее всех. С ней вечно кипит борьба, и победа редка». Так что у нас есть шанс на победу. Ибо бороться мы будем за выживание, а не с какой-то похотью.

— Оригинальная мысль. Типа: если проколол ногу гвоздем, — радуйся, что он не попал тебе в глаз. Как, говоришь, его зовут?

— Яков Шпренгер и Генрих Инститорис. — Так их двое? — удивился Бен. — Да нет, — махнул рукой Шура. — Зовут его Ванька. Цитата- эта — тех двух фанатиков. Из далекого 1486 года.

— Сдается мне — «Молот ведьм». Была такая мода в- Голливуде. Я, правда, не читал, — сказал Бен. — Да и пес-то с ними. Пора надрать задницы этим кальмарам.

Шура только поморщился американскому штампу.

Они вырезали перочинным ножиком Шуры себе длинные палки, заострили их на огне, как пещерные люди, и обозвали эти жерди «копьями». Бен с величайшего соизволения также несколько разнообразил свой гардероб, сделав тем самым дорожный рюкзак Суслова легче. Словом, можно было выходить на тропу войны с несчастными головоногами. Иные животные их не интересовали по причине невыясненной степени опасности. Те, в свою очередь, пока тоже не интересовались людьми. До первой крови, так сказать.

Кальмаров удалось набить достаточно легко. Те скакали по веткам деревьев, как выяснилось, в изобилии. Самые молодые и неопытные падали на землю, где теряли свое преимущество в подвижности. Был у этих неопытных кальмаров существенный недостаток: они оказывались невелики. Большие и взрослые самцы скакали где-то в кронах. Там же, где и самки. Хотя не исключался вариант, что они все были гермафродиты. В достопамятных земных морских кальмарах, касаемо их половой принадлежности, ни Шура, ни Бен не разбирались. Тем более в нынешних, сухопутных.

Охота затянулась практически до вечера. На них самих никто не позарился, к счастью, поэтому можно было предположить, что она оказалась вполне удачной. Запеченные в углях кальмары утолили голод, даже насытили, потому что вспомнилось отсутствие соли.

— А соль, говорят в землю Калевалы, иначе, по-древнерусски, Колывань, привозили из-за моря, из Германии, а не с Московского царства, — вспомнил Шура байки друга Ивана. — Ближе им были эти германцы, что ли? Так в руне 46:И обсыпанными солью,Что из дальних мест везется,Из земли идет немецкой,С вод морских, что за Двиною:По соленому проливуВ кораблях она приходит.

— Знаешь, что-нибудь про «Калевалу»? — спросил он у- Стиллера, когда они неторопливо смаковали белое мясо у костра.

— Нет, — пожал плечами тот. — Завтра бы надо к той- магистрали наведаться.

Действительно, к дороге сходить не помешает. За две ночи, если удастся пережить и эту, там должно сложиться некое определенное положение. Отсиживаться в этой хибаре без окон и дверей, даже без стен, смысла не было. Транспорт полностью встал. Причина этой неприятности пока неизвестна. Конечно, изощренные умы напрягутся, найдут выход из этого положения, потом поделятся этим знанием с другими, наглыми и бесцеремонными. Но от этого движение по дорогам не оживет. По крайней мере, в ближайшие месяцы. Сначала выедут на трассу бонзы. Когда до прочих человеков дело дойдет, машины кончатся: поломают, на запчасти разберут, или сволокут в одну единую помойку, подконтрольную тем, либо иным.

Но вот от этого дороги не исчезнут. Даже несмотря на исконную потребность в круглогодичном ремонте. Значит, можно по ним ехать на велосипедах, скакать на лошадях, если таковые сохранились в природе, или на животных, их заменяющих. На слизняках, как предположил Бен. Кстати, мысль о вероятном своем местопребывании в глухих российских просторах, его испугала не очень.

— В некотором роде повезло, — сказал он. — Из серии: гвоздь и глаз? — Артист только хмыкнул в ответ, то ли соглашаясь, то ли нет.

— Пришлось бы жить где угодно, — добавил Стиллер, — задумчиво глядя в огонь. — Или не жить. В смысле — умереть.

Ночь обрушилась на их стойбище так быстро, словно кто-то просто выключил свет. В небе только звезды, причем в большей своей степени незнакомые. Астрономией ни тот, ни другой не увлекались, но Большую Медведицу, Плеяды, Кассиопею и, конечно, Орион различать умели. А это уже пол-атласа звездного неба. Можно было потешить себя надеждой, что стали видны те светила, что отображались на другой половине пресловутого атласа. В таком случае, куда же подевалась бессменная спутница Земли на протяжениимногих сотен тысяч лет? Луны, будто и не было никогда. Украл ее гоголевский черт.

— Нет, тут дело — не уха, — сказал Шура. — Солнце — красное. Небо — черное. Звезды — и те, какие попало. Про Луну ни один кальмар и не слышал.

— Значит, больше никакого лунного календаря. Ни приливов, — ни отливов. Ни оборотней, ни вампиров. Лунная походка переименуется. Праздники новые появятся. Будут, как в старые добрые времена: и Имболк — 1 февраля, и Белтане — 1 мая, и Лугнасад — 1 августа, и Самайн — 1 ноября. Чтоб удобнее было ориентироваться.

— Это кельтские праздники, насколько мне не изменяет- память. Но и они вроде бы к нашему ночному светилу приурочены. Во всяком случае, Самайн этот — и есть День Всех святых, Хэллоуин, по-вашему. Ночь, соединяющая 2 мира и 2 года, дорога по лунному лучу и все такое.

— Ну, тогда не будет праздников вообще, — отрезал Бен. — Будет один сплошной День рожденья. Утром проснулся, ощупал себя — все на месте. Как заново родился.

На поляну поодаль от них выскочила какая-то тварь, большая сама по себе, если судить по немигающим красным глазам, горящим на уровне человеческой груди. Произошло это абсолютно бесшумно, только едва слышное хрипловатое дыхание, словно сдерживаемое рычание, некоторым образом развоплощало версию о двух маленьких красных светлячках, мастеров в синхронном парном летании.