Радуга над Теокалли
Шрифт:
– Я принёс ей одежду и еду, может быть, стража передаст?
– Попробуем, – мужчины направились к начальнику охраны и смогли убедить того принять узелок с вещами для арестованной женщины.
Когда стражник принёс узелок с одеждой и едой, Иш-Чель сидела на глиняном полу, подтянув к подбородку колени. Перед её глазами быстро мелькал калейдоскоп картинок страшного происшествия. Снова и снова она пыталась вспомнить, но не могла… Она не знала, как в её руках оказался нож, которым убита Шочи. Не было такой картинки! Она не брала нож! Она не чувствовала и не помнила его в своих руках! Она не убивала Шочи… Но хотела бы это сделать. Да-да, убить эту женщину,
"Но откуда взялся нож?!" – Иш-Чель вновь осмотрела руки, они были в засохшей крови. Она попыталась ногтями отскрести её, на коже остались царапины. Почему-то это занятие отняло последние силы. И она прекратила. На глазах выступили слезы – ей было жалко и себя, и свою, такую несуразную, жизнь. В который раз она попадает в ситуацию, когда балансирует на кончике ножа? Иш-Чель подумала – постоянно! Только-только начинает вести жизнь обычной женщины, как обязательно происходит что-то. И вот снова в темнице, от неё ничего не зависит, её судьбу решают где-то и кто-то, кому она, Иш-Чель, совершенно безразлична. Смешно надеяться на счастливый исход. Сейчас обвинят в убийстве сестры тлатоани и по закону забьют палками. И как не убили на месте? Ах да, начальник стражи в их доме помешал…
"Что же будет с Маленьким Ягуаром?.."
Тюремщик вошёл почти неслышно, только в передаче для заключённой что-то, стукнув внутри, привлекло её внимание. Мужчина положил передачу у входа в темницу и вышел.
"Что это?" – Иш-Чель поднялась и подошла посмотреть.
В узелке была одежда: юбка, рубашка, покрывало, её любимый гребень с красивым узором из мелких камней нефрита; кувшин с водой и лепёшки. Быстро скинув окровавленные лохмотья, женщина с наслаждением оттёрла с себя всю кровь чистыми лоскутами – остатками её дневной одежды и переоделась. Стало немного легче.
"Что с Маленьким Ягуаром?! Только бы он был жив! Неужели я не успела?!"
"Что теперь будет со мною?.. Забьют палками?.. Но я не убивала Шочи!" – удары от плётки и палок болели, на теле явственно проступили рубцы и синяки, вернее, проступала чистая кожа.
"Значит, вот так будут бить, пока не убьют? Больно… Долго… Но… если сын погиб, что меня держит на этой земле?!"
Тлакаелель после разговора с Амантланом прошёл на женскую половину. Он искал Милую Лисицу, по его мнению, уж если кто и знал что, то это могла быть только она.
Милая Лисица находилась возле тела сестры, которую по обычаю ацтеков одели в тёплые одежды для долгого путешествия в страну мёртвых. Все женщины рыдали, рвали на себе волосы и наносили ножами раны на лицах и телах.
Сделав знак тётушке, Тлакаелель вышел. Вместе они прошли в сад.
– Скажите, уважаемая, почему наша покойная сестра пошла в дом к Амантлану?
Милая Лисица тяжело вздохнула:
– Она ничего мне не стала объяснять. Поверьте, я пыталась её остановить!
– Но что-то же она сказала вам?
– Моя несчастная сестра устала ждать решения брата… Амантлан тоже ей отказал, вот и решила пойти и поговорить с его женой… Она была в ярости… О, моя бедная сестра! – Милая Лисица расплакалась и, не обращая внимания на советника, вернулась в комнаты.
Тлакаелель потоптался, но за тётушкой не последовал, а пошёл к тлатоани. Ицкоатль уже переоделся в траур, сидел на циновке и курил, задумчиво наблюдая за кольцами дыма, поднимающимися к потолку. Любой бы решил, что правитель думает о чем-то важном, но на самом деле мысли тлатоани витали далеко и не имели никакой конкретной цели, просто вспоминал Шочи. Нет, он не горевал, как за любимой женщиной.
К сожалению, сестра вносила слишком много сумятицы в семью, её нужно было постоянно контролировать, а потому внезапный уход просто развязывал правителю руки, освобождал от обузы по имени Шочи. Но она – его сестра, родной по крови человек… И какая-то маленькая часть души тлатоани, запертая в укромном уголке, требовала справедливого возмездия.– Ты все узнал?
– Да, господин! Но мои сведения не принесут тебе радости.
– Не понимаю.
– Нашу прекрасную Шочи посетил дух гнева, она отправилась к военачальнику Амантлану. Там, нарушая все ваши указания, тлатоани, предложила ему на ней жениться. Опять же, нарушив все правила! Ваш верный подданный Амантлан, давший вам слово, отказал женщине. Тогда наша несчастная Шочи пошла к нему в дом. Между нею и женой вашего верного друга Амантлана, которую зовут Золотое Пёрышко Колибри, произошла ссора. Заметьте, дядя, прекрасная Шочи провоцировала хозяйку дома, всячески её оскорбляла. Об этом говорят все свидетели. Затем, подчинившись духу гнева, она набросилась на женщину и её сына. Начальник отряда охраны утверждает, что в руках или на поясе у жены Амантлана не было ножа. Твои верные слуги допросили домашних, где произошло убийство, никто не признал этого ножа. Но вот одна из служанок погибшей сказала, что видела его на столике с фруктами в комнате госпожи Шочи. Нож принесла она сама…
– Ты хочешь сказать, что женщина Амантлана защищала себя?
– Да, уважаемый! Именно! И это подтверждают твои люди из свиты Шочи и слуги из дома Амантлана!
– Тлакаелель, погибла моя сестра, её убили! Кто?
– У меня нет ответа на ваш вопрос. У подозреваемой не было ножа, его принесла с собой Шочи. Была драка. Женщина боролась за жизнь ребёнка и свою! Жена Амантлана защищалась от духа гнева…
– Довольно, в моей душе ты посеял сомнения в её виновности! Но я жажду наказать убийцу моей сестры! – тлатоани был расстроен, то, что было ясно для него в самом начале, вдруг изменилось и… кого теперь наказывать?!
Его сестра, всегда жизнерадостная Шочи, лежит в своей комнате, одетая в тёплые одежды, чтобы отправиться в дальний путь, в страну мёртвых, такая молодая, красивая, а он не нашёл её убийцу! Он – тлатоани страны Анауак, жаждал увидеть муки забиваемого палками негодяя, забравшего у него любимую сестру. Только тогда перестала бы тихо стонать та часть души, которая всё же принадлежала Шочи.
– Я иду за истиной к Тескатлипоко, лишь Владыке стихий, смотрящему в дымящееся зеркало правды – Итлачиаякуе, она известна! – вскочил Ицкоатль, – Тлакаелель, ты со мною?
– Да, мудрейший!
Храм Тескатлипоко, одного из трёх главных богов Анауака, повелителя страны мёртвых, находился рядом с теокалли Уицилопочтли и Тлалока. Мужчины оставили охрану у входа и вошли. Их встретили. Низко кланяясь, служители принесли соболезнования тлатоани и его семье. Жрецов не удивило желание правителя услышать истину именно у бога, которому они служили, ведь Тескатлипока всегда знал, где находится преступник и в какую сторону направить одну из четырёх стрел, которая покарает нарушившего закон.
Их провели внутрь храма, там правитель и советник встали перед статуей бога, изображавшей красивейшего мужчину, украшенного букетами и гирляндами цветов. Главный жрец воскурил жертвенник, затем принял чашу с напитком и поднёс её сначала тлатоани, а потом советнику.
– Испейте священный напиток, ищущие правды. Ваш путь далёк, но Тескатлипока примет вас, ибо нет другого бога, так любящего истину и карающего своей рукой несправедливость на нашей грешной земле!
Откуда-то сверху стал опускаться белоснежный сладковатый дым, заиграли свирели, раздались редкие удары барабанов.