Радужный мост

— Идем, — поторопил ее кот, которому явно не терпелось оказаться как можно дальше от леса.

От самой опушки вперед бежала узенькая тропа, и чувствовалось, что раньше она была широкой и нахоженной, но теперь практически совсем заросла. Иногда от нее ответвлялись еще более узкие тропки, и кот, как казалось Эйшелин, выбирал самые нехоженые.

— Мы ходим кругами, — заметила она, когда они снова свернули на подозрительно знакомую тропу.

— Мы идем правильно, — кот лишь отмахнулся от нее, продолжая уверенно бежать вперед, — это Король путает нас, чтобы мы сбились с пути.

— А зачем он это делает? — Эйшелин удивилась, — он не хочет нас видеть?

— Таковы правила, — рассеянно отозвался кот и опять свернул на все ту же тропу, — дойти сможет только тот, кому это действительно нужно. Так что, не мешай мне, а лучше подумай о том, куда ты хочешь попасть.

— Я хочу домой, — тихо напомнила Эйшелин. Время шло, и очарование леса покидало ее, вместо этого все сильнее давали знать о себе усталость и боль в непривычных к таким походам ногах.

— Ты не попадешь домой, если Король не откроет двери. Так что, думай о том, что ты хочешь попасть к нему.

— Подожди. Ты не говорил об этом! — Эйшелин остановилась, с возмущением глядя на кота, который опять не сказал ей и половины того, что должен был.

— А ты меня не спрашивала, — Кот остановился и уселся прямо на тропу, обвив лапы хвостом, — неужели ты думала, что это так просто?

— Но ты же как-то провел меня сюда, значит, можешь и вывести, — Эйшелин села на землю, радуясь внезапной передышке, и вытянула ноги.

— Не могу. Я нашел только маленькую щель между дверями, а ты слишком большая и не умеешь превращаться в дым, чтобы просочиться через нее.

— Тогда зачем ты позвал меня сюда? — Эйшелин начала злиться. Как же так — втравил ее в приключение, о котором она не просила, завел неизвестно куда, а теперь говорит, что не сможет вывести!

— У меня не было выбора, — Кот волнообразно повел всем телом, что, должно быть, означало пожатие плеч, — иначе ты умерла бы.

— Что? — Эйшелин показалось, что она ослышалась.

— Твои мысли уже хотели исчезнуть. Может быть, эти ваши врачи и зашили бы твою разбитую голову, но тебя в нее им не вернуть. Это ты сделаешь сама.

Эйшелин замолчала, не зная, что ей ответить на это, только покрепче обняла себя руками, ощущая, как от земли в тело проникает стылый холод.

— Темнеет, — проговорила она, чтобы разбить затянувшееся и такое неуютное молчание.

— Да, пойдем, — кот кивнул и снова побежал вперед по тропинке.

— Дымник, — тихо позвала Эйшелин через некоторое время, — а если я вернусь слишком поздно?

— Возможно, они решат, что ты не вернешься совсем и незачем тратить воздух и ресурсы на тебя, — кот ответил не сразу, но лучше бы не отвечал совсем.

Тропинка в очередной раз вильнула, и Эйшелин чуть не упала, споткнувшись о подвернувшийся под ногу камень. Здесь они точно еще не проходили, потому что никаких камней на тропинке она не помнила.

— Что это? — дорога вывела их к каким-то развалинам, и теперь девушка, запрокинув голову, рассматривала высокую башню, чей острый шпиль практически скрылся в густых облаках.

— Двери, — голос кота донесся откуда-то слева, и Эйшелин поспешила туда, чтобы самой увидеть все.

Прямо за башней начинался мост. Изящный, будто сотканный из тончайшего кружева, белый пролет поднимался вверх, чтобы спустя всего пару футов оборваться. Край казался неровным, словно на куски разорвали две части одного целого, с болью, кровью и мясом отделили одно от другого. Над краем моста, без всякой опоры, висели двери. Они казались монолитными, словно единым порывом выплавленными из цельного камня. Створки прилегали плотно друг к другу и были перетянуты полосами искрящегося металла. Двери казались нерушимыми. Но когда Эйшелин присмотрела внимательнее, она увидела, что вокруг засовов уже образовались оспины и щербины.

— Вон там, — кот указал направление лапой, и девушка увидела щель, о которой он говорил. Она была не толще волоса, образованная двумя неровными щербинками и отколовшимся камушком.

— Такая маленькая… — Эйшелин растеряно покачала головой. Она не могла представить, чтобы через эту щель могло просочиться хотя бы одно живое существо. Кот самодовольно разгладил усы и загадочно улыбнулся.

— А теперь пойдем, замок совсем рядом, и нам стоит успеть до того, как погаснет последний солнечный луч.

Калейдоскоп

— И где твой замок? — Эйшелин недоуменно рассматривала невысокие холмы, к которым их с котом вывела тропинка.

— Здесь, — Кот раздраженно хлестнул себя хвостом по бокам, — ты опять не хочешь видеть дальше своего собственного носа! Смотри, Эйшелин. Смотри внимательно.

И Эйшелин смотрела. До рези в глазах всматривалась в холмы, которые закатные лучи солнца окрашивали во все оттенки багряного. И чем дальше смотрела, тем яснее видела, как контуры холмов будто таяли, а сквозь них проступали резные башенки и ажурные мосты переходов.

— Идем скорее, — поторопил ее Кот и, решительно задрав хвост к небесам, побежал по едва заметной тропинке, что вилась между холмов. Эйшелин ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Первый ее шаг пришелся на узкую тропку и поднял волну пыли, на втором она больно ударилась о какой-то камушек, а на третьем пятка девушки звонко шлепнула по каменной мостовой огромного города, который, казалось, был весь соткан из обрывков тумана и снов.

— Так вот ты какая, Рановира, — прошептала Эйшелин, останавливаясь и разглядывая дома с ажурными балконами, диковинные вывески лавок с неизвестными названиями и странно одетых людей, которые периодически забывали о том, что разумным положено ходить по земле, и взлетали ввысь, расправляя яркие крылья, каких она не видела и на картинках в старых книжках. Очнулась Эйшелин, только услышав гулкий и протяжный бой часов. Кот недовольно урчал, теребя подол ее платья, и требовал следовать за собой.

— Опоздаем! — зло прикрикнул он на девушку и первым бросился вперед через большую площадь, на противоположной стороне которой стражники в богатых доспехах уже закрывали высокие резные ворота.

Они проскочили в самый последний момент, причем Кот опять обернулся туманной дымкой и обвился вокруг тела Эйшелин.

— Кто такая? — дорогу преградил высокий стражник с алебардой. Лицо его было удивительно правильным и красивым, чуть заостренные уши торчали из копны темных густых волос. Эйшелин обязательно засмотрелась бы на него, если бы прямо под нос ей не приставили холодную сталь.