Рагнарёк. Книга 2
Шрифт:
— Наверное, так вот… лучше.
Но мгновение во взгляде Олега мелькнуло что-то вроде вины — будто он стыдился того, что решил налить поминальную рюмку персонажу из игры.
Для Алекса он этого не сделал — или я просто не увидел.
— Вот так. — Олег взялся за ручку шкафа. — Кате говорить будешь?
— Нет. — Я помотал головой. — Зачем ей это… сейчас?
— И то верно. — Олег кивнул, поставил рюмку на верхнюю полку — туда, куда Катя вряд ли смогла бы даже заглянуть — и закрыл дверцу. — Незачем. А мне правильно сказал… Спасибо, Антон.
— Да не за что, — вздохнул я. — Хреново
— Ага… — Олег отступил к столу, нашарил у себя за спиной табуретку и сел. — Ты, наверное, решил — я совсем ку-ку?
Нет, уж точно не это. Олег посчитал Айну достойной поминок. Ритуала. А я почему-то подумал, что для людей его профессии… его бывшей профессии ритуал имеет особое значение. И все это не показуха, а абсолютный максимум того, что оно вообще мог бы показать. Неважно — мне или кому-нибудь другому.
— Нет. — Я пожал плечами. — Хотел бы сказать, что понимаю, но не уверен.
— Да ты и не поймешь, Антон. — Олег махнул рукой. — Понятно, что она вроде и ненастоящая была, в игрушке.
— Настоящая.
— Настоящая, — тут же согласился Олег. — Ты ничего такого не подумай… А необыкновенная девка она была. Здесь таких уже совсем не осталось.
Здесь — это здесь. И не поспоришь.
Я не ответил. Подхватил со стола у плиты бутылку, которую Олег так и не убрал, и приложился — прямо к горлышку, без всяких там рюмок. Водка прокатилась по горлу, плюхнулась в желудок — и тут же шарахнула обратно в глотку ядреным выхлопом.
Лучше бы в холодильнике лежала.
— Ух-х-х, мать… — кое-как выдохнул я, хватая сразу несколько кусков колбасы зараз.
Я бы не удивился, если бы Олег удостоил меня презрительно-недовольного взгляда или выдал что-то едкое — но он только едва заметно кивнул.
— Ничего, Антон. Нормально. Помянем. Мне нельзя — а ты давай, если душа лежит. Значит, так оно и нужно.
Значит, нужно. Я отправил в рот немного картошки и снова выпил — на этот раз как положено, из рюмки. Не чокаясь — все равно было не с кем.
— Не гони. — Олег мрачным взглядом проводил бутылку, которую я поставил рядом — чтобы не тянуться далеко. — Я этой гадости столько выпил в свое время — не сосчитаешь… Так что знаю.
Интересно… Впрочем, с чего я взял, что Олег всегда был убежденным трезвенником.
— Да ничего. — Я попытался выдавить что-то вроде улыбки. — Жить буду.
— Да куда денешься, — отозвался Олег. — Тебе сейчас помирать уж никак нельзя. Никоим образом.
— Иногда мысли проскакивают. — Я налил еще рюмку. — Что нафиг бы это все… Я же не нанимался за каждым следить!
Запоздалая обида рванулась наружу криком — и тут же стихла. А вот желание выговориться никуда не делась. Напиться и пожалеть себя заплетающимся от водки языком. Поплакаться в жилетку, в конце концов. Только не Кате. И не по-отечески мудрому Гримниру-Романову — в его присутствии я бы не стал ныть даже за все оставшиеся осколки «Светоча» и подробную инструкцию по их сборке воедино. И не Рагнару, не Вигдис… и не Одхану.
А вот Олегу — в самый раз.
— За каждым и не уследишь, — сказал он. — У тебя свои задачи. Отвлечешься — все, хана… Я тебя — если что — не виню.
— А как тогда? — буркнул я. — Ни шагу назад, в штыки —
и бегом на пулеметы, кто-то да добежит?— Бывает и такое, Антон. — Олег ответил на риторический вопрос с каменным лицом. — Думаешь, почему у нас мужики уже в тридцать пять все седые?
У нас… У них.
— А генералы? — наугад бросил я.
— А генералы — это совсем другую голову иметь надо. Не каждый потянет. — Олег строго сдвинул брови. — Но жалеть — не буду. Не раскисать!
— Так точно не раскисать, товарищ командир. — Я изобразил корявое воинское приветствие. — А то генералом не буду!
— К пустой голове руку не прикладывают, — усмехнулся Олег. — А в целом-то как там обстановка?
— Кр-р-райне паршивая, если честно. — Я наполнил очередную рюмку. — Но мы не сдаемся. Мы стараемся.
— И мы победим?
— А знаешь — мы можем. — Я на мгновение задумался. — Шансы есть всегда.
Пусть даже исчезающе крохотные. Сивый лишил меня армии и союзников. Его войско насчитывает несколько тысяч человек, из которых сотни две или больше — высокоуровневые игроки, ветераны «Гардарики». Может быть, с самого альфа-тестирования. Они уже подмяли под себя всю Империю.
Но до Прашны из них добрались лишь немногие. Я вырвался вперед на целых четыре осколка. И мои враги понятия не имеют, куда я исчез. Я уже врос в этот мир — а заодно и в остальные восемь Миров Иггдрасиля. Адаптировался, пустил корни. А мой враг еще только привыкает к тому, что «Гардарика» не принимает чужих правил и всегда находит способ сыграть по своим.
Сивый опытнее меня, его воля наверняка перемалывала и куда более серьезных противников, чем какой-то там писака-неудачник. Нам обоим приходится проводить в вирте немало часов… но мое тело — реально, а не игровое — в полтора раза моложе. И мне не приходится тащить на себе еще и руководство огромной корпорацией — а его мозг перегружен на тысячу процентов. Как знать — может быть, вирт-синдром трамбует Сивого чем-то похлеще моих головных болей или крови из носа.
А это в сложившихся обстоятельствах не так уж и мало.
— Тогда — за шансы. — Олег отсалютовал мне кулаком и пододвинул сковородку с картошкой. — Ты закусывай. Чую, сидеть нам с тобой еще долго.
ГЛАВА 30
В кабинете было темно. Кто-то погасил свет — наверняка часа через три после официального окончания рабочего дня. Или Света, или кто-то из безопасников. Видимо, решили, что погрузившемуся в вирт с самого обеда председателю совета директоров нет никакой пользы от работающих вхолостую ламп.
Почему бы и нет. Тоже экономия — хоть энергосберегающие системы почти ничего и не жрут…
Павел Викторович нащупал над ухом крохотную горошину беспроводной гарнитуры, и компьютер на столе тут же ожил, поприветствовав владельца тусклым светом монитора, на котором застыло меню внешнего интерфейса.
«Гардарика». Вещь в себе. Гениальное творение Алекса Романова, спрятавшего внутри ключик к бессмертию. Но чтобы добраться до него, сначала придется отыскать десять других ключиков. Как в старой сказке: смерть Кощея — в игле, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, заяц… еще где-то — и так далее.