Рагнарёк. Книга 2

— Друзей? — переспросил я. — Здесь?

— Еще нет — но вести разносятся быстро. Ратибор наверняка уже спешит сюда, чтобы сражаться с тобой против Сивого… Но многие пришли и сами по себе. — Веор заглянул вниз со стены. — Мне кажется, я видел в городе твою сестру…

— Злата?! — Я не поверил своим ушам. — Она здесь? Не в Вышеграде?!

— Боги милосердные… — раздался каркающий голос откуда-то сбоку. — Мне кажется, или я слышу голос Антора, славного ярла Барекстада?

Одетая в лохмотья старуха сидела на лестнице, ведущей на стену. Не знаю, как она смогла попасть сюда без чужой помощи — на ее изуродованном лице не было глаз, а исхудавшее немощное тело едва ли одолело бы подъем по ступенькам. Волосы старухи когда-то блестели медью — но теперь свисали из-под капюшона грязными серо-ржавыми прядями.

И только голос остался прежним.

— Иде… — прошептал я.

— Когда-то меня звали так. — Старуха усмехнулась и заерзала, усаживаясь поудобнее. — В те дни я варила лучший мед на всем Эллиге… помнишь, ярл?

— Кто сделал это с тобой? — Я спрыгнул на лестницу и опустился на корточки рядом с Иде. — Почему… Ты голодна? Я сейчас же велю достать тебе новую одежду!

— Не спеши.

Холодные пальцы накрыли мою ладонь, уже вцепившуюся в застежку плаща, которым я собирался укутать Иде.

— Нет нужды тратить свое время на старуху, которая уже одной ногой уже шагнула в Царство Владычицы Хель, — проговорила она. — Я ждала тебя, ярл.

— Ждала?..

— У меня больше нет глаз. — Иде подалась вперед и вытянула шею, будто пытаясь разглядеть что-то. — Но теперь я вижу то, что скрыто от других. Твою судьбу, ярл…

Веор со Славкой смотрели на нас, остановившись в паре шагов за моей спиной — но мне на мгновенье показалось, что во всем мире нет никого… только я и Иде.

— Пророчество, что произнес мертвец, сбудется. Ты встретишь своего врага… и встретишь уже скоро.

— И кто победит? — спросил я. — Ты видишь это?

— Тебе суждены еще многие битвы, ярл. И не все из них ты сможешь выиграть. Ты будешь сражаться так далеко, что даже сам Всеотец не знает тому месту имени. — Иде протянула руку и осторожно коснулась моей щеки ладонью. — Но никогда не забывай, кто ты, Видящий. И каким великим даром наградили тебя боги.

— Что ты хочешь ска…

— Поднимись, Видящий! — Иде тряхнула седыми волосами. — Поднимись и иди навстречу своей судьбе!

— Там всадник. — Веор положил мне на плечо гигантскую ручищу. — Тебе стоит посмотреть, ярл.

— Йотуновы кости… — выругался я, забираясь обратно на стену.

Как бы мне ни хотелось вытрясти из наполовину обезумевшей Иде хоть что-то еще, это явно могло подождать. А вот одинокий всадник, неторопливо скакавший к воротам от лагеря Сивого наверняка означал… что-то.

— Это Ошкуй! — Славка хищно оскалился и потянулся за луком. — Предатель! Позволь мне…

— Постой. — Я перехватил уже готовую натягивать тетиву руку. — Пусть скажет, зачем пришел.

Ошкуй сидел на коне неуклюже: ездить верхом ему явно приходилось нечасто. А длинное оружие — то ли копье чуть ли не в два человеческих роста, то ли обычная палка — явно не прибавляло комфорта. Он заорал издалека — видимо, испугался, что кто-нибудь все-таки пожелает вогнать ему в грудь стрелу.

— Доброго дня всем вам! — Знакомый звонкий голос прокатился по стенам. — Могу ли я видеть своего старого друга — славного ярла Антора?!

— Я здесь. — Я шагнул к краю стены. — Но разве может называться моим другом тот, кто служит Сивому?

— Я не сражаюсь за того, кто называет себя конунгом. — Низкорослый скальд уперся свободный рукой в бок, пытаясь придать себе горделивый и независимый вид. — И не называю его господином, хоть и ем за его столом, ярл. Но он просил меня об услуге — и я не нашел причин отказать.

— Вот как? — усмехнулся я. — И чего же просил у тебя мой кровный враг?

— Лишь отдать тебе это. — Ошкуй протянул копье в мою сторону, и я увидел крохотный свиток, наколотый на длинный острый наконечник. — Сивый желает говорить с тобой, ярл.

ГЛАВА 40

Я принял все меры предосторожности, которые только мог придумать. Довольно топорные, смешные и почти наверняка бесполезные — с учетом возможностей моего противника — но все-таки меры.

Новая сим-карта, которую мне любезно продал у метро, не спросив паспорт, представитель братского народа. Новый телефон — доисторическая «NOKIA», купленная на Черкизовском — с которым я приехал к Ярославскому вокзалу. Достаточно многолюдное место с кучей отходных путей… и достаточно далеко от квартиры, в которой остались Катя с Олегом.

Дурацкие выкрутасы — сплошь из киношных штампов. Но с ними я хотя бы ощущал себя немного спокойнее. Или?..

Нет, ерунда это все. Я просто знал, что Сивый не посмеет мне соврать. Система уже не раз беспощадно наказывала его за «грязные» выкрутасы. Не то, чтобы в открытую подыгрывала мне — но каким-то образом компенсировала ресурсы, которые самозваный конунг подтягивал из реального мира. И если уж он позвал меня на переговоры в игре — здесь обманывать не станет.

В конце концов, если бы он действительно мог переломить ситуации каким угодно силовым методом — сделал бы это уже давно.

Я достал из внутреннего кармана куртки сложенную вчетверо бумажку. Грубую копию той, что мне вручил на кончике копья Ошкуй-скальд. Никаких обещаний, никаких предложений… вообще никаких слов. Даже без подписи. Одиннадцать циферок — как и все сильные мира сего, Сивый умел быть лаконичным.

Впрочем, что еще можно в моем случае сделать с номером телефона, кроме как позвонить?

Выдохнув, я нажал на кнопочку с нарисованной зеленой трубкой. Сивый ответил почти сразу — то ли удачно оказался не занят… то ли специально сидел и ждал, когда я позвоню.

— Здравствуй, Антон.

— Откуда вы знаете, что это я? — Я на всякий случай огляделся по сторонам. — Здравствуйте, Павел Викторович…

— Этот номер есть у пяти человек, включая тебя, — Сивый устало вздохнул. — И четверо у меня, естественно, записаны… И давай уже на «ты».

— Давайте без давайте, — тут же отозвался я. — У вас есть, что сказать?

Закрыться. Не дать сократить дистанцию. Не дать залезть в душу — такие, как он, умеют делать это быстро и незаметно.

— Как скажешь, — усмехнулся Сивый. — У меня есть, что сказать, Антон. Но на всякий случай уточню — от денег, которые я мог бы тебе предложить, ты откажешься?

— От денег я откажусь. — Я неторопливо зашагал к Ленинградскому вокзалу. — Будет обидно, грустно — но откажусь.

— Жаль, Антон. Честно — жаль. — Мне показалось, что Сивому даже не пришлось изображать сострадание в голосе. — Я ведь и правда не хочу тебе ничего плохого, но…