Рагнарек

— ...Самсон боролся со львом, а ты с удавом...

Расстегнувшийся наконец-то ремень тут же молниеносным движением Димкиных рук обвился вокруг шеи ехидствующего, и тот, шутливо изображая задушенного, примирительно заявил: — Ну ладно, с коброй!

Ремень был тут же отпущен да так и повис на шее мальчишки, словно хомут или ошейник. Но это ни на секунду не угомонило Артема: увидев, с какой скоростью опасающийся новых насмешек Димка напялил на себя кофту, Тема вновь изобразил из себя спортивного комментатора, ведущего репортаж с Олимпийских Игр:

— ...Новый чемпион мира по надеванию футболок... как там тебя сегодня? — и, заметив потянувшиеся к ремню на шее руки, поспешно заявил:— Не надо, я сам! — и, потянув за концы ремня, высунул язык:

— Э-е-е!..

Вдоволь отсмеявшись, он кивнул застегивающему уже последнюю пуговицу другу:

— Ну что, идем?

Улица встретила их колючим морозом и блеском снежинок. Сбывалось пророчество стеклянного компьютера... Невольно вспоминалась старая-престарая песня:

В зимнем городе незнакомомВласть взяла в свои руки вьюга,Стал хозяином снег.Вьюга бродит от дома к дому,Отделяя их друг от друга,Нет, дороги к ним нет...Люди прячут от ветра лица,Так жесток он давно уж не был,Но теперь в этот деньЧто ж так вьюга на город злится,Что ж так злится на город небо,На тепло его стен?..А метель бьет в лицо...Как она к нам жестока,К нашим судьбам и снамИ случайным прохожим...А метель бьет в лицоИ стучит в чьи-то окна,И в чужие дома,И по стенам чужим...

Только дойдя до кустов, где застал Димку снег, Тема с изумлением обнаружил, что на шее у него по-прежнему телепается кожаный ремешок от Димкиной риаданской одежды. Выбрасывать хороший ремень не хотелось, но и отдавать его Димочке не было ни малейшего резона. Так что вечный насмешник скрутил пояс, обмотав вокруг пальцев, и сунул в карман курточки. Ребята пошли вдаль по пустым улочкам и переулкам.

К ночи улицы как в пустыне,Все безлюднее с каждым часом.Снег... Он этому рад...Белый город от вьюги стынет,Отдавая ей цвет и краски,Чтоб дожить до утра.Видно, чувствуя власть над нами,Снег бушует еще сильнее,Он разлуки вершит.Снег дороги нам заметает,Чтобы было в пути труднее,Но — большой город жив!..А метель бьет в лицо...Как она к вам жестока,К вашим судьбам и снамИ случайным прохожим...А метель бьет в лицоИ стучит в чьи-то окна,И в чужие дома,И по стенам чужим...

Впереди их ждала далекая дорога, и кто знает, что встретится их впереди... Так хотелось надеяться на лучшее, и слабой надеждой звучала песня:

Но закончится ночь — и вьюгаНезнакомый оставит город,Зло истратив сполна.И увидят дома друг друга,А из снега большие горыНам растопит весна!..

До весны было еще неимоверно далеко, и наступит ли она вообще — не смог бы ответить, пожалуй, даже Всевышний.

Но если сидеть сложа руки — тогда-то уж точно ничего не изменится в этом мире...

Глава 7

Среди зимних сугробов быстро появляются проторенные дорожки, и люди стараются не сходить с них в девственный снег. Но эти двое вышли прямо по снегу, словно шагнули на улицу из забора.

Юноша в черном, но с алым свитером, взглянул на идущую с ним девочку и остановился.

— Ну, вот мы и пришли. Надеюсь, дальше ты сама сумеешь найти брата.

— Я справлюсь. Спасибо... — девочка побежала по дорожке, тянущейся вдоль забора, но вдруг остановилась и помахала приведшему ее сюда рукой, крикнула издалека: — И Юкки передам привет от тебя, Изначальный!

— Лат, — тихо ответил юноша в черном, но она услышала его, — Для тебя — просто Лат...

Девочка скрылась за сугробами, и тогда Лат — Лорд Ночи, Изначальный -резко обернулся к бредущей прямо через сугробы одинокой фигурке. Что привлекло его? Кто знает... Кто способен понять мысли Изначальных...

Лат пристально вгляделся в лицо выбирающегося на дорожку Макса и резко взмахнул рукой. Из пустой руки молнией метнулся сверкающий клинок, и Макс, Хип По Жизни, машинально поймал клинок, словно воин.

Тем временем Изначальный выхватил из Пространства узкий эспадрон и, со свистом рассеча воздух, отсалютовал пацифисту, выкрикнув:

— Защищайтесь, сударь!

Вечная фраза, древняя, как мир. Но на нее рука Макса ответила таким же приветствием-салютом, тело подобралось, словно перед прыжком. Вторая рука сбросила с плеча рюкзачок... И грянул бой!

Внезапной своей атакой Макс добился перевеса и теперь в каком-то упоении оттеснял противника все дальше и дальше. Но вот Лат перешел в контратаку и теснил Макса назад, к брошенному прямо на снег цветастому рюкзаку.

Резкий удар по ногам заставил Макса подпрыгнуть, и сталь не зацепила его. В ответ Макс проделал то же с Латом и, не давая ему опомниться, рубанул на уровне плеч.

Лат в последний миг успел пригнуться и теперь, распрямившись, с детским каким-то удивлением выдохнул:

— Упс!

Битва шла с попеременным успехом, и ни один прохожий не появился в этот момент на улице. Холод уже не чувствовался: бой явно согрел Макса, и теперь, не обеспокоенный морозом, он с удивлением отметил, что тело его словно живет своей жизнью, сражаясь с опытом, которого никак нельзя ожидать от впервые взявшего в руки шпагу хипа и пацифиста. И еще — откуда вертится в мозгу это имя-прозвище: Повелитель Воинов?!

Нарушая тишину боя, Лат произнес:

— Да, я вижу, ты действительно храбр!

— И ради этого ты напал? — Макс нанес подсекающий удар по ногам, вновь заставив Лата подпрыгнуть.

— ...Но горяч и несдержан... — приземлившись, продолжил Лат.

— Гы!.. — Макс попытался изобразить насмешку, но в пылу боя это, согласитесь, нелегко. Зато следующая за "Гы" фраза вылетела сама собой: -Ты даже не представился...

Отпрыгнув шага на два, чтобы иметь запас времени, Лат отвесил изящный поклон и салютнул эспадроном:

— Изначальный.

— Скажи еще... Единый... — Макс начинал задыхаться от боя.

— Я не дурак, чтобы говорить глупости и ложь! — Лат, похоже, не страдал отдышкой, потому что ответил ровно и спокойно, не прерывая поединка.

— Так зачем... напал... — выдохнул, переходя в контратаку, Макс.

— Чтобы проверить тебя... И решить... И вижу, — Лат скрестил свой клинок со шпагой Макса и, глядя в лицо мальчишке, продолжил: — Что ты можешь идти дальше... К Сердцу Любви.

Макс снова атаковал, толчком отбросив эспадрон Лата и не давая изначальному опомниться. При этом с некоторой опаской произнес:

— Откуда мне знать, что ты не лжешь, и что когда я опущу клинок...

Не дав ему договорить, Лорд взглядом парализовал Макса, и тот так и застыл скульптурой фехтовальщика, не в силах пошевелиться. Клинок вперед, безупречная стойка. Прямо — на постамент — и в любую фехтовальную секцию. Или на стадион. Как парковую скульптуру.

Макс с ужасом осознал, что не может даже мизинцем пошевелить. А Лат тем временем чуть заметно кивнул головой, продолжая стоять со скрещенными на груди руками, и от этого легкого кивка, от этого беглого короткого взгляда шпага вырвалась из руки Макса и упала на снег.