Раи?дер

— У Броны схватки?!

Райдер тоже сел, уставившись на меня, пока я слушала Доминика.

— Да, у нее час назад отошли воды, пока я выводил Тайсона на прогулку. Она подождала некоторое время, чтобы убедиться, что воды перестали вытекать из нее, затем приняла душ, оделась и приготовила нам гребаный ужин. Она сказала, что не нужно звонить ни мне, ни тебе, ни кому-либо еще, потому что с ней все в порядке. Она такая спокойная, Бранна. Что с ней не так? — спросил он, явно расстроенный.

Я не могла удержаться от смеха.

— Дорогой, женщины реагируют по-разному. Прямо сейчас это ее реакция на роды, ее тело говорит ей быть спокойной, и это то, что она делает.

Я услышала, как Доминик практикует дыхательную тактику Броны, и я задумалась, придется ли мне позаботиться о нем в родильном отделении так же, как и о ней.

— Я чувствую, что вот-вот потеряю сознание.

Да, мне определенно придется присмотреть за ним.

— Продолжай дышать, с тобой все будет в порядке, — заверила я его. — Где моя сестра?

— Почему ты говоришь Доминику дышать? — пробормотал Райдер.

— Он сходит с ума, — прошептала я в ответ, заставив его усмехнуться.

— Она в ванной… о, подожди, вот она.

Я услышала, как он спросил мою сестру, все ли с ней в порядке.

— Черт, Бранна, она сейчас чувствует схватки, она сказала, они длятся недолго. Но они причиняют ей боль. Что нам делать? — спросил Доминик, повысив голос на пару октав.

— Спроси ее, хочет ли она отправиться в больницу сейчас или переждать дома, пока схватки не станут сильнее, быстрее и продлятся дольше?

Доминик передал мой вопрос Броне, а затем ответил мне:

— Она хочет лечь в больницу. Это нормально, что она дрожит? Потому что это так, и мне это не нравится.

Он слишком чертовски милый.

— Да, — ответила я. — Она нервничает, это совершенно нормально.

— Хорошо, ладно. — Он вздохнул. — Я возьму ее вещи, мы собрали ее сумку и готовы к отъезду. Мы поедем в больницу, и ты встретишь нас там, хорошо?

— Попробуй удержать меня подальше, — заявила я.

Сегодня вечером не моя смена, но я собираюсь исполнить обязанности акушерки для сестры во время родов, и знаю, что никто в отделении не будет возражать.

— Спасибо, Бранна. — Сказал Доминик, и я услышала благодарность в его голосе.

— Конечно, милый. Скоро увидимся.

— Напиши всем вместо меня, расскажи, что происходит.

Когда я повесила трубку, то повернулась к Райдеру и набросилась на него.

— Это происходит! — взвизгнула я. — У Броны отошли воды.

Мы обнялись, потом вскочили с кровати и бросились одеваться. Райдер схватил свой телефон и отправил всем сообщение, пока мы выходили из комнаты. Я знала, что торопиться бессмысленно, потому что это может занять много времени. И я приторможу, когда моя сестра окажется передо мной, но до тех пор все мои цилиндры работали на полную мощность.

Прежде чем мы с Райдером вышли из дома, он остановил меня у входной двери и сказал:

— У моего младшего брата и твоей младшей сестры скоро будет ребенок, Сладкая.

Я улыбнулась так широко, что у меня заболели щеки.

— Они выросли, — сказала я, и мои глаза наполнились слезами. — Мы хорошо с ними справились, да?

— Да, дорогая, мы хорошо поработали.

Когда он поцеловал меня, я почувствовала это глубоко в своих костях. Мое тело реагировало на него, как ни на кого другого, и мое сердце тоже. Я без сомнения знала, что этот прекрасный несовершенный человек владеет моим телом, сердцем и душой. И я никогда не хотела их возвращать. Они принадлежат ему — навсегда.

Райдер действительно сдержал свое обещание; он заставил меня снова влюбиться в него.

Глава 17

Три месяца спустя

— Бранна, она великолепна!

— Посмотрите на ее пухлые щечки!

— И копну темных волос!

— Она становится такой большой!

Я сияла от гордости, пока мои коллеги восхищались фотографиями моей трехмесячной племянницы — Джорджи Бранны Слэйтер. У меня до сих пор слезятся глаза, когда я думаю о ее имени. Мою мать звали Джорджина, но она ненавидела свое имя и пользовалась только прозвищем Джорджи. Больше всего меня удивило второе имя. Брона с Домиником дали ей мое имя, и это был настоящий подарок. Я была польщена.

Сестра удивила меня, и сказать, что я была эмоционально сбита с толку, узнав об имени вскоре после рождения, было бы преуменьшением. Я уже плакала от радости от того, что моя маленькая племянница появилась на свет, и то, что ее назвали в честь нашей матери и меня, вызвало чувство любви и гордости, к моей сестре и Доминику, которого я никогда раньше не испытывала.

Это позволило мне не чувствовать ничего, кроме счастья, которое за последние несколько месяцев я часто испытывала. Нам с Райдером было лучше, чем когда-либо за все время, что мы были вместе, и поскольку мы не хотели расставаться, он оставался со мной каждую ночь в доме Доминика и Броны после рождения Джорджи.

Мы оставались с ними первый месяц, и это было только потому, что Доминик не позволял мне уехать. Брона — потрясающая мама, а Доминик — невероятный отец... но он настолько чрезмерно заботлив, что сводит себя с ума. Инстинкты моей сестры взяли верх в тот момент, когда она увидела свою дочь, и ей ни в чем не понадобилась моя помощь, как только Джорджи примерно через двадцать минут после рождения вцепилась в ее сосок и начала сосать.

С другой стороны, Доминик нуждался во мне во всем. С каждым пронзительным криком, который издавала моя племянница, он кричал на меня, потому что думал, что с ней что-то не так. Когда он не смог сразу накормить ее, он запаниковал, что у нее заболит живот и придется ехать в больницу. Когда она не ела очень долго, он был уверен, что она умрет с голоду. Вполне возможно, это был лучший месяц в моей жизни, потому что мне довелось испытать с ними все и увидеть, как они растут как родители.

Брона такая спокойная и естественная во всем, Доминик еще более расслабленный, но, возможно, еще более чрезмерно заботящийся, потому что, если он думает, что Брона обвела его вокруг пальца, то Джорджи, войдя в его мир, шлепнула его по заднице.

Он уже предвидел, что попадет в тюрьму, потому что уверен, что убьет любого парня, который хотя бы посмотрит на его драгоценную маленькую девочку, когда она станет старше.

Я продолжала смотреть на фотографии своей племянницы, пока все возвращались к работе, рукой рассеянно поглаживая свой живот, где рос мой собственный ребенок. Наш с Райдером ребенок. И мне не терпелось увидеть, как он воспримет отцовство.

— Когда ты собираешься сказать своему парню, что залетела?

Я подпрыгнула и опустила руку, как будто меня поймали с рукой в банке из-под печенья.

— Извини? — спросила я, пряча телефон в карман.

Эш склонился над стойкой.

— Ты не сможешь обмануть акушера, — заявил он с лучезарной улыбкой. — Тебя неделями тошнило, ты постоянно улыбаешься и продолжаешь гладить свой живот, когда думаешь, что никто не смотрит. Ты ждешь ребенка, моя дорогая.

Я уставилась на своего друга.