Ракетчики
Шрифт:
— Слушай, Корибут, а почему ты вообще, таксскаать, со мной договариваешься, выторговываешь? Вы же могли меня убить, как Мишку. Ведь могли?
— Могли. И убить. И я мог тебя загипнотизировать. Ты нам нужен. Я не отвечу на твой вопрос честно, поэтому давай дальше. Рушить Россию и вставлять палки тебе в колеса не входит в мои планы. Правь, как хочешь. Со своей стороны, можем предложить продукты. То, чем всегда славилась Украина. Теперь наш маленький СССР будет снабжать Россию продуктами. И другие хозяйственные связи будут сохраняться какое-то время. Взамен ждём ресурсов.
— Да, вспомнил! Вы же трубы перекрыли. Американцы требуют
— Боря, не выпрыгивай из штанов. Не обманывайся. Это просто бумага. Через нас я Россию грабить не дам. Это исключено. Даже перепродавать врагам не буду. Я не заинтересован на этом зарабатывать. Сильно советую протянуть трубы в Китай. Он высосет пять россий и не подавится. Дам и второй совет: не слишком выполняй советы американцев. Они тебя ещё долго не тронут, поэтому большого усердия не нужно. Советы — это именно советы, не приказы, условия или ещё что. Можешь трубу протянуть и в Европу. По дну моря. Не через СССР. Только Европа и США тебе будут бумагу давать, а Китай может дать товары.
— А с армией как быть? Вы украли у меня не только корабли, но и ракетные поезда. Как вы это сделали?
— Боря, ты плохой Штирлиц. Так хозяевам и передай: «Выведать не удалось». Точка. А что — по армии? У нас — наше, у вас — ваше. Можем совместно использовать станции дальнего обнаружения и военные базы в других бывших союзных республиках.
— О! Вспомнил! Ты ещё украл ядерный чемоданчик. Только он мне не нужен. Мне другой нашли. Валялся где-то запасной, панимаиш.
— Боря, не уходи от темы. Как тебе мои условия?
— А что? Условия, как условия. Давишь, как и американцы. Зачем мне их деньги? Вот скажи? Зачем? Если я даже выпить не могу. Условия… Ты — не русский. Русский человек бы так с другим русским человеком поступить не смог. Это же — национальная традиция!
— Боря! «Да» или «нет»?
— Да! Шантажист несчастный. Наливай. Сил нет больше, так жить.
— Подписывай бумаги и помни: бумага — ерунда. Если нарушишь договор — судиться по гаагам и страссбургам не буду. Просто все проблемы вернутся. Александр Николаевич, налейте страждущему. И закуску доставайте. Посидите тут с Борей, за жисть поговорите. Пусть сегодня сильно не набирается. И отвыкнуть мог, и обвинят потом: споили, мол, надёжу и опору, отца русской демократии.
— Какое дерьмо! Я даже представить не могу, во что он превратит Россию. Саша, ну почему?! Почему мы его не грохнули?! Не-ет! Я помню твои объяснения: КПСС уничтожить, накормить русского завистливого человека капиталистическим дерьмом. Так, ведь, он, русский человек, идиотом после этого будет. А зачем нам идиоты?
— Николаич, ты хотел, наверно, сказать: кретином?
— Саша, не умничай, я старше, знач умнее.
— Да, талант! Талант, Борис Николаевич. Споил тебя. Вот что значит партийный стаж: боевого генерала споил!
— Это ты к чему? Тфу, ты, и, правда, ты ж старше. Ладно, замяли, для ясности.
— Борис Николаевич, что ж вы встали? Поспали бы чуток!
— Нет. Дела. Ты — русский человек. Теперь вижу. И Емец твой — настоящий мужик. Вы тут все молодцы. А я — дерьмо. Но — тссс. Никому не говорите. А ты знаешь, Сашок, давно такого удовольствия не получал. Ты даже не представляешь, какой это был кайф, после недельного воздержания… Что хошь проси…
— Разведчиков подкинь. Тебе теперь разведка без надобности. А нам пригодится. Если кто
захочет. А?— Если не забуду — дам.
«Полковнику КГБ Воличу, за проведение операции «Раннекампф» (присоединение Калининградской области через оранжевую революцию) присвоить звание Героя Советского Союза. Его и его группу, работавшую по операциям «Юрмала-91» и «Раннекампф» восстановить в доверии, их семьи вернуть в места прежнего проживания, премировать и наградить согласно списка представлений. Список прилагается».
«Генерал-майору Юревичу Анатолию Борисовичу за проведение переговоров особой государственной важности по получению оборудования Берлинского Монетного Двора и за общее руководство операцией «Юрмала-91» приказываю: досрочно присвоить очередное воинское звание: генерал-лейтенант».
«Генерал-майору Емцу Александру Николаевичу за планирование и подготовку множества операций периода 1990-91-го годов, в особенности за общее руководство операцией «ГКЧП-2» приказываю: досрочно присвоить внеочередное воинское звание: генерал-полковник».
«За инициативу при проведении операции «ГКЧП-2», в-частности за помощь народам Калмыкии, Ставрополья, Абхазии, Карачаево-Черкессии, приказываю: генерал-майору Вишневецкому Сергею Владимировичу досрочно присвоить очередное воинское звание: генерал-лейтенант; генерал-майору Рубану Алексею Степановичу досрочно присвоить очередное воинское звание: генерал-лейтенант;
«За успешное выполнение своих частей операции «ГКЧП-2»: генерал-майору Кармышову Сергею Ивановичу приказываю: досрочно присвоить очередное воинское звание: генерал-лейтенант; генерал-майору Касьяну Кириллу Геннадиевичу приказываю: досрочно присвоить очередное воинское звание: генерал-лейтенант».
Лена согласилась. Это здорово. Чувства мне не доступны, но для своей жены есть память. Она тоже безвкусная, но реальная. Игры ума — пища наша. Реально благодарен девочке. В компенсацию решил устроить свадьбу получше. Это не значит — кабак, осетровая икра вёдрами, Пугачёва в фоновом режиме — ничего такого. Пожертвовал одним днём страны: собрал почти всю нашу команду. И армейцев, и краснодарцев, чуток афганцев. Представлял каждого.
— Это майор Петров, мы с ним вместе духов в Афгане мочили. Немного. Штук пятьдесят или сто. Всё равно приятно.
— Очень приятно, Лена.
— Слава.
— Это Сергей Кармышов, командиром роты был в Стрыю, я тебе рассказывал. Он у нас не только мужчина, но и джентльмен, гроза дам. Да и мужей этих дам.
— Га-га-га! Разрешите, представлюсь: Сергей.
— Серёга…
— Очень приятно, Лена.
— Это Галина, наш психолог в Центре.
— Милая, трудную долю ты себе выбрала. Когда будет невмоготу — звони, поговорим и как женщина с женщиной, и как психолог с психом…
— Ха-ха-ха!
— Галка, ваш медицинский цинизм может растоптать своими сапогами нежные ростки… ростки… чего-нибудь ростки.
— Ха-ха-ха!
— Это Бочкин Александр Александрович, очень серьёзный человек, создатель боевой системы. Наш лучший рукопашник. Если надоест малышню каратэ мучить — иди в его киевский филиал.
— Не слушайте его, Лена. Лучший рукопашник у нас именно Александр Владимирович.
— Не, неправда ваша. Я не считаюсь. Мне подарили. Это почти не моё. А вы честно, своим потом и кровью, по крупице, год за годом…