Ракетчики
Шрифт:
— Это Дима Погорелин, тоже воин-афганец. Учился в Центре у Александра Александровича, помогал делать переворот, посвящённый, член команды.
— Саша, заканчивай обход. Пора за стол садиться. Кишки военный марш играют, слюна в сапоги стекает.
— Извините гости дорогие, друзья-товарищи. Увлёкся. Давайте начинать. Нагло возьму слово первым. У нас сегодня несколько поводов для радости. Мы первый раз встречаемся таким составом: почти вся старшая команда в сборе. Именно наши совместные усилия и удержали русский народ за волосок от скатывания к гибели. Вы все здесь посвящённые, поэтому знаете — это не пустые слова в духе партийцев-болтунов. Во-вторых: мы победили. Это только первая маленькая промежуточная победа, но и она значима. Расслабляться нельзя, но ситуация несколько стабилизировалась. В-третьих: у Лены день рождения.
— А-а-а!!!
— А-а-а!!!
— И, наконец, последнее, но самое главное: она опять согласилась стать моей женой.
— Горько!
—
— Горько!!!
Или показалось, или, правда, что-то похожее на чувство, всколыхнулось внутри? То ли память оказала услугу, то ли мягкие Ленины губки, вкупе с ощущением под руками стройной девичьей талии, то ли поймал волну настроения друзей. Кто знает… Есть — и то хлеб. И такого намёка уже четыре года не было.
Сидели, балагурили мои товарищи. Одни были моими командирами, старшими в части. Но прониклись и стали генералами, но моими подчинёнными. Другие — основатели уникального центра по воспитанию воинов. И в первой жизни тоже. Только в той жизни Вишневецкого убили, центр развалили, народ споили. Нет ни воинов, ни весей. Одни шудры-черти. Только живут черти не снаружи черты, а внутри. Какой ужас! Юрьев день. Тёмный день, плохой, беспросветный. Без радости. Дураки, слепцы — эти предки. У нас уже юрые столетия тянутся. Христианизация, Романовы — зараза за заразой. «Чума на оба ваших дома», — дом один, а чумы — даже не две. Этих вирусов… Нет волхвов, нет жрецов, нет идеологии — люди не видят пути, не знают: зачем жить. Маленький оазис мы отстояли. Вот мои сподвижники: афганцы, завербованные через общества, действовавшие через «Южный фрукт», ракетчики обоих групп, случайные люди — таких не много. То там хорошего человека приметил, то там. Ковалёв с опять живой мамой. Мать стала лучше: благотворное влияние мужского начала. Ковалёву деваться некуда. Или с ней, или…
Большинство — без жён. Только посвящённые. Касьян чувствует себя неуютно без семьи. Кармышов уже пересел к Галине Вишневецкой и изображает начинающего психолога. Сергей Вишневецкий имеет вид тетивы баллисты: один оборот ворота, второй. Скоро можно будет стрелять.
— Лена, солнышко моё. Есть просьба, точнее: задание.
— …
— Трудное, но ты должна справиться.
— Говори уже, а то лопну от нетерпения.
— Наш товарищ, Серега Кармышов, отличный мужик, но страшный бабник. А тут кроме моей мамы на девятом месяце и тебя — есть только Галка. И минут через пять её муж даст Кармышову в морду. Твоё задание будет такое: подсесть к Галке, стать третьей-лишней, отвлечь внимание. Воспринимай это как упражнение по сталкингу. Только не вздумай подпасть под его чары.
— Дурак!
— Вот и договорились, умничка! Я знал, что ты нас выручишь.
— Но я не умею, не знаю о чём с ними говорить.
— Лена, кончай. Попроси Галку разъяснить что угодно с точки зрения научной психологии. Галина заведётся — не остановишь.
— Саша, а почему водки только по полбутылки на брата? — Спросил майор Петров.
— Хороший вопрос, хоть и не очень своевременный. Ладно, это будет моя часть жертвы: сделаю менее веселую свадьбу. Это, братцы, ваша последняя водка при моей власти.
— О-У-У-О!!
— Чё за дела, командир?!
— Тихо!! Александр, я так думаю, сам объяснит, раз уж начал. Нормально, говори, Саша.
— Вопрос: почему проиграл СССР? Почему семьдесят лет топтались на месте, не строили ни коммунизм, ни крепкий социализм?
— Ты ж, вроде, объяснял. Гнильё у власти.
— Это часть правды. Одна из важных. Но не вся. Бесструктурного общества быть не может. Не бывает абсолютного равенства. К подлым лозунгам «свобода, равенство и братство» мы когда-нибудь вернёмся. А пока пойдём дальше: равенства не бывает. Следовательно, неравные, неодинаковые люди должны создавать коллективы разного масштаба: семья, дом, село, полк, завод, государство. Даже в сельской общине сто лет назад выбирали старосту.
— Мы все — взрослые люди, опытные, равенства нет. Согласны. Что дальше?
— Структуры. Применительно к обществу, структуры могут быть разные. Мы будем говорить о структурах управления или, если другим словом, власти. При царях существовала монархическая система. Очень эффективно с точки зрения управления самого по себе. Но есть минусы. Первый минус монархии: невыборность. Я это называю словом «статика». Нет хода из простого народа. Это ещё называю социальными лифтами. Если у царя есть приемлемые наследники — власть ещё держится. Что бывает в другом случае — вам показал семнадцатый год. Но при царях-середнячках уже и плюсы монархии не работают. Второй минус: обоснование. Как обосновать право на власть именно этой династии, фамилии, рода?
— Богоизбранностью!
— Молодец Толик, возьми с полки пирожок. Так и делали. Но это не всё. Самый лучший род из… Ну? Толик?
— Из дворян?
— Эх вы… Нет, тепло, но не то. Дворяне появились потом. Из боярских родов. А вот у бояр-то — кровь голубая по определению. А остальные — быдло. То есть, деление на касты мы имеем, но динамики нет, где родился — тем и будешь. У такой системы, я уже говорил, есть и плюсы и минусы. Система дворян — это была попытка сделать
систему динамической. Меньшиков. Типичный представитель. Из грязи — в князи. Как был быдлом голодным — так и остался. Не нажрался до самой смерти. А ведь мог сменить жизненные ценности. Или не мог? Немного шагну в сторону. Огромное количество коррупционеров, воров народного труда, появится скоро во всех бывших республиках СССР. Новые дворяне. Только критерий отбора будет другой: деньги.— А какой смысл был в дворянах? Чем это было лучше?
— Им давали земли и крестьян в оплату государственной службы. Изначально, дворяне должны были нести службу: в армии офицерами, чиновниками всякими. Но потом эта служба стала необязательной. Раньше не было тотальных войн. Завоевал землю один князь: люди с этих земель платят дань ему. Крестьяне не участвуют в княжеских разборках: им всё равно. Оба князя — русские, дань — одинаковая. Вот вы, офицеры, по службе — дворяне, а по оплате…
— В старом СССР все получали одинаково мало.
— Почти. Новые дворяне, по потреблению, в СССР это партхозноменклатура. Некоторые из них даже служили. Например, министры и директора заводов. Некоторые служили специфично: Кобзон, Пугачёва.
— Ты и их в номенклатуру записал?!
— Так точно, тащ генерал! При контроле, система назначает или даёт возможность заработать много денег и получить власть только своим адептам, людям, поддерживающим текущую систему и её власть, власть системы. Идеология марксизма-ленинизма давно стала выхолощенной иконой. Но в обществе идеология должна быть. Хоть какая-нибудь! Людям нужно навязывать ориентиры: что такое — хорошо, что такое — плохо. Вот и использовались суррогаты, разнообразные заменители. Культура может выступать заменителем идеологии. Система есть система. Даже Калашников создавал автомат «от имени и по поручению». Плохи не лауреаты государственных премий и звёзды. Плохи паразитные программы, которые они порождают и плохо то, что они входят в элиту по неверным признакам. Ранний Брежнев ликвидировал хрущёвский дурдом, а от имени позднего Брежнева правили корыстные проходимцы. Ранняя Пугачева имела чудесный голос, а поздняя превратилась в серого кардинала сцены: решала, кому быть звездой, а кому в подвал или кочегарку. Причём, решала не как строгий цензор нравственности, не как взыскательный худсовет, а как обычное быдло, дорвавшееся до власти. Таких перекосов — не счесть. По-другому и не было. Крайние случаи бросались в глаза, их замечали, о них говорили. Но в других местах было то же самое, но в более слабой форме. Советское общество имело динамическую кастовую систему с отрицательным рейтингом. Человек с самого низа мог пробраться наверх, по крайней мере, теоретически. Имея более позднюю информацию, утверждаю: была и практическая возможность достичь верха. Анекдот помните: «Может ли стать генералом сын полковника? Нет. Не может. У генерала свой сын есть». Это только часть истины. При определённом порядке действий подняться наверх мог сын кухарки. Некоторые из вас сами проделали часть карьерного пути за взятки. Это, кстати, и характеризует вторую особенность советского общества: отрицательный рейтинг. Взятки, связи, правильные речи на партсобраниях, правильно оформленный отчёт о мероприятии, умение примазаться к таланту, запрыгнуть на подножку кампании — это те критерии, по которым двигались вверх по карьерной лестнице, становились элитой.
— А чё за подножки кампаний?
— Кампания борьбы за трезвость, за урожай, за количество рацпредложений — мало ли. Активист громко кричит, рвёт рубаху на груди, но ничего полезного не делает. Время забирает. Но вырастет в чинах именно он, а не доярки или рационализаторы. Профессионализм не был критерием роста. Более того, сильно умных система выталкивала из числа элит. Хитрым быть можно, но не умным. Умный заставит заниматься реальной работой. Поэтому картинка, которую вы видели при советской власти, не есть игра случая, её нельзя было подправить хорошим «царём», хорошим генсеком. Кстати, вспомнил. Трезвость. Одним из критериев продвижения было умение пить. Пить нужно было много, и, после этого, ещё и прочесть партийный доклад. Так что, неспроста вас, Александр Николаевич, Ельцин перепил.
— Но у нас водку, зачем хочешь забрать? Мы же не алкаши конченые?
— Не торопите меня, всё скажу. В своё время. К чему приводит отрицательный рейтинг — мы разобрали. К чему приводит статическая система — я вам показал на примере царей. А какие варианты ещё возможны? Видели ли, знаем ли мы что-то третье? Кто скажет?
— В Индии были касты.
— Молодец, Лена. Ещё?
— Принцип я вроде бы понял, но где такое было — припомнить не могу. Выходит, должна быть и динамическая, и с положительным рейтингом. Сколько не вспоминаю: Рим, Грецию, Османскую империю, современные капстраны — нигде не вижу. Везде одно и то же: приходит нормальный человек к власти — всё лучше, есть славные дела, ничтожество у власти — развал. Был Ришелье и Людовик у власти: воевали, шпионили, пришёл прохвост Мазарини — всё разворовали, проср… играли Англии, полный бардак. Касты, выходит, были далеко не везде. Тот же д» Артаньян спал с кем ни попадя. Значит — каст нет. Король — нединамическая. У капиталистов деньги — не положительная.