Рандолевый катран
Шрифт:
– Я была занята. Мне надо было…
– Меня не интересуют ваши дела, – улыбнулся Чугуев. – С поставленной задачей вы не справились вовремя.
– И вы всерьёз меня уволите?
– Уже. И не надо так на меня смотреть. Бардак мне не нужен.
– Но, но вы понимаете, что у меня муж инвалид и ребёнок?
– Всё, всё понимаю и сочувствую. Поэтому дам наилучшие рекомендации.
– Да я, да они… – секретарша разрыдалась.
Чугуев постоял, посмотрел и опустился в кресло. Утешать секретаршу не хотелось. Пусть уходит с миром.
– Уходите
– Да мне некуда идти! – всхлипнула секретарша. – Вы ничего не знаете. Они, они вас подставляют! Я, я всё скажу.
– Вряд ли это вам поможет, хотя… Говорите!
И секретарша, как говорят работники внутренних органов, раскололась по самые помидоры.
Чугуев выслушал исповедь, поблагодарил.
– В знак признательности я предлагаю написать вам "по собственному желанию". С добавочной формулировкой: "по семейным обстоятельствам"!
Чугуев подписал приказ об увольнении, захватил бумаги по приватизации и приказал шофёру отвезти его домой.
Надежда была на работе, сын в школе. Чугуев расположился в кабинете. Чем больше он читал, тем больше чувствовал отупение в голове. И всё же основную мысль он уловил. Его, действительно, подставляют, или кидают. Остаётся подписать постановление, и готово. Мэр города Чухонска окажется вне экономической политики! Хитроумные сплетения договора предполагали полное отстранение мэра от вопросов экономики, передоверяя их заместителю Зябликову.
Чугуев вздохнул, сунул кассету, отданную ему секретаршей, включил видеомагнитофон.
– Порнофильм плохого качества, – сказал он, просмотрев до середины.
В сумраке кувыркались две фигуры, сопровождая свои движения охами и ахами.
Чугуев промотал вперёд.
Свет! Появился свет и Леонид Александрович увидел обещанный компромат. Отчётливые лица: Лизоньки и Зябликова! Вот почему в его кабинете порядок! Убрали за собой, молодцы!
Чугуев позвонил Зябликову.
– Чем занимаешься? – спросил он, не представляясь.
– Леонид Аркадьевич, дорабатываю проект приватизации асбестоцементного завода!
– И на каком этапе?
– Осталась ваша подпись. Лиза сегодня брала документы для вас. Вы, впрочем, наверное, уже подписали.
– Не вздыхай так обречённо, Зябликов! Приезжай-ка ты ко мне! Посидим, потолкуем.
– К вам домой?
– Разве мы не коллеги? Разве у меня нет ещё трёх дней отпуска? – спросил Чугуев заплетающимся голосом.
Зябликов воодушевился.
– Да! Я сейчас. Что захватить?
– Колбаски. Помидорчиков. И-ик! Ну и пивка баночки две.
– Чешского?
– А как же?
Зябликов пообещал прилететь пулей.
Чугуев посмотрел на себя в зеркало и удивился. На него смотрел преуспевающий, знающий чего хочет, человек. Чугуев сделал пьяную улыбку. Смотрелось убедительно.
Зябликов, как и обещал, прилетел пулей.
– Вот, пожалуйста! Помидорчики, колбаска. Ваша любимая, кстати, икорка! Ну и пивко!
Правда, в баночках не было, так я три бутылочки взял.– Очень хорошо! Очень! – Чугуев пошатнулся, упал на стул возле холодильника, мотнул рукой в сторону стола. – Садись!
– Мне штрафную, как я понимаю?
Чугуев мотнул головой и разлил чачу по стопкам. Себе на донышке, гостю под завязку с горкой.
– С прибытием!
Они чокнулись. Чача Ядвиги Францевны, действительно, оказалась убойной. Чугуев только окунул кончик языка, и того хватило. Теперь он выглядел ещё пьянее.
Зябликов выпил вторую штрафную. Закурил.
– Значит, вы м-меня решили обойти? – Чугуев посмотрел на собутыльника мутными глазами.
– Да что ты, Леонид Аркадьевич? Мы за тебя пасть порвём кому угодно!
– Рвать ничего не надо. Давай лучше выпьем!
– Насыпай!
Выпив по третьей, Зябликов разохотился. Он потянулся за бутылём.
– Не надо гнать лошадей! Обожди!
– Лень, ты что? За море!
– Кино хочешь посмотреть?
– Да ну его, это кино! Лучше вот так, посидим, поговорим! Не так часто зовёшь в гости! И в квартиру, и в кабинет! – сострил заместитель.
– Курить хочешь?
– Спрашиваешь! Только в вашем подъезде не хочу. Там консьержка дикая. Я ей комплимент, а она: "Проходи!" Кстати, сколько ей лет?
– Двадцать.
– Вот это да! А ведёт себя как старушка. Наверняка что-то там у неё есть, – Зябликов облизнулся.
– Покурим в зале, там окно на лоджию открыто!
– Не замёрзнем?
– Не-а! – икнул для убедительности Чугуев.
Удержать Зябликова он не смог. Всё-таки выпил гость ещё стопку, перед тем как выйти в зал. Чугуев к тому времени намочил уже пол-языка.
– Поставлю кино, – Чугуев пошатнулся, обронив коробку с кассетами. Достал первую попавшуюся, посмотрел. – Четыре креста. Поставить?
– Давай, Лень! – Зябликов удобно расположился в кресле. Закурил.
Чугуев поставил кассету. Началось с сумеречного освещения и "рабочих звуков".
– Германская порнушка? Узнаю, узнаю. Качество только страдает. Наверняка, пиратская, а?! – Зябликов погрозил пальчиком. – Как он её драконит! Покажут яснее?
– Покажут, – Чугуев кивнул. Сходил на кухню. Вернулся с бутылкой пива.
– Отполируем?
– А! Давай! Я хоть и не в отпуске, но, – Зябликов посмотрел на часы, – время пребывания на объекте!
– Мы всю жизнь на объекте!
– И то верно! – Зябликов в одной руке держал фужер, другую протянул для пожатия.
Чугуев сдавил ладонь заместителя.
– Пей! А то сейчас интересное начнётся!
– Настолько интересное?
– Подавиться сможешь! – необычайно трезвым голосом сказал мэр.
Зябликов от неожиданности поперхнулся.
– Закусывай, закусывай!
Закусывая, морщась, гость опустил голову.
– Зябликов! Ты половой гигант! – громом раздался голос Елизаветы Николаевны.