Рандом
Шрифт:
Даниил не обманул. Закат удался на славу – в урочный час он набросился на Каменный остров, торопливо вылизывая пустые дома красным языком. Пугливо вспыхивали и гасли длинные окна в многочисленных пентхаусах. Позже, как усталый, измученный жаждой зверь, закат потянулся к реке, готовый лакать, лакать холодную, заполненную сентябрем воду.
Я долго сидела на террасе, глядя на то, как умело Даниил справляется с приготовлением шашлыков на мангале. Мне не хотелось думать о том, кого или уже что освещают уходящие лучи в огромных, заставленных дорогой мебелью гостиных. Я точно знала только одно —
– Так что тебе снилось? Ты кричала. Правда, правда, - добавил Даниил, натолкнувшись на мой недоверчивый взгляд. – Чего я и приперся сюда. Подумал, что случилось.
– Почему не разбудил? Я вдруг я бы умерла от остановки сердца? – буркнула я.
– Я и хотел. А потом передумал. Ты вдруг так застонала, так застонала, - он подмигнул мне, настраивая на легкость бытия. – Не поверишь, я камеру хотел притащить, но не успел.
– У тебя камера? И для чего она тебе? Ты что, ей пользуешься?
– Да. А что здесь такого? – Данька пожал плечами.
– Еще не знаю. И что ты снимаешь?
– Все вокруг. Дома, город, памятники. Диво-остров, аттракционы.
– Тебе что, аттракционов в жизни не хватает?
– Кто-то же должен отражать действительность.
– Действительность была раньше, - вздохнула я. – А теперь… Один сплошной арт-хаус.
– И пусть даже так. Все равно: кто-то же должен.
– Планируешь оставить будущим поколениям? – усмехнулась я.
– Хрен его знает, что тут можно планировать. Посмотреть мою видюху не хочешь? Пока все не рассыпалось к …ням.
– Не думаю, что это произойдет на наших глазах, - я покачала головой. – Я себе пару веков не отмерила.
– Я тоже. Но и подыхать завтра не собираюсь.
– Дань, - неожиданно вырвалось из меня, - если бы тебе сказали, что тебе надо умереть, чтобы все стало как раньше, ты бы умер?
Сказала и сама удивилась – как из меня могли вывалиться такие беспомощно-детские слова? Но затолкать их назад не представлялось возможным, поэтому все, что мне оставалось – глупо хмуриться, да греть в руках бокал с мартини. Вполне ожидаемо, Даниил не ответил. Его темные брови забрались на немыслимую высоту. Мне даже показалось, что морщинами пошел не только лоб, но и бритый до синевы череп.
– Ты, Влада, меня порой удивляешь, - начал он, но я прервала созревшую цепь критических замечаний в свой адрес.
– Так что ты там вчера за дискотеку устроил на Ваське, все забываю у тебя спросить?
– Так это… Днюху отмечал.
Я опешила.
– Свою?
– А чью же еще? Прадедушки Петра?
– И сколько тебе треснуло? А чего никого не позвал?
– Я позвал.
– В смысле? Там же никого не было.
– Я позвал. Тебя, - и он так серьезно посмотрел мне в глаза, что мне стало грустно.
Накаченный парень, сидящий напротив, так нагло демонстрирующий мне в майке свое тело, собирался усилить впечатление от сказанных слов. Я видела решимость
в его глазах, указавших мне на губы, во вздохе, стремительно заваленном на взлете.– Извини, - как можно язвительней хмыкнула я, – что-то я плохо уловила твой мысленный призыв, поэтому явилась без подарка.
– Ты сама – подарок. – Он никак не хотел сходить с выбранного пути. Более того, его байк стал набирать скорость – Даниил потянулся ко мне, добрался руками до дивана, на котором я сидела, поджав ноги.
– И медведя ты тоже пригласил? На днюху? – выпалила я, готовая к бегству.
– Нет, этот сам приперся. На тот случай, если ты не придешь.
– Чтоб ты не скучал? – с вызовом спросила я, отодвигаясь.
Данька хмыкнул. Подумал, вздохнул и занял прежнее место – в глубине кресла, придвинутого почти вплотную к дивану.
– А что делать? – глухо сказал он. – Хоть с медведем повеселились бы.
– Ты всегда с оружием ходишь? – уже с легким сердцем поинтересовалась я, одобряя его выбор. Мне вспомнились белые пальцы, сжимающие рукоять ружья.
– Мне удивительно другое! – Даниил снова так стремительно подался ко мне, что я вздрогнула. Правда, рук на сиденье класть не стал. – Почему ты до сих пор ходишь без оружия! Сколько раз я тебе предлагал: пойдем, подберем то, что тебе понравится! Пристреляемся.
– Вот. У вас, мальчишек, только одно на уме – пострелять!
– Ты упрямая. Я вижу только один выход из положения.
– Какой это еще? – насупилась я, смутно понимая, о чем опять пойдет речь.
– Тебе нужно завести телохранителя. Я вполне подойду на эту роль.
Я отвела глаза. Неужели ему трудно понять, что я не хочу говорить на эту тему!
– И вообще, каким хером ты потащилась одна? Где твоя свита?
– О да, - хмыкнула я, - Кирюха с Алиской помогли бы стопудово.
– Почему нет? Пока Мишка занимался бы ими, ты смогла бы убежать.
– Ай, - я махнула рукой, - ты что, правда боишься смерти?
– А ты будто бы нет! Не гони, Влада. Родные, близкие. Мамы, папы. Сестры, братья. На самом деле все мы боимся только одной смерти. Своей.
– Не знаю. Мама, Антошка… Как я стану жить, если не за кого станет цепляться…
– Ты хочешь сказать, что способна покончить с собой, если они умрут?
– Не говори так! – сорвалась я. – Я не хочу, чтобы ты так говорил!
– Ладно, успокойся. Еще налить?
Даниил мотнул головой. Проследив за его взглядом, я с удивлением поняла, что пью. Мой бокал незаметно опустел.
– Не буду, - задумчиво сказала я. – И это-то пить не хотела. Я вообще не пью. Ни раньше. Ни особенно теперь. Стоит выпить, как я вообще теряю всякое представление о том, где нахожусь.
– Не вижу в этом ничего плохого. Скорее, наоборот.
– Ага. И так все происходящее мало чем реальность напоминает. А тут еще алкоголь. Так легко заблудиться.
– Так и что?
– И не найти больше выхода в реальность? Ну уж нет. Я предпочитаю идти знакомой дорогой. Пусть даже заваленной мусором. С ямами и выбоинами. Зато я знаю, где нахожусь. Откуда вышла и куда иду.
– А я бы хотел заблудиться, - Даниил мечтательно посмотрел в окно. Солнце ответило ему долгим, белым взглядом.