Раненое сердце демона

Никогда не пасовал перед сложными задачами, был в этом какой-то азарт – может, немного нездоровый, добиться успеха там, где, вроде бы, любая стратегия приведет к проигрышу. Ничего не поделаешь, такой характер, я – рыба, которая быстрее всего плывет против течения.

Впрочем, в сложных задачах недостатка не наблюдалось. Еще предстояло самое «интересное» - разобраться с повстанцами. При одном упоминании этих изменников лица моих командиров сводило судорогой. Они достали всех, пора найти и навсегда избавиться от этой заразы. Каким будет способ, мне лично все равно. Решить проблему – моя задача. А как победу преподнести народу – для этого у Кассара имелись специалисты-советники.

В секретной депеше, написанной лично Повелителем, упоминалось лишь одно условие – главари, зачинщики бунта, должны быть доставлены в столицу живыми. Полагаю, для публичной казни во имя укрепления вертикали власти и прославления Кассара Сурового. Да и для упрочнения его личного авторитета, разумеется.

Что ж, все эти дворцовые интриги далеки от меня. По крайней мере, пока что.

Срединное море оказалось таким же, как Лиара после «наказания» - смирным, даже счастливым, послушным и благодушно сияющим. Но мне ли было не знать, что они оба в любой момент могут взбрыкнуть и начать вытворять все, что душе заблагорассудится.

Не зря эти воды прозвали Женским морем – и не только из-за сезонов миграции красных водорослей, когда воды его приобретают кровавый оттенок. Оно славилось скверным характером, могло огрызнуться бурей – ни с того, ни с сего, совсем как девушка, которая только что целовала, а секунду спустя закатила скандал – по пустяшному поводу или вовсе без оного.

Ночь в каюте я почти не спал – с непривычки из-за покачивания на волнах и благодаря спящей под боком Лиаре. Это подхрапывающее существо до утра тесно прижималось ко мне, моментально прогоняя сон и рождая такое цунами желания, что уже готов был разбудить мою строптивицу и «сдать крепость» на любых ее условиях, лишь бы приголубила.

А поздним утром, проспавший и злой, открыл глаза и не обнаружил юную искусительницу рядом. Наплевала на все запреты и ускакала на палубу, ясное дело. Да и кто бы сдержался, если никогда раньше не видел моря? Ведь выплывали мы вечером, и кроме черноты вокруг Лиара ничего не увидела и была до слез разочарована.

Быстро плеснув в лицо холодной воды и одевшись, поспешил на палубу. Солнце ужалило в глаза, привыкшие к полутьме каюты, заставив зашипеть. Даоны не любят яркий свет, мы родом из другого мира, где царит тьма. Хотя, конечно, новые поколения уже не так категоричны. В природе все приспосабливается, и мы не исключение.

Во все стороны вокруг простиралась безбрежная водная гладь. Поскрипывали снасти, кричали матросы, волны бились о борта. Воздух пах свежестью и оставлял во рту ощутимый горьковатый привкус соли. Сразу захотелось пить. Проходя мимо бочки, я взял ковшик и зачерпнул воды. Теплая, гадость.

Паруса затрепыхались, словно над головой била крыльями огромная птица. Вгляделся в серые полотнища, довольно кивнул – добротные, любой шторм выдержат. Проходя мимо, погладил теплый ствол крепкой мачты. Горная сосна, тоже хорошо. Отличный фрегат, что для путешествия, что для боя.

А вот и моя искусительница, как и предполагал, стоит на носу корабля. Сам туда отправился, когда впервые плыл по морю. Ох, хороша, зараза! Остановился, лаская взглядом развевающиеся волосы, точеный профиль и отличную фигурку, чувствуя, как полыхает и наливается тяжестью в паху.

Глаза пробежались по высокой груди – помню вкус ее ягодок, и тонкой талии, подчеркнутой корсажем, спустились ниже, на упругий зад. Ох, эта жаркая попка, не забыть! Хочу эту молодую женщину, так, что готов жизнь отдать за одну ночь любви! И не жалко ведь будет, когда потом поведут умирать - потому что только ради любви и стоит жить.

Подошел к ней, обнял, прижавшись грудью к спине. Вдохнул аромат волос, дурея от счастья. Как ни старался держать сердце на замке, что толку? Эта красавица прошла сквозь все двери, все запоры трухой осыпались, пропуская ее безропотно. И все, воцарилась в душе, завладела сердцем.

Вроде бы, она моя. Мой трофей, моя награда, моя удача, милость Повелителя. А на самом деле, это Лиара владеет мной. Может, так суждено. А может, я встретил свою погибель. Похоже, в роду Саагиров мужчины – однолюбы, не в силах жить без той единственной, с которой сводит судьба.

Но не приведи боги жить так, как мои отец с матерью. Он завладел той, которую желал до потемнения в глазах. Однако счастья ему это не принесло. Та любовь уничтожила его – взглядами, полными презрения, дверями в опочивальню, что всегда захлопывались перед его носом, желанием, которое оставалось тем острее, чем дальше бежали годы.

Он заливал горе вином, медленно, но верно теряя самоуважение к себе. А потом моя мать сбежала от него. Вдруг растаяла в утренней дымке, посмеявшись над ним в последний раз. Поиски ни к чему не привели. Прошло всего несколько лет, и он, сломленный ею окончательно, уничтоженный своей любовью, слег и больше не встал. Тоже однажды растаял, как прошлогодний снег.

Конечно, до того были другие женщины, родилась Самира, но это его не спасло – ведь без сердца жить нельзя. А его сердце моя мать увезла с собой, когда ускакала прочь из замка, который был ее тюрьмой долгие годы.

Уверен, она даже не оглянулась. Задыхалась от счастья, глотая холодный воздух, и лишь подстегивала лошадь, чтобы та мчалась быстрее, еще быстрее, увозя ее…

Куда? Я так и не узнал. Зато понял, как любовь порабощает и уничтожает.

Но, как ни старался, и сам стал ее рабом.

– Так, и на что это моя Лиара глазеет?
– проследил за ее взглядом и увидел, как на нижней палубе раздеваются даоны. – Ну, конечно, кто бы сомневался!

– Они рыбачить собираются, - довольно хихикнув, пояснила она. – Вот я и любопытничаю.

– На голых демонов ты любопытничаешь, а не на рыбалку!

– Тихо, ревнивое копытное! – мне же еще и прилетело! – Смотри!

Хмыкнул недовольно, сжал ее талию, наблюдая, как демоны стаскивают одежду, а потом, голозадые, замирают. У одних быстро и легко, у других медленнее, с натугой, из спины вылезают кожистые наросты, разворачиваются и, окрепнув, на ветру начинают трепетать, как паруса фрегата, перепончатые крылья.

Мощный толчок ногами от палубы, и даоны взмыли в воздух. Бирюзовая высь приняла их в себя, довольно рычащих от распирающей изнутри мощи – мне ли не знать, какое это изумительное ощущение, когда ощущаешь в себе исполинскую силу древнего существа.

Ее сложно держать в узде, она порабощает и может натворить бед, если сорвется с поводка. Но выгуливать демоническую ипостась необходимо, чтобы не произошло непоправимого, когда она рано или поздно возьмет свое и оторвется всласть. Мы с рождения сосуществуем вместе, на основе взаимоуважения, даон и его внутренний зверь. Порознь нет ни того, ни другого.