Раненый зверь

Видавшая виды «четверка» стояла у Дубра в гараже — как-никак это его личная собственность. А ездил он на «семьсот двадцатом» «БМВ», который взял для себя Маркел. Дубр — его личный водитель, но, возможно, ему не стоило так доверять.

Сингапур собирался сесть на переднее сиденье, однако Маркел показал ему назад. Переднее место он занял сам.

— Знаешь, где я был? — спросил он, глянув на Дубра.

Тот, набычившись, уставился на дорогу.

— А какие ко мне претензии, пацан? Я тебе срок давал, чтобы ты к Ленке вернулся, — резко сказал Маркел. — И на панель ее не выставлял. Где ты был?

— Ну-у…

— Сопли жевал?

— Как она могла на панель захотеть? — буркнул подавленно Дубр.

— Замкнуло у девки. Но ее ведь можно простить, Дубр?

— Можно, только мне ни к чему. У меня есть девушка.

— Ко мне какие претензии?

— Никаких.

Маркел кивнул. Это хорошо, что Дубр не держит на него зла. Нельзя иметь рядом с собой человека, у которого камень за пазухой. А заменить Дубра пока некем. Он и машину отлично водит, и стреляет хорошо и без раздумий — как по мишеням, так и по живым людям.

А может, и не надо менять Дубра. Может, нужно вернуть ему Лену?.. А зачем она Маркелу, если он возьмет себе Оксану?

Он велел ехать на Коммунистическую улицу. Уже стемнело, когда они подрулили у дома. В окнах горел свет… Или Оксана вернулась, или сам хозяин. Срок у Каменева заканчивался в октябре, а еще только конец августа. Но ему могли скостить срок.

Перед воротами дома стояла черная «Волга». У Каменева вроде бы не было такой машины. Пока Маркел соображал, чья это машина, к ней подошли двое — мужчина и женщина. В тусклом свете фонаря он узнал Оксану. А мужчину он видел впервые. Паша рослый, плотный, мощный, а этот худощавый, хотя и такой же высокий. Строгий костюм на нем, белая рубашка.

Маркел вышел из машины, рванул к «Волге». Оксана увидела его, напряглась, и у мужчины во взгляде вспыхнула тревога. Немолодой он уже, мягко говоря, явно за пятьдесят. Но сохранился для своих лет вроде бы неплохо. Статный, осанистый, голову держит ровно и прямо.

— Ты кто такой? — резко спросил Маркел.

— А мы разве с вами на «ты»? — удивленно вскинул брови мужчина.

— А ты что, шишка большая?

— Я заместитель главы администрации Центрального округа!

— Ух ты! Величина! А я Маркел, я в центральном районе главный. Но ты… Но вы не мой заместитель… э-э…

— Леонид Ильич, — дрожащим от волнения голосом сказала Оксана.

В свете уличного фонаря она смотрелась превосходно. Пышные, красиво уложенные волосы, большие глаза. Платье на ней стильное, легкий пиджачок, туфли на высоком каблуке, сумочка-ридикюль на цепочке. Интересно, куда она собралась?

— А Камень где? — с ухмылкой спросил Маркел.

— Кто, Паша?.. Он скоро будет…

— Освобождается или уже?

— Освободится скоро, — растерянно сказала Оксана.

— А это кто?

— Леонид Ильич.

— Я понял, что он Леонид Ильич? Куда ты с ним собралась?

— Молодой человек, а вам не кажется… — Мужчина по-петушиному вскинул голову.

— Кажется! Мне кажется, что нужно молчать, когда не спрашивают!.. Я Маркел! Весь ваш гребаный район подо мной! Мне все здесь платят! И вся ваша гребаная администрация мне будет платить, если я захочу!.. Хочешь, завтра я к вам подъеду и дам пинка вашему Ларихину! А потом скажу, зачем я это сделал! Скажу, что его замы ведут себя, как волки позорные!

Леонид Ильич покосился на «быков» Маркела, которые стояли неподалеку, и выразительно вздохнул. Дескать, против лома нет приема…

— Я спрашиваю, куда ты собралась при полном параде? — нахраписто спросил Маркел.

— Мне надо… — с бледным видом пожала плечами Оксана.

— Чего тебе надо, секса или мармелада? Или и того, и другого?

— Какой секс! Ты с ума сошел!.. У Леонида Ильича мой сын, я к нему еду…

— Твой сын?

— Не мой, а Павла.

— А чего накрасилась, как шлюха?

— Молодой человек, вы переходите все границы! — возмущенно протянул чиновник.

Маркел недоуменно глянул на него. Не думал он, что старпер еще раз откроет свой рот.

— Вам нужны проблемы?

— Проблемы будут у тебя! — Маркел ткнул его пальцем в грудь.

— Если ты думаешь, что я боюсь смерти, то ты сильно ошибаешься! — Мужчина смотрел на него так, как будто собирался схватить его за палец. — У меня жена погибла и дочь! Я уже ничего в этой жизни не боюсь!

За палец он Маркела не схватил, но, взяв Оксану за руку, стал усаживать ее в свою машину.

— Слышь, мужик, ты ничего не попутал?.. — Маркел схватил его за плечо, но тот нервным движением отбросил его руку. — Я не понял! Тебе что, жить надоело!

Маркел снова схватил его за плечо, резко развернул к себе, но напоролся на злой, ненавидящий взгляд.

— Да, надоело! — выкрикнул он. — Можешь меня убить! И пусть тебя посадят!.. Причем за меня тебя не только посадят! А еще и опустят!..

Маркел очумело смотрел, как он усаживается в машину, трогается с места. Он не мог поверить, что его так нагло отбрил какой-то стареющий лох. Посадят его, и еще опустят. Может, он не просто замглавы администрации, вдруг он курирует РОВД и прокуратуру? Может, он и сам из бывших ментов? Его можно было грохнуть прямо сейчас, труп засунуть в машину и вывезти за город, чтобы никаких следов. Но тогда придется убить Оксану. А это слишком. Голой в Африку Оксану пустить — это запросто, а убить — на это Маркел не способен. Во всяком случае, сейчас…

Выезд был перегорожен, но Леонид Ильич нашел выход. Он провел машину по траве до соседнего выезда, оттуда и вывернул на дорогу. К этому времени Маркел был уже в своей машине. Он велел Дубру ехать за «Волгой». Надо было узнать, где живет борзый чинуша. Если он не настолько крут, насколько хочет себя показать, нужно его самого опустить. Чтобы в следующий раз за базаром следил. Да и Оксану не стоило упускать из виду.

Часть вторая 1994–1997 гг.

Глава 9

Дом начинается с вокзала. Павел понял это давно, еще когда возвращался в родной город в первый свой отпуск. Герой войны, орден, медаль, в голове смелые планы и надежды. Здесь же, на вокзале, он и познакомился с Лизой. Отсюда он ехал к девушке, когда вернулся к ней через полгода. Вернулся, чтобы этапом отправиться в места не столько отдаленные. А путь из зоны вернул его сюда.

И снова перед ним маячит старое темно-красное здание с белой широкой каймой вокруг стрельчатых окон. Он вновь на свободе, и опять у него полно планов на будущее. Но сейчас он уже не так смел, как раньше. Слишком часто судьба подставляла подножку, чтобы верить в счастливую звезду.