Раненый зверь
Шрифт:
Я не переставая вышагивала по своей квартире, останавливаясь, чтобы выпить двойную порцию водки. Я подхожу к окну, с недоумением глядя на пустынную улицу. С того момента как мы стали встречаться, мы ни разу не проводили ночь отдельно друг от друга. После двух часов ожидания, я, наконец, признаюсь себе, что он не собирается возвращаться, во всяком случае не сегодня.
Я не плачу, сажусь перед телевизором. Понимаю, что смотрю фильм, но совершенно не слежу за сюжетом. У меня перед глазами стоит его лицо, когда он говорит, словно впечатывает нож мне в грудь: «Я просто больше не могу».
Что
Я беру себя в руки и опять включаю музыку, выбирая Вангелиса — любимый композитор Дома. Красивая, печальная музыка наполняет комнату, но почему-то мне хочется услышать Stairway to Heaven. Задумчивая тоска и загадочная лирика под мое настроение. Я слушаю исполнение Heart, видно у меня такое же настроение, загадочное и задумчивое под стать этой песни.
Мне кажется, что аранжировка музыки вне времени, мелодия поднимается все выше и выше, как растущий цветок, показывая стремление хрупкой души, взывающей к чему-то настолько зыбкому.
Когда Heart заканчивает петь, я перехожу к Долли Партон, прослушав, я включаю оригинальную версию Led Zepplin, потом опять возвращаюсь к версии этой песни в исполнении Heart. Просто заставляя себя, я открываю свой ноутбук и смотрю на уличных артистов, которые тоже исполняют эту песню. Но снова и снова я возвращаюсь к Stairway to Heaven в исполнении Heart. Я слушаю и слушаю, словно впитывая каждый звук, каждый слог, такое впечатление, что решение моей проблемы скрыто в этой песне.
Но на самом деле решения нет.
Я — женщина, которая думала, что все, что блестит золото. А оказалась женщиной, строившей лестницу в небо, но Дом как-то сказал мне, что мой лестница колышется на ветру.
Начинается рассвет, а я все продолжаю слушать музыку.
*
Дом не звонит даже утром.
Я иду на работу, чувствуя себя полной развалиной. Открываю дверь в свой кабинет и с ужасом смотрю на свой рабочий стол. Я ненавижу эту временную работу, которую нашла на прошлой неделе, весь день он-лайн мне приходят жалобы о посылках, которые не доставлены вовремя или пришли с задержкой, потеряны или повреждены. Моя задача спокойно выслушать их жалобы и разочарования, и отправить их в соответствующие инстанции.
Тоскливая рутина, я даже до сих пор не могу поверить, что согласилась на эту работу. По крайней мере, когда я работала в Министерстве ее Величества по налогам и таможенным сборам чувствовала, что делаю что-то нужное. Там всегда было ощущение значимости во всем процессе.
Здесь же я винтик в необъятном колесе.
Возможно я зря не согласилась и мне стоило послушаться Дома, принять его предложение по поводу денег и как-то переждать, пока я не нашла бы лучшую работу. Но я не могла заставить себя взять у него деньги. Я слишком гордая. И в связи с сложившейся ситуацией, слава Богу, что я не брала у него деньги.
Неважно насколько ужасна эта работа, по крайней мере, она способна оплачивать мои счета.
Я сижу за столом и дергаюсь каждый раз, как только
звонит телефон. Иногда я смотрю на него, пытаясь силой мысли заставить Дома позвонить мне. Я жду, я все время жду. Во время ланча, когда я больше не могу выносить эту пытку, звоню Джеку.— Привет, Элла, — говорит он, слегка удивленно и с опаской.
— Привет, Джек. Я… э… могу я поговорить с тобой наедине… оооо..?
— Конечно, — сразу же отвечает он, и его ответ сообщает о правильности моих подозрений. Он точно знает, что происходит с Домом.
— Спасибо, Джек.
— Без проблем. Мы сегодня за городом, не хочешь приехать к нам на обед? Я могу послать за тобой машину.
— Нет, не стоит, я возьму машину у подруги. И я не присоединюсь к вам на обед, приеду до него.
— Ладно, приезжай в шесть тридцать.
— Отлично. Спасибо.
— Ты же знаешь, как до нас добираться, верно?
— Да. Я запомнила в прошлый раз.
— Увидимся.
— Джек?
— Да?
— Спасибо, что ты согласился со мной встретиться, это ценно для меня.
Я слышу его резкий выдох.
— Хорошо, Элла. Я всегда рад помочь.
*
Я останавливаю корпоративный автомобиль Анны рядом с Мерседес-бенц Лили и иду к входной двери. Пригладив волосы, дотрагиваюсь до кольца на дверь. Лили с улыбкой открывает дверь.
— Привет, — здоровается она.
— Привет, — смущенно отвечаю я.
Она открывает дверь шире.
— Заходи.
Я захожу в дом. Лили — одна из тех женщин, которая имеет все — счастье, красоту, любовь и богатство.
На ней надето длинное до щиколоток платье, поддерживаемое воротником-петлей на шеи. Это одно из тех платьев, которые я точно знаю стоит бешенных денег. Увидев на ней такое платье, если бы я до сих пор работала налоговым инспектором, то отправилась бы к компьютеру, чтобы посмотреть совпадают ли налоговые отчисления ее мужа с уровнем расходов, но эти времена в прошлом. Сейчас у меня такое чувство, будто сотрудником налоговой службы Ее Величества я была в другой жизни или в своих мечтах.
Я улыбаюсь ей.
— Поздравляю. Я слышала, что ты беременна.
Она потирает живот и довольно улыбается.
— Да, спасибо, Элла. Как ты поживаешь?
— Хорошо, — отвечаю я.
— Джек ждет тебя. Он в своей берлоге, т.е. в кабинете. Не хочешь сначала выпить чего-нибудь, прежде чем идти к нему?
— Нет, спасибо, — вежливо отказываюсь я.
Лилиана выскакивает в холл и кричит:
— Тетя Элла, тетя Элла.
Она одета в розовую юбку и футболку, на которой жирным шрифтом написано: «Моя мать думает, что она Босс». Я опускаюсь перед ней на корточки.
— Ой, посмотри, как ты выросла после нашей последней встречи.
— Это было вчера, — презрительно отвечает она, фыркая.
— Боже мой. Да, это было действительно вчера.
— У меня какашки сегодня были синего цвета, — вдруг заявляет она.
— О! — восклицаю я.
— Лил, — выговаривает ей мать, — что я тебе говорила — не рассказывать всему миру о цвете какашек?
— Тетя Элла не весь мир, — спорит Лилиана с безупречной логикой. Она поворачивает свое милое личико ко мне. — Мои какашки были из сахарной глазури.