Раннее утро
Шрифт:
Л ю б а ш а. Вот и конец моего счастья. Промелькнуло… Один миг! (Встает с постели, сует ноги в валенки.) Эх ты, Кирька, Кирька! Кирилл Никитич! Давай хоть попрощаемся без свидетелей.
К и р и л л. А мы не будем с тобой сегодня прощаться и вообще… (Протягивает Любаше конверт.) Читай.
Л ю б а ш а (прочитав). Ты с ума сошел! Да разве можно…
К и р и л л. Только так.
Л ю б а ш а. Нет! Я уеду, и никто никогда не узнает, что было и чего не было.
К и р и л л. Олю я не могу обманывать. Не могу. И не хочу. Вообще — туда дорога
Л ю б а ш а. Нет-нет! Ни за что! (Закрывает лицо руками.) Ой, какая же я дура! Должно быть, обалдела от радости… (Пристально смотрит на Кирилла.) Ты меня снова полюбишь. Я знаю! А если так случится, что камнем у тебя на шее повисну, — скажи. В омут пошлешь — не оглянусь, в прорубь — кинусь, не задумаюсь.
День. Место действия то же, что в седьмой картине. Чувствуется дыхание осени. В а с с а Ф а д е е в н а, сидя на скамеечке, варит из арбузов патоку. Входит А н т о н.
А н т о н. Васса Фадеевна! Ольга Алексеевна дома?
В а с с а Ф а д е е в н а. Нет. А по времени должна быть. Нужна?
А н т о н. Разговор один… (Задумывается.)
Пауза.
В а с с а Ф а д е е в н а. Ну, что пишет твоя? Скоро прибудет?
А н т о н (думая о своем). Чего вы сказали?
В а с с а Ф а д е е в н а (пристально смотрит на него). Не хвораешь, случайно?
А н т о н. И сам не знаю.
В а с с а Ф а д е е в н а. С виду сменился. Ежели в озноб кидает, надо водки с перцем. Стакан, без закусу. Помогает.
А н т о н. Да я как-то, и не жалуюсь…
В а с с а Ф а д е е в н а. Небось по Любашке маешься? Приедет. Никуда не денется.
А н т о н. Так оно, конечно… (Не в силах скрыть горя и тоски.) Не приедет она, баба Вася.
В а с с а Ф а д е е в н а. И чего несешь!.. Подумай раньше.
А н т о н. Все! Конец… Только никто ничего не знает…
В а с с а Ф а д е е в н а (встревоженно). Или вести какие?
Махнув рукой, Антон уходит. Навстречу идет О л я. Кивнув головой, Антон проходит мимо.
(Удивленно.) Умом тронулся, что ли? Сказал — пришел к тебе по делу, а увидел — лататы задал, какой-то чудной, прости господи.
О л я (бросается за Антоном). Антон Иванович! Антон Иванович, вернитесь! Ан-тон! (Вассе Фадеевне.) Идет.
Входит А н т о н.
Вы меня искали? Что у вас? Выкладывайте.
А н т о н (в смятении). Я, Ольга Алексеевна, ну, так сказать, и сам не знаю чего… говорить… И как говорить…
В а с с а Ф а д е е в н а (Оле).
Он тут бодягу развел, ушеньки вянут. Насчет Любашки…А н т о н (Оле). Вам письма идут от Кирилла Никитича?
О л я. Да. Правда, последнее время… (Настораживается.) А что?
А н т о н. Я получил от Любаши… Такое написано… Даже сказать не могу. (Достает из кармана письмо.) Возьмите, прочитайте…
О л я (читает. Мгновение стоит, словно оцепенев). Какая-то ерунда!..
А н т о н. Вы на конверт гляньте, на печати…
О л я. Это не имеет никакого значения.
В а с с а Ф а д е е в н а. Погодите, люди добрые, как же это получается, об чем-то спорите меж собой, а я, по-вашему, чурка деревянная? Или как?
А н т о н. Любаша пишет, что она… ну, что она работает там… у Кирилла Никитича. Ну и… вообще. У него… Стало быть…
В а с с а Ф а д е е в н а (вскрикивает). А-а! Батюшки!
А н т о н. Чего делать-то, Ольга Алексеевна?
В а с с а Ф а д е е в н а (озлясь). Распустил бабу, а теперь — «чего делать»? Ехай туда — и все! Одним духом. Приведи ее в восчувствие.
О л я (словно рассуждая вслух). Не верю я. Понимаете? Скажите, Васса Фадеевна, скажите… способен Кирилл на подлость?
В а с с а Ф а д е е в н а. Да что ты, Олюшка! И ни в жизнь!..
А н т о н. Зачем же она тогда пишет?
О л я. Не знаю… Ну, скажите, есть же на свете честность? Нет-нет, не верю! (Быстро уходит в дом.)
В а с с а Ф а д е е в н а. А бывает и так — нечистый попутал… Разум замутил… И вот тебе мой сказ: не хлюпай, а собирайся — и айда!
А н т о н. Ни к чему мне это, баба Вася.
В а с с а Ф а д е е в н а. Да как же это «ни к чему»? Люди добрые!
А н т о н. Насильно колодец рыть, воды не пить.
В а с с а Ф а д е е в н а. А я тебе другое скажу — под лежачий камень и вода не течет.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Место действия то же, что и в восьмой картине. За окнами темень полярной ночи. К и р и л л надевает доху, меховой малахай. На ногах у него унты. Л ю б а ш а молча следит за Кириллом. Вот она встрепенулась, подошла, приникла к нему.
Л ю б а ш а. Не хочется, чтоб ты уходил.
К и р и л л. Холодище стоит — собачий.
Л ю б а ш а. И темень тоже.
К и р и л л. Часа через два вернусь. Когда прибудет вертолет, звякни в контору, нет ли мне почты. Я пошел!
Л ю б а ш а. Кирилл!
К и р и л л. Ну?!
Л ю б а ш а. Скажи, о чем ты все время думаешь?
К и р и л л. Я? Не знаю. О многом. А как же иначе?
Л ю б а ш а. Я спрашиваю о другом. Нельзя, — значит, нельзя…
К и р и л л (после паузы). Николаха… Смертельно соскучился. Во сне вижу. Среди дня закрою глаза — он передо мной… Вот так… Ладно, Любаша, оставайся. (Идет к двери.)