Ранние беседы. Дикие гуси и вода

Со мной остались только те индуисты, которые поняли, что я толкую вовсе не о Кришне и не о Бхагавадгите. Я всего лишь использую их как предлог. То же самое верно в отношении представителей других религий... Но я мог сделать это, только когда решил, что мне незачем больше работать с толпами.

На днях я прочел критикующую меня статью. Кто-то написал: «Почему Раджниш выходит из ашрама?» Он решил, что я загипнотизировал всю атмосферу, поэтому любой человек, который входит в ашрам, вступая в ворота, сразу же подпадает под некие чары. Поэтому я якобы не покидаю ашрам, иначе будет очень трудно гипнотизировать людей.

Мне понравилась эта идея! Этот человек сделал замечательное открытие.

Папа римский просто потакает слабостям толп.

И он говорит: «Это долг церкви...» Кому она задолжала? Он хочет сказать, бедным. Это не так. Они пекутся об интересах капиталистов, обслуживают верхушку общества.

Итак, я согласен с Папой Римским в двух моментах. Прежде всего, «Защиту человеческого достоинства бедных и их надежды на человеческое будущее церковь не считает роскошью...» Это не роскошь, а сама жизнь, ее основная потребность. А второй момент: «Таков ее долг...» Это тоже верно. Долг перед верхушкой общества, пред всем мерзким, мертвым, минувшим.

Взбешенный муж, поймав жену в постели с любовником, закричал: «Господин, это моя жена. Стыдитесь!»

«Если это ваша жена, то стыдиться следует именно вам», - парировал любовник.

Гарри шел с работу домой и решил сократить путь, пройдя по кладбищу. Ему было не по себе, когда он шел мимо могил. Неожиданно он увидел вспышку света. Послышался раскат грома, и некий голос зычно возвестил: «Я люцифер! Я дьявол!»

Гарри, едва не теряя сознание от страха, спрятался за могильной литой. Он дрожал всем телом.

«Есть ли у тебя какое-то желание?» - спросил люцифер.

«Есть, - проблеял устрашенный Гарри.
– Я хочу избавиться от горба».

«Да будет так!
– загремел дьявол и исчез. А Гарри избавился от горба.

На следующий вечер в пивной парни были изумлены.

«Гарри!
– кричал Чарли.
– Куда подевался твой горб?»

Гарри рассказал, как он шел по кладбищу и встретил дьявола.

«Интересно», - сказал Чарли. Тем вечером он тоже решил пойти по тому же кладбищу.

Он крался среди могил, и тут увидел вспышку света, послышался грохот. «Я люцифер! Я дьявол!» Чарли в панике бросился за ближайший могильный камень и сжался от страха.

«У тебя есть горб?» - прорычал дьявол.

«Нет», - промямлил Чарли.

«Так возьми же себе этот горб!» - воскликнул люцифер.

Я согласен с папой Римским, но не в его, а моем контексте. Только так я могу согласиться с ним.

Нужна невинность, но священники никогда не бывают невинными. Они очень эрудированные; они заблудились в джунглях слов, концепций и красивых теорий. Кто-то должен устроить им взбучку, чтобы вернуть их на землю. Именно этого я пытаюсь добиться. А это больно...

Я получил новость из Калькутты. Репортер говорит, что он ездил к матери Терезе с вырезкой из газеты, где я якобы назвал ее тупицей. Она так рассердилась, что изорвала вырезку и выбросила клочки. И она так сильно гневалась, что даже не захотела ничего комментировать. Но она все-таки сделала комментарий уже тем, что разорвала газетную статью.

Репортер сказал: «Я был озадачен. Я сказал, что газета принадлежит Раджнишу. Я должен был лишь показать статью вам и узнать вам комментарий».

И эти люди считают себя религиозными. На самом деле, разорвав статью, она доказала, что мой отзыв о ней правилен. Она в самом деле идиотка. Я получаю так много «комплиментов» со всего мира, что, если я стану рвать их, то мне придется слишком много физически работать, а это мне не по душе.

Эти первосвященники нуждаются в большей невинности. Люди вроде матери Терезы живут в лицемерии, лукавстве, обмане, поэтому им надо стать немного более человечными, простыми, невинными. Только тогда они смогут увидеть истину. Пора увидеть истину, иначе у человечества не будет будущего. Оно будет все время ходить по кругу, и так тысячи лет.

Иисус прав, когда говорит: «До тех пор, пока вы не уподобитесь детям малым, вы не войдете в царство божье. Первосвященники и «матери Терезы» - не малые дети. Мне хотелось бы, чтобы мои саньясины были похожи на малых детей.

Семья гуляет вдоль берега моря. Вдали показался пляж для нудистов. Сын спрашивает отца: «Папа, а как там люди определяют, кто из них богат, а кто беден?»

Разумеется, для ребенка такой вопрос очень важен. Как отличить богача от бедняка? Конечно, когда люди одеты, вы сразу же понимаете, у кого сколько денег. А как же сделать это на пляже для нудистов?

Отец немного помолчал. Но отцы не могут признать свою некомпетентность. Он весело ответил: «Наверно, у богатого мужчины пенис больше, чем у бедного».

Казалось, что такой ответ удовлетворил любопытство ребенка. По прошествии нескольких дней отец работал в саду и вдруг услышал крик сына: «Папа, скорее сюда!»

Отец побежал в дом. «Что случилось, сынок?» - закричал он.

Ребенок ответил: «Там какой-то голый бедняк бегает за нашей мамой, но с каждой минутой он становится все более богатым!»

Глава 11 Ни выше, ни ниже

Раджниш, мантра «святее тебя» была у меня всю жизнь. Меня воспитывали в католическом духе. Я каждый день благодарила Бога за то, что я состою в единственной правильной религии. Я была католической монахиней и не сомневалась в религии. Теперь же я же я саньясинка. И я замечаю, что сужу о людях прежними мерками. Я ловлю себя на том, что смотрю свысока на людей, которые не принадлежат кругу саньясинов, и смотрю снизу вверх на тех, кто рядом с тобой дольше меня.

Мне надоело выстраивать иерархическую лестницу и помещать себя на какие-то ступени. Но я не могу разрушить эту лестницу.

Ананда Пратима, религия в том виде, в каком она существовала на протяжении многих веков, представляет собой не что иное, как тонкое эго. Разумеется, оно более тонкое, чем у тех людей, которые стремятся к деньгам, власти, престижу, респектабельности. Но главное качество остается неизменным.

Ум человека искривлен, искажен и отравлен ради эго. Вы вынуждены жертвовать всем ради эго! Это единственный показатель всех наших цивилизаций, культур, обществ, религий, образовательных систем. Мы закладываем в детский ум семена честолюбия. А затем мы тратим двадцать пять лет в школе, колледже, университете, культивируя и взращивая эти семена, чтобы они пустили корни и ветви, дали цветы и плоды.

Двадцать пять лет - долгий срок, треть всей жизни. И когда вы обусловливаетесь так долго для честолюбия, разумеется, вам очень трудно избавиться от него.

Но честолюбие зарождается так, что вы никогда не осознаете, какой яд содержится в нем. Бутылка честолюбия содержит чистый яд, но на ней другой ярлык. Вы читаете, что в ней содержится чистый нектар.

Мы живем в словах, мы укоренены в них. Вся наша жизнь испытывает влияние слов. Красивые слова могут скрыть ужасные реалии. На самом деле, ужасные реалии жизни скрываются за красивым фасадом языка, философии, теологии, идеологии. Красивыми словами можно скрыть что угодно.