Моя фея

Она следит из-за плеча, Не разрешая спать, Когда от боли я кричал, Велела не рыдать. Смеясь, я зубы обнажил, Сказала: «Глуп твой смех». Хотел попробовать я джин, Рекла: «Пить залпом грех». Отведать захотел рагу, В ответ: «Не смей вкушать»; Я в бой собрался на бегу, Она: «Не воевать!» «Так что ж мне делать? — я вскричал, Жизнь стала мне несносна!» А фея молвит невзначай: «Не задавать вопросов!»

Мораль:

Тебе нельзя! (1845)

Пунктуальность

Нам сладко медлить день за днем; Беспечные созданья, От суеты мы устаем, Все сделав с опозданьем. Пусть каждый час обрящет свой И смысл, и назначенье. Пусть реже нежит нас покой, Как дар в честь дня рожденья. Когда приходит должный час, И ты будь там, где должно. И пусть никто не видит нас Обрюзгшим и ничтожным. Положим, в полчаса — обед, Будь точным — вот задание, И в четверть будь уже одет И вниз спустись заранее. Пусть время гонится за мной, Его ж мне не догнать! Дверь открывая, слышу бой Часов, вотблагодать!

Мораль:

Лови момент, спеша и мчась, Ведь он не зря порхал. Сорви цветок в заветный час, Пока он не завял.

Напевы

I

Сей фермер жил в местечке Ридл, Наделал из лица повидл И дырок, взявши гроздь, Проткнувши нос насквозь, Сказав: «Ах, надо ж, вышел идол!»

II

Портной был эксцентричен, стар, Сшил из бумаги пеньюар Едва ли больше ногтя, Носил его на локте: Сказав: «Ведь мир — всего лишь пар!»

III

Жил юноша в селе Опорт Не вырос — ниже стал с тех пор, Как, возложив — вот факт! — На темя саркофаг, Носил строительный раствор! Его сестра — Люси О'Финнер — Худела, и небеспричинно: Спала, но не под крышей, Как только дождь заслышит; И выбросив обед в корзину.

Брат и сестра

«Сестра! Сестра! Пора бай-бай! Скорей ложись и засыпай! Ведь я же старший брат. Ступай!» «Под нос получишь ты портянку! Нет-нет! Подцепишь ты ветрянку!» — Сестрица молвит в перебранке. «Ах! Не буди во мне зверька! Чтоб мне не жарить шашлыка, Поймав тебя, как мотылька!» Сестра разгневанно глядит, А взгляд ликующе сердит: «Ну-ну, попробуй! Подойди!» А братик быстрый, как пострел, На кухню к повару влетел И сковородку дать велел. «Дать сковородку? Не могу! Зачем ты просишь на бегу!» «Хочу ирландского рагу! Сестру изжарю до среды!» «Тогда, чтоб не было беды, Не дам тебе сковороды!»

Мораль:

Никогда не делай рагу из сестрицы.

Факты

Куплю ружье, а может, пушку, Чтоб солнце взять скорей на мушку. Когда ядро достигнет цели, След будет виден две недели! А если пуля выйдет косо И улетит куда-то в космос, В звезду попасть ей нелегко, Ведь звезды слишком далеко!

Правила и нормы

В своем стремленье Жить без крушений Путь сопряженья Покоя с бденьем Ищи в продленье Отдохновенья; В соединенье Его с решеньем Жить в обсужденье Рас положенья; В приспособленье Своих воззрений С потоком мнений Друзей; в смиренье Жить средь лишений, Но в наслажденье, В живом общенье Или в глубоком размышленье, — Вот направленье В мир без крушений. Учи грамматику И будь внимательным, Пиши прилежно, Поешь — пой нежно, Будь полон планов, Вставай же рано, Пройдя шесть миль, Стань резв, как жиль, Будь веселей, Приняв друзей. Пей чай — не виски; Не ешь ириски. Будь хлеб твой — с маслом А слово — ясным. Коль ты не мот, Забудь про мед. Закрой дверь тише. (Не хлопай! Слышишь?) Пей лишь крем-соду. Не суйся в воду, Не зная броду. Не чавкай сроду. Нагар свечной Сними — не стой. Старушек не толкай, Но почитай. Не ешь теляток Чуть из-под маток. Мори иуду, Но веруй в чудо. Чужой кусок Не съешь, дружок. Ни пирога Не дай врагам.

Мораль:

Веди себя пристойно!

Ужасы

Я шел зловещею тропой Томимый смутным страхом, Стал воздух от теней густой, Чернее тьмы и праха. Чудовища в потемках рыщут, Зеленые зловеще, Как будто ищут себе в пищу Созданья человечьи. Не мог сказать, не мог взлететь, Я падал словно в пропасть. И хищно стал в лицо глядеть Мне монстр, нещадно злобясь. Когда, удерживая стон, Мой дух во тьме томился. Мне голос был: «Вставайте, Джон! Вам ужас лишь приснился!» (1850)

Ложные понятия

А мысль моя такого сорта: Подумал — поделиться должен, Но я молчу в круговороте Идей. И ты будь осторожен! Учить ученого — лишь портить! Запомни это, если можно. Хочу понять, приняв решенье, Но кто подобное поймет: Чем руководствуется гений Войны, стремясь попрать народ, Ученого, что уравненья Решая, нищенски живет. Все понял я, не став счастливей: Не просветят власть наши мысли, Как солнце не разгонит ливень, Забравшись в голубые выси Горячим летом. Терпеливо Тружусь светло и бескорыстно, Невежество — предатель лживый, А мудрость сводит брови кисло.

Такой денек выдался

Когда сидел я у камина (О боров! Жир течет!), Бежал мужик — путь серпантином (Так что ж меня гнетет?) Когда он к дому подбегал, То часто, тяжело дышал. Когда же был он у дверей, То стал лицом еще бледней. Когда же взялся он за ручку, Упал, страдая от падучей. Когда пересекал он зал, То снова в обморок упал. Когда ступил он на ступени, Кричал, рвал волосы без лени. Когда вбежал он в мой покой (О боров! Жир течет!), То я пронзил его иглой. (Так что ж меня гнетет?)

Роковой выбор

В пещере сухо и темно, В кустах плакучих — щебет, Канал с бурлящею волной В теснине мчит по щебню. Нельзя быть суше и просторней, Нельзя быть беспросветней. Что в бухте — в тьме потусторонней? Слова и мысль — запретны. Король придержит деловито Коня. Здесь крутизна. И хочется веселой свите Кататься по волнам. Смеясь, с горящим взором, шумно, Средь валунов — вперед Плывет ватага, лис разумный Пред кораблем плывет. И видит лис пещеру — стражем Ей страх, но нет уж сил, Кольцо трет шею. Лис отважный В пещеру храбро вплыл. Желая сбросить здесь оковы, На сушу вышел лис, Но вопли ужаса сурово И стоны раздались. От голода он въелся в мякоть Тугого апельсина И услыхал: стал кто-то чавкать Глотать и есть обильно. Забыв надменность всю, король Меч обнажил могучий: «Кто хочет есть — идти изволь В сраженье! Белоручки!» Исполнись мрака и печали! Вот слышишь: бьются туши, Мечей удары, взвизги стали И приступы удушья! Несли, тащили и толкали Добычу из пещеры. Лишь крохотную долю взяли, Набивши дичь без меры.

Лэ, исполненные скорби № 1

А ливень лил как из ведра Клубничным джемом [1] , но В курятнике стоит жара, Молотят — прям гумно! Два молодца — горят сердца — Тела их дышат паром. Раскалывать старинный пень на жерди в птичник им не лень — В минуту сто ударов [2] . Закончен труд — и вот покорно Садится птичка на яички — Но не хотят яиц с беконом [3] Два парня. (Дивно непреклонны!) Она все оглядела, Чтоб видеть: яйца целы! Потрогала соломку: Не слишком она ломка? Обошла домишко [4] : Боясь, ах, нет ли мышки! Затем решила сесть Тихонько на насест, Сперва она поджала лапки. Ведь катятся яйцо и время в старость, «И сладкое все меньше сладко», А мать украдкой выпускает чары [5] : Пусть каждый себя четко выражает [6] , Но как «убоги выраженья», — Сказал поэт, не все ль равно мне кто. Кто ж он? Других вопросом озадачьте. Скажу, хоть факт сей и невзрачен, Что он парламентские пренья Не посещал, когда б иначе, Он быстро б изменил сужденья, По-совьи ухая, издав шипенье. Но его имя так прозрачно! Оно не ваше, не мое — вот что! Ужасный выдался денек, (Цыпленок больше не вздохнет.) Забрался перед смертью в стог. Жизнь схлынула, ведь жизнь поток. Он веселиться уж не мог, Забыл и игры, и урок. И разрывается на части У парня [7] сердце от напасти. Стих голос: мука, боль и шок. Так мы с билетом [8] ходим хмуро, Ждем у дороги экипажа, Смятенье, ужас, и поклажа, И мысль о вечном доме — урне — Всех нас гнетет. И вот вокзал — Ты зря спешил, ты опоздал: Последний поезд уж ушел [9] . Гипотезу о суициде некто Вдруг выдвинул — все бурно обсуждали, Сурово хмурил брови грустный лектор: «Его иглой проткнули, не кинжалом!» Кричат и с пеной говорят у рта, Рыданье, плач и вздохов не сдержать, «Как пенни к шиллингу, один как к ста, Он сам себя убил — невинна мать!» — Но этого не доказать, И тишину бежит взломать Толпа детей, шумящая всегда. Они в слезах, они в печали, С недоброй вестью вдруг вбежали, Сказать: стряслась еще одна беда Нет, не глаза глядят — глазищи, И сердце [10] бьется звонко: «Там курица безумно рыщет, Убив еще цыпленка!»

1

Т. е. джемом без ведра. Обратите внимание на красоту рифмы.

2

В ритме — удар и еще две трети удара в секунду.

3

Во всяком случае, пока курицу не нафаршировали яйцами, что нежелательно.

4

Куриный домишко.

5

То есть коготок и клювик.

6

Разит во вне, то есть истекает собственной сущностью.

7

Возможно, это один из двух добрых молодцев.

8

Имеется в виду билет «туда — обратно», — эта система совершенно замечательна. В определенные дни человек может совершить поездку и вернуться домой, заплатив за проезд в один конец.

9

Неприятность, кроме всего прочего, состоит в том, что билет «туда — обратно» нельзя использовать на следующий день.

10

Возможно, это «взрывное сердце» принадлежит все тому же пареньку.

Лэ, исполненные скорби № 2

Дом Пастора [11] красив, Старинный Дом из Крофта, На нем лучей массив, И ветер дремлет кротко. Из всех домов, садов Спешит вперед народ. И маршем, вставши на дорогу, Идут по двое-трое в ногу Вот детский хоровод, Вот дети средь садов. Здесь кто у двери ждет, Кто двинулся вперед, Кто позади идет. На островок, на сушу Спешат скорей к земле. Сегодня смотр: кто лучше Здесь держится в седле. На запад и восток Толпа вдруг разделилась Под парнями «конек», — Поводья пригодились, — Мучительно жесток, Силен — таких вязать [12] , — Привык всегда лягать копытцем, Привык всегда назад стремиться И всеми управлять. В седло забрался рыцарь. Ах! И рад народ сердечно: Вот стремя на его ногах, В руках его уздечка, Будь осторожней рыцарь, Не искушай судьбу. Сей зверь не позволял садиться Ни князю, ни рабу. Тебе послал зайчонок В соломе свой поклон, Смиреннейший цыпленок [13] Лишь твой — таков закон, Снегирь и канарейка Послушны много лет, И черепаха в душегрейке Тебе не скажет «нет». «Коняшка» же не признает Удил — ах, зла «коняшка», И горе тем, кто бьет ее, Тем, кто пинает тяжко. Когда ездок хотел ее Ударить [14] что есть сил, Она в загон пошла беспечно И молча напрягла уздечку, Не слушаясь удил. Шажком дорогу в Дальтон Шлифуют — нет новей — Стремятся толпы в даль ту, И каждый во главе, И часто смотрят вспять: Там медленно шагают Наездник с «боевым конем» — Все тише тихого — вдвоем, Почти не продвигаясь. Вот на развилке встали Седок и «конь здоров»: Вперед — дорога в Дальтон, Направо же — в Нью-Крофт. Вскричал наездник: «Стоя Стоять мне непристойно, Но ехать не могу, покуда Уводит путь один отсюда В его родное стойло». Затем заговорил Альфред [15] , Его отважней нет. «Я встану справа — почти облава — Ведь „конь“ твой приверед!» Затем промолвила Флуриза [16] Сестра, что лучше приза: «А я не против стоять напротив, Борясь с его капризом». Тут разразился бой Наездника со «зверем». Не хватит силы никакой Им управлять — поверь мне. Альфред с родной сестрой Всем заградили путь. Вокруг народ стоит-орет: «Куда же нам шагнуть!» Он слышит крики, но не внемлет Словам их — вот дела! Вновь из-под ног скользнуло стремя Из рук же — удила. Цепляться он за гриву стал, Но выпал из седла, С триумфом [17] на дорогу — встал: Что ж, голова цела. Но с этого момента Усердней рвется в бой Альфред — рука согрета Отвагой молодой. А брат его, ступив на твердь, Ведь брат его — шпион, «Что делаешь?» — вскричал вдруг звонко И тихо отошел в сторонку, А «конь» умчался вон! Вручат герою хлеб и масло [18] — Таков закон народа, — Крольчих, — ешь безопасно С восхода до восхода — За подвиг свой прекрасный, За бой к врагу лицом Теперь пей кофе с сахарком, Все, что захочется, нальем, — От нас награда в том. Когда же вечерами Пылает пламя бурно, Когда за мотыльками Не видно абажура; А дети не желают спать И бьют до синяков. Мы захотели вам поведать О славных подвигах Альфреда: Он мчал на помощь, непоседа, И защищал, ища победы, Дорогу на Нью-Крофт.

11

Дом Пастора, как считалось, был построен во времена Эдварда VI, но теперь, благодаря недавним открытиям, мы можем отнести его постройку к значительно более раннему периоду. На острове, созданном рекой Тиз, найден камень, на котором начертана буква «А», указывающая, по-видимому, на имя великого короля Альфреда, в правление которого, скорее всего, этот дом и был построен.

12

Автор просит прощения за то, что вывел осла под столь благородным именем.

13

Полный отчет об истории и злоключениях этих интересных созданий можно найти в первом «Лэ, исполненном скорби».

14

Факт этот действительно уникален: ослица взяла манеру платить пинком за каждый данный ей пинок.

15

Альфред Лонгбоу— отважный рыцарь, он не только имел сердце из стали и нервы из железа, но позже он выработал привычку — носить кирпич в глазу.

16

Она была сестрой их обоих.

17

Читатель, видимо, придет в замешательство, не понимая, в чем же суть триумфа, ведь рыцарь не добился цели, а ослица, что совершенно очевидно, вышла победительницей; однако мы должны с прискорбием признаться в том, что не можем дать этому феномену достойного объяснения.

18

Это куда больше подходит настоящему рыцарю, чем «кукурузное поле», которое римский народ, проявив свою чрезвычайную глупость, отдал в дар своему отважному воителю (Гораций). — Прим. пер.