Ранняя пташка

– Кофе просто ужасный, – заметил я.

– Добро пожаловать в Зиму.

Мы поболтали еще немного. Фулнэп рассказал забавную историю о том, как в окрестностях Трехерберта впавших в спячку мамонтов ложно пробудил [47] подобравшийся подземный пожар и как затем все стадо пришлось уводить вверх в горы Хирвауна. Этот героический переход в духе Ганнибала послужил основой сюжета книги, ставшей бестселлером, а вскоре по ней должны были поставить мюзикл с участием кукловодов из «Боевых фантазий».

47

Ложное пробуждение – пробуждение раньше положенного срока, обыкновенно вследствие повышения температуры. Разбудить спящего можно достаточно легко, просто нагрев его, хотя на это требуется от четырех до пяти дней. Десять «кубиков» «кенорбарбидола» действуют значительно быстрее – но при этом риск гораздо выше.

– На самом деле мамонты справились сами, – закончил Фулнэп. – Шли хобот к хвосту, словно огромное ожерелье из гигантских толстокожих мохнатых бусин.

Мы немного поболтали о политике в ожидании приближения времени отправления нашего поезда. Я спросил у Фулнэпа, где туалет, и он, объяснив, предложил оставить с ним миссис Тиффен.

Поблагодарив его, я вышел из чайной комнаты и направился по перрону к туалетам. Сходив по малой нужде, я вымыл руки, сполоснул лицо холодной водой и посмотрел на себя в зеркало. Глаза у меня налились кровью и глубоко ввалились, кожа стала пепельно-серой. В ушах стоял звон, пальцы казались неестественно большими, несколько раз меня пробирала испарина. Меня предупредили, что я могу испытать некоторые или все эти симптомы, указывающие на Опьянение от недостатка сна, но, как и с морской болезнью, не существовало точных способов определить, кто не будет от него страдать, кто будет и с какой степенью тяжести. Но лично я больше всего опасался галлюцинаций. Однажды они уже были у меня, во время сильной лихорадки, я представлял себе, как играю в «передай посылку» [48] – вот она у меня в руках, но сколько бумаги я с нее ни срываю, меньше она не становится.

48

Детская игра, в которой под музыку по кругу передают сверток, и тот, у кого он оказался, когда музыка закончилась, имеет право его развернуть. (Прим. переводчика.)

Радуясь возможности хоть ненадолго отдохнуть от бесконечного дребезжания бузуки, я рассеянно забрел в главный вестибюль вокзала. Это было просторное воздушное помещение под стеклянным куполом, теперь засыпанным снегом. Проникающий свет, мягкий и рассеянный, оставлял внутри уютный полумрак. Касса все еще работала, но кассира не было. На стенах висели рекламные плакаты Туристического бюро Уэльса.

Услышав снаружи крик, я нахмурился. Мне показалось, прозвучало слово «кальмар», однако произнести его мог только один человек, и в настоящий момент он должен был находиться в полной безопасности в «Миссис Несбит».

Миссис Тиффен.

Захлестнутый тревогой, я со всех ног бросился к выходу на перрон и толкнул массивную дверь. Морозный воздух ударил мне в лицо ледяной стеной. Смеркалось, усилившийся ветер гонял между зданиями снежные водовороты. На перроне никого не было, но на снегу отпечатались свежие следы, ведущие к стоянке такси.

– Предыдущая машина, – запыхавшись, спросил я у водителя единственного остававшегося на стоянке такси, пожилого мужчины с таким обилием дряблых складок на лице, что, пожалуй, он никогда не видел Лета, – кто в ней уехал?

Водитель уставился на мой Консульский значок.

– Мужчину я не разглядел, но женщина показалась мне какой-то…

– Мертвой?

– Точно.

Попросив водителя выяснить, куда уехала предыдущая машина, и затем ждать меня на стоянке, я бросился бегом в «Миссис Несбит», поскользнувшись на припорошенном снегом мраморном полу и едва не упав. Бузуки одиноко лежала на столе рядом с недоеденным ужином.

У меня внутри все оборвалось. Фулнэп пришелся мне по душе, и я по глупости доверился ему. Лакеи подчиняются денежным потокам, и существует несколько способов выручить за лунатика кругленькую сумму. Учитывая относительную молодость мертвоголовой женщины, наиболее вероятным казалась ее разделка на подпольном рынке трансплантаций, но вкупе с ее потенциальной способностью к деторождению открывалась другая возможность заработать на ней: Фулнэп отправит ее на родительскую ферму. Подняв взгляд, я увидел приближающуюся хозяйку.

– Потерял свою подружку? – насмешливо спросила она.

– Куда он мог ее забрать?

Наморщив лоб, женщина уставилась на меня, силясь понять, что я имею в виду.

– Подожди… ты собираешься ее вернуть?

– Да.

– И каким же образом?

Это был хороший вопрос. Столкнуться с закаленным Лакеем будет в лучшем случае чрезвычайной глупостью, а в худшем – самоубийством; а принимая в расчет крайне ограниченное время и мой опыт, точнее, полное отсутствие такового, это просто невозможно.

– Точно не знаю.

Хозяйка смерила меня взглядом, и ее гнев, растаяв, превратился, как мне показалось, в материнскую заботу. Внезапно она напомнила мне сестру Зиготию.

– Что сподвигло тебя стать Консулом? – тихим голосом спросила она.

– Мне нужна была работа, которая обеспечивала бы меня «морфеноксом».

– Бессмыслица какая-то, – сказала женщина. – Чтобы избежать опасности Зимы без снотворного, ты идешь навстречу всем опасностям, какие только может предложить Зима?

– Теперь, когда вы об этом заговорили, – согласился я, – мое решение действительно кажется мне глупым. Но по крайней мере я вырвался из приюта Святой Гренеты.

К счастью, именно в этот момент в зал вошел Старший консул Логан.

– Здоро2во, Фран, – сказал он, подходя к хозяйке, чтобы приветствовать ее традиционным Зимним объятием, после чего упомянул о «веселеньких временах», проведенных вместе не знаю в какую Зиму в каком-то там секторе.

Судя по всему, во время первого назначения Логана определили в то подразделение Службы, в котором уже служила Фран. Зимние консулы образуют тесную, сплоченную семью, говорят, более сплоченную, чем в армии. Фран и Логан поболтали друг с другом – вспомнив то, как на них однажды набросился обезумевший от холода глиптодонт, – но в конце концов Логан заметил меня.

– Не забыл про мой сандвич с беконом, Уортинг? – спросил он, после чего задал предсказуемый и досадный вопрос: – А где миссис Тиффен?

– Я… не забыл про сандвич с беконом, – глупо ответил я, – и про чай.

– Очень хорошо. А миссис Тиффен?

– Ее… украли. Думаю, ее отправят на родительскую ферму.

Логан болезненно поморщился.

– Чертов идиот, Уортинг, кто ее забрал?

Я как мог быстро объяснил, что случилось.

– Потрясающе, – сказал Старший консул, когда я закончил. – Можешь вычеркнуть «присмотр за лунатиками» из перечня того, чем ты способен заниматься. Перестань ковыряться в носу, Уортинг, иначе ты будешь ворошить навоз для Зимнего скота. Нравится тебе такое?

– Никак нет, сэр, – ответил я.

Уход за Зимним скотом был уделом осужденных и тех, кого… ну, ненавидели.

– Но, – добавил я, – мы должны вернуть миссис Тиффен, правильно?

– Нет, не должны. Остановись и подумай хорошенько. Мы потеряли женщину-лунатика, и в «Гибер-техе» будут немного расстроены тем, что им не достанется Шутница, но по большому счету кому тут плохо?

– Миссис Тиффен?

– Миссис Тиффен умерла пять лет назад. Ты потерял ту оболочку, в которой она когда-то находилась. Ее больше нет, дело закончено, ты облажался, движемся дальше. Садимся на поезд.

Я отступил назад.

– Нет.

Я произнес это тоном капризного ребенка и тотчас же пожалел об этом. Логан молча устремил на меня немигающий взгляд.

– Фран, ты что думаешь? – спросил он. – Грубое неповиновение или юношеский идеализм?

– Юношеский идеализм, – уверенно ответила хозяйка заведения. – Летом он совершенно безобиден, хотя и бывает порядком нудным, но Зимой может убить наравне с переохлаждением и корью.

Шагнув ко мне, Логан понизил голос.

– Слушай внимательно, Послушник. Брось свои высокие этические замашки или проваливай, пока не сделал что-нибудь такое, с чем потом не сможешь жить. И позволь тебе сказать, это неизбежно, как только холод, страх и голод вцепятся в тебя мертвой хваткой. Что-то обязательно пойдет не так, ты попытаешься выбрать лучшее решение из двух плохих, и вот уже Зима прибрала тебя к себе и ты сосулька. Высокие идеалы, друг мой, – это непозволительная роскошь.