Ранняя смерть

— Шеф, мне кажется, ей стало нехорошо.

За три месяца до начала событий

— Ну вот видишь, ничего страшного, правда же? — Говорящий с улыбкой похлопал его по обнаженному плечу. — Можешь снова одеваться, Кэмерон. А в случае чего… Если вдруг захочешь поговорить или что-то спросить у меня… Ты знаешь, как меня найти. Ладно?

Кэмерон кивнул и натянул футболку.

— Тебе ведь не нужно напоминать, что это должно остаться нашим секретом? — Он подмигнул Кэмерону. — Это сделает тебя совершенно особенным человеком. Позднее, спустя несколько лет, ты сам увидишь…

Кэмерон кивнул, потирая плечо.

— Твоим родителям я уже отдал деньги. Я сказал им, чтобы вложили их во что-нибудь надежное. В конце концов, это же твои деньги, не так ли? Ты их честно заработал.

Кэмерон растерянно повел плечами:

— Я же не один? Есть и другие, да?

Его собеседник посерьезнел:

— Конечно. Но ты же понимаешь, я не могу назвать тебе их имена. С ними, как и с тобой, все строго секретно. — Он снова подмигнул. Затем забрал свои вещи и вышел из комнаты.

Комната на самом деле не принадлежала Кэмерону. Он делил ее со старшим братом. Тот для секретного дела не подошел. «По возрасту, — сказали родители. — Ты, в свои пятнадцать, еле-еле попал». «Тебя специально отобрали», — внушали они Кэмерону. «Это делается для твоего же блага», — уверяли они его.

Кэмерон чувствовал себя как-то чудно. Этот дядька говорил, что так будет всю неделю, а я, мол, снова приду и посмотрю, как ты там. Все, дескать, в порядке.

И все-таки. Как-то чудно он себя чувствовал.

Вторник

6

Бен изучал свой список погибших детей:

Кэмерон Макфедден (15) — падение с крыши

Дилан Кристи (10) — утонул

Айдан Хендерсон (12) — играл с отцовским ружьем

Райан Флеминг (8) — осколки стекла, потеря крови

Адам Гордон (9) — падение из окна, десятый этаж

Про Кэмерона он вчера вечером узнал, что, по некоторым слухам, мальчик покончил с собой. «Никто просто так не упадет с крыши Вохоуп-хауса», — говорили ему мужчины в пабе. Кэмерон был парень отчаянный, но с головой. Он всегда понимал, где надо остановиться. Если уж случилось, значит он сам спрыгнул. Совершенно сознательно. «Но почему же Кэмерон решил покончить с собой?» — спросил Бен. В ответ собеседники выразительно пожимали плечами. «Почему бы и нет, при такой-то жизни!» — гласил ответ. А другой сказал: «Боевой был парень, если что возьмет в голову, его не остановишь». Тут кто-то вспомнил мальчонку Адама, который спустя неделю вывалился с десятого этажа своего дома. «Уж он-то точно не покончил с собой», — предположил Бен. Но мужики только закачали головами, и пошло: «Гм, гм. Странный мальчонка был этот Адам. Про взрослого на его месте сказали бы: у человека депрессия. Он всегда был замкнутым ребенком, но что вы хотите при таких-то родителях?» — «Родителях! — вмешался кто-то. — У него только мать известна. А отец? Больно много тут всяких-разных, поди разбери, который отец. Пройдет три месяца, глядишь, у матушки опять новый хахаль завелся, которого Адаму велят называть папой». — «И кто ж знает, что эти мужики с ним творили», — вмешался другой. Дело, конечно, темное, слишком темное для вечерней беседы, такое темное, что вообще неохота об этом говорить.

— Еще пива всей компании, — потребовал Бен.

Они продолжили, и Бен, благодаря принятому маслу, слава богу, не ударил лицом в грязь.

— Возьми-ка ты вот это, — сказал Бен одному из практикантов, подбросив ему сообщение новостного агентства о таинственном исчезновении личных данных пациентов. — «Третья подобная утечка из базы данных Национальной службы здравоохранения за истекшие пять месяцев», — подсказал он молодому человеку. — С этим ты быстро управишься. Кое-что перескажешь по-своему. Может быть, попытаешься поймать кого-нибудь по телефону. Если там с тобой не пожелают разговаривать, напишешь, что ответственные лица НСЗ отказываются давать объяснения. Примерно в этом роде. А затем сходишь вместо меня на судебное заседание.

Практикант так и загорелся и тотчас же бросился обзванивать нужных людей.

Бен съездил домой, переоделся, как вчера вечером, и поехал на сорок втором автобусе в Крейгмиллар. Прибыв на место, он походил по улицам, пока не набрел на пустырь, на котором несколько мальчишек гоняли футбольный мяч. Ребята явно прогуливали школу. Бен постоял и понаблюдал за игрой. Он знал, что долго ждать не придется.

— Эй ты, педик, давай вали отсюда! — крикнул ему толстый темноволосый мальчишка, стоявший в импровизированных воротах, обозначенных пустыми банками из-под колы. Отвлекшись на секунду, вратарь тотчас же схлопотал гол.

Бен обернулся и обвел взглядом здания барачного типа у себя за спиной, как будто высматривая там того, к кому так нахально обращался мальчишка. Проделав это, он громко спросил:

— Ты это мне, что ли, умник?

Мальчишки оторвались от игры. Один, рыжий, долговязый, зажав мяч под мышкой, двинулся вместе с остальными к Бену. Бен стоял руки в брюки, дожидаясь, когда они приблизятся. Остановившись в трех метрах от Бена, толстый стукнул себя кулаком в ладонь, словно разогреваясь для предстоящей разборки с фраером: сейчас, дескать, отделаем тебя по первое число!

— Ну, чего? — прогундосил толстый. — В морду захотел?

Остальные захохотали.

— От тебя, что ли? — ответил Бен, подпуская рабочего акцента.

— Смотри-ка — джорди в Крейгмилларе! — хихикнул один из ребят.

— Джорди, да не совсем, — подтвердил Бен, не спуская глаз с толстого. — Ты знаком с этими, из фонда? — спросил он, обращаясь только к нему, чтобы показать, что уважает его и признает за главного.

Это сработало. Толстый отодвинул других и выступил вперед:

— Кто спрашивает и по какому поводу?

Бен еще глубже засунул руки в карманы и принялся водить носком ботинка по земле:

— Да вот, понимаешь, мне надо о них написать статью.

Он помолчал, как бы смутившись, и уже через две секунды они на это клюнули. Раздались свистки, крики «Ну и фигня!» и возгласы «А на фиг это надо!». Дав им поглумиться вволю, Бен прервал дружный хор юных пофигистов:

— Да вот. Хотелось бы все-таки.

— Никак, блин, ты из газеты? — спросил толстый.

— Или с телевидения? — вставил другой.

— Ой, не могу! С телевидения! — зашелся в издевке хор.

— Ладно, ребята, будет вам! Я бы мог поступить в газету, но шеф сказал, чтобы сперва я представил очерк. Как пробную работу. А иначе мне ничего не светит.

«Вы только гляньте на него! Карьерист фиговый!» и «Чушь собачья!» — только и разобрал Бен в поднявшемся гаме. Всем видом он изобразил неудачника, понимающего свое поражение. Для этого он вынул руки из карманов и помахал ими перед собой, как бы защищаясь от нападения.

— Ладно, ладно! Я все понял, — сказал он и повернул назад.