Рапсодия - Дитя Крови (Симфония веков - 1)

Рапсодия, глядя в огонь, допила свое вино.

– Какова вероятность того, что оба сына сумели пережить в страшной войне своего отца, который считался бессмертным?
– добавил король фирболгов.

– Всякое бывает, - мрачно проговорила Рапсодия.
– Впрочем, я уверена, это тот самый Ллаурон.

– Почему?

– Ну, разные мелочи... например, у него в домашнем саду есть необычное приспособление, которое зимой заменяет летний дождь. Он сказал, что его построил отец в подарок матери.

– Ну, это противоречит твоей теории - Гвиллиам ненавидел Энвин.

Рапсодия снова открыла книгу:

– Не всегда. И прекрати меня дразнить. Я же знаю, что ты со мной согласен.

– Согласен. В Илорке имеется масса подтверждений того, что Гвиллиам был изобретателем и романтиком.

– А Ллаурон мечтает об объединении намерьенов. Он сказал, что только таким путем можно добиться мира, но теперь я начинаю сомневаться... Возможно, он попросту стремится к власти.

Акмед присел на край стола:

– Ллаурон возглавляет религиозную общину, которая насчитывает около полумиллиона человек, и живет как высокооплачиваемый садовник. Зачем ему заботы, которые несет с собой королевская власть? Он наследник Гвиллиама ну и что? Непонятно. По-моему, он и так совсем неплохо устроился.

– Не знаю.
– Рапсодия осторожно листала книгу, но больше ничего интересного пока не обнаружила.
– Мне тоже трудно представить себе, что этот милый человек лелеет тщеславные мечты. Понимаешь, когда меня к нему привели, он мог сделать со мной все что угодно, но ничего, кроме доброты, я от него не видела. Он ужасно похож на моего деда. А получается, что он сын страшного мерзавца, да еще в его жилах течет драконья кровь! Зато теперь ясно, как ему удалось столько узнать про меня. Говорят, драконы обладают особыми способностями. Интересно, что еще он понял?

Акмед закрыл книгу.

– А теперь - о Джо. Ты знаешь, что в старом мире мы с Грунтором имели определенные отношения с демонами?

– Знаю, - демонстративно вздохнув, проговорила Рапсодия.

– Перестань грубить своему суверену! Я не шучу. Некоторые виды демонов в состоянии привязывать к себе людей так, что их жертвы даже не подозревают об этом. Существует вероятность того, что кто-нибудь из наших здешних знакомых действует по указке сил зла - вольно или невольно. Поверь мне, я знаю, о чем говорю.

В его взгляде появилось такое напряжение, что Рапсодия отвернулась.

– И ты думаешь, что Джо может оказаться жертвой такого демона?

– По правде говоря, я так не думаю, - вздохнув, сказал Акмед.
– Но у меня нет и доказательств обратного... Рапсодия, ты слишком доверчива, особенно учитывая обстоятельства, в которых мы оказались. Стараясь восполнить свою потерю, ты готова породниться с половиной мира.

Певица снова посмотрела на него и улыбнулась, хотя подбородок у нее дрожал, словно она с трудом сдерживала слезы.

– Может быть, ты прав. Но однажды я стала сестрой одного человека, и это спасло мне жизнь.

Акмед спрятал улыбку.

– Знаю. Но это еще не значит, что ты выбрала правильный путь. Я ничего не имею против Джо, и Грунтору она нравится... Но я считаю, будет лучше, если мы станем доверять только себе и больше никому. Ты, Грунтор и я...

– Лучше или безопаснее?

– Это одно и то же.

– Для меня - нет!
– яростно выкрикнула Рапсодия.
– Я не хочу так жить!

– . Дело твое, - пожав плечами, сказал Акмед.
– Если будешь вести себя так и дальше, то тебе не придется долго мучиться. Только запомни: существуют вещи похуже смерти. Когда тебя привяжет к себе демонический дух, в особенности тот, что прибыл из древних времен, жизнь с Майклом покажется тебе сладостным раем, а мучения будут длиться вечно.

Рапсодия отодвинула книгу в сторону и поднялась из-за стола:

– Хватит! С меня достаточно. Мне нужно навестить своих пациентов, им пора спать.

Акмед усилием воли заставил себя не злиться. Он считал, что Рапсодия зря тратит время на легкораненых фирболгов - прикладывает обезболивающие травяные повязки к их ранам, поет им песни, чтобы прогнать страх и беспокойство.

– Что ж, надеюсь, ты с пользой проведешь вечер. Я уверен, фирболги ценят твою заботу и обязательно ответят взаимностью, если тебе потребуется их участие.

– Это в каком смысле?
– хмуро спросила Певица. Отблески пламени коснулись ее глаз и волос, и они засияли ослепительным огнем.

– . Я пытаюсь сказать, что тебе не следует ждать от них благодарности. Когда ты будешь страдать от ран и боли, кто споет тебе, Рапсодия?

– Ты, разумеется, - ответила она уверенно.

– А не хочешь посмотреть, что в шкатулке?
– фыркнув, поинтересовался король фирболгов.

Рапсодия остановилась около двери:

– Не очень. В особенности, если там лежит доказательство того, что лорд Стивен виноват в гибели Серендаира. Еще несколько дней вроде этого - и мне грозит паранойя.

Не обращая внимания на ее слова, Акмед открыл шкатулку и вытащил предмет, завернутый в бархат. Быстро развернув, он поднял его высоко над головой.

Это был рог.

Рапсодия невольно замерла на месте.

– Рог, который открывал Великое Собрание?

– Тот самый.

Рапсодия несколько мгновений молча разглядывала знаменитый рог. Даже пролежав несколько веков под землей, он ослепительно сиял, словно залитый лучами весеннего солнца. Неожиданно Рапсодия ощутила надежду и веру в счастливое будущее, которой лишилась всего несколько мгновений назад.

– Хорошо, - сказала она.
– И что мы будем с ним делать?

– Сейчас - ничего, - пожал плечами Акмед.
– Может быть, наполним вином, чтобы отпраздновать успех твоей миссии в Роланде. Или украсим им пирог на твой день рождения. А вот еще вариант - мы с Грунтором налакаемся и призовем сюда оставшихся в живых членов Собрания, а потом на них помочимся. Кто знает? Просто я решил, что тебе следует о нем знать.

Рапсодия расхохоталась:

– Спасибо! Может быть, ты научишься на нем играть и будешь сопровождать меня во время обхода пациентов, когда я пою им свои колыбельные песни.