Рапсодия в тумане

— А когда найдешь, что тогда?

— А чего ты сам хочешь, Мур? Мои-то желания очевидны…

— Мне — нет. Беда в том, что я слишком хорошо тебя знаю, Мил. Ты бы никогда, ни одно чувство не променял на семью, как и большинство из нас… вас, — выдохнув, оборачиваюсь, чтобы в очередной раз за сегодня встретиться с зеленым, обычно лукавым взглядом. Только сейчас лукавство куда-то подевалось, сменившись грустью.

— Это не просто чувство. Ты как часть меня. И ты тоже моя семья. То, на что я собирался пойти… К этому было сложно прийти, еще труднее принять, но я свой выбор сделал. Мне нужен ты.

У меня такое ощущение, что туман Монтре заполонил не только город, но и мой разум. Внутри нет ничего, кроме закрывающих обзор белесых клубов. Пусто. Мысли отказываются связываться во что-то полноценное, какие-то непонятные обрывки, блуждающие в тумане, никак не хотят соединяться. Где-то вдалеке бьет набатом воспоминание о нашем разговоре лет пять назад. Мы тогда вдвоем валялись на траве, Мил грыз травинку, разглядывая низкие, пушистые облака, а я делился тем, что задыхаюсь от постоянных указов, от невозможности самому выбирать жизненный путь. В кои-то веки дослушав меня до конца и ни разу не перебив, Мил дождался пока я замолчу и выдал фразу, что навсегда отбила желание так сильно раскрываться.

«Любовь к семье — единственное, что имеет значение, — сказал он тогда. — Ты можешь совершать любые ошибки, но не предать. Кем ты будешь, если решишься на подобное?»

И вот после всего, он лежит тут, залитый кровью, и спокойно говорит мне такое? Я будто в кривое зеркало попал, что отражает реальность перевернутой, искажает, меняя ее суть. Может ли происходящее хоть на крупинку быть правдой? А если так, то как бы я мог поступить с этим?

— Если бы ты меня не нашел, это бы стало позором, но не предательством, — напоминаю ему о том разговоре, давая возможность к отступлению, и шепнув: «Прости», подхватываю свои вещи и вылетаю из квартиры, захлопнув дверь. Там есть еда и теплый душ, и, судя по ране, она совсем скоро заживет, а тут оставаться я не могу . И пусть он продолжает считать меня предателем, но губить и его жизнь я не стану.

Глава 18. Не бойся, я не сделаю тебе плохо

Аман

— Я не знаю, что делать, — сообщаю Нирраю, садясь рядом на диван в гостиной. Аш, видно, чувствует мой запах от него, ну или он ему просто понравился, поэтому и крутится между нами, обнюхивая, мурлыкая и улыбаясь.

Из подвала доносятся жуткие звуки — Ирсан ломится на волю. Один Фредрикссон тихо спит в запертой комнате.

Ниррай, завороженно рассматривая Аша, осторожно дотрагивается до крыла и тот, красуясь, распрямляет его, сшибая пустую кружку со столика. Та разбивается, но я даже попытки не делаю убрать осколки.

— Теплое… — звучит удивленно-восторженное, а я вздыхаю.

— Царевич, помоги мне. Что делать с бариста?

— Логично же. Покормить. Только не мной, пожалуйста, — Ниррай проводит по гребню раскрытого крыла, словно щенка ласкает.

— Конечно, не тобой. Я делиться с ним точно не собираюсь. Чью кровь-то взять? Спящего Фредрикссона или пойти поймать кого?.. Нет, идея плохая. Если Ирсану сейчас человека дать, он его всего выпьет. Будьте тут.

— Грабани донорский банк или сам у кого отсоси. Главное, не у психа. Только сошедшего с ума вампира нам не хватало, — Ниррай говорит спокойно, его явно сейчас больше интересует мой брат, которого он гладит.

— Отсасывать я ни у кого не буду, спасибо. И не думаю, что сумасшествие заразно. А где у нас донорский банк?

— Оно — нет, а вот то, что намешано в его крови, возможно. На Левшина тридцать три, желтое такое здание. Запасы на третьем этаже, кабинет семнадцать, в холодильнике, увидишь там. Только верни потом.

— Как я верну-то? А если в крови зараза какая есть? Или предлагаешь перед каждым сдавшим анализы светиться?

— Я предлагаю тебе перевести потом на счет организации денег, — глаза закатывает.

— Заработаю — переведу. Я почти все отдал, — поднимаюсь с дивана и начинаю собирать осколки. — Будьте тут, никого не выпускайте и сами не уходите.

— Ага.

Ниррай уже по голове довольного Аша гладит, еще чуть-чуть и за ушком чесать начнет. Дурдом какой-то в моем доме. Аш, подставляясь под ласкающую руку, мурчит и на колени к Нирраю перебирается. И мне это не нравится. Вижу, что это приятно брату, что это вызывает эмоции у Ниррая, но… Не нравится мне и все тут. Хочется растащить их по разным комнатам.

Поход в донорский банк выходит быстрым и без эксцессов. Вернувшись домой, я закидываю один пакет Ирсану и слышу, как он набрасывается на еду, разрывая зубами упаковку. Надеюсь, Лук доработал формулу, и новому вампиру полегчает быстрее, чем мне, или же никакого банка крови не хватит, а вылавливать для него людей я не готов. Закинув запас в холодильник, я вдруг понимаю, что дома слишком уж тихо и что Ниррая тут нет…

Вылетаю на улицу и сначала даже не могу определить, откуда идет его запах, а потом вижу. Летят. Аш взмахивает крыльями в ночном небе и прижимает к себе Ниррая. Вот и как с ними разговаривать? Сказал же, сидеть дома.

— Я тебя выпорю, — сообщаю Нирраю как самому сообразительному сейчас, когда они приземляются на травку. И, ухватив этих двоих за руки, тащу обратно в дом.

— Мы же во дворе… Считай, дома. Просто без потолка.

— Ага, у меня же тут постоянно летают крылатые люди. У нас и так проблемы и новые будут не к месту , — втащив их в дом, я запираю дверь и отпускаю Ниррая. — Я иду приводить Аша в порядок. На первом этаже тоже есть ванная, если тебе нужно.

Ниррай удивленно себя оглядывает, словно забыл, где мы были и чем занимались. А я, оставив его, тяну брата наверх. До сих пор не верится, что у нас получилось, что он дома, со мной.

Вода приходится Ашу по душе, он крутится в ванне на манер воробушка в маленьком фонтанчике, расплескивая воду за бортики. Намыв его, кутаю в большое полотенце и принимаюсь за расчесывание спутанных волос. Аш недовольно курлычет, но сбежать не пытается. Зачем вот Лук держал его, но не следил за ним? Волосы явно не видели расчески, и ногти все поломанные, даже на ногах.

Когда педикюр-маникюр позади, а волосы не только расчесаны, но и подстрижены, я отношу брата в его комнату и иду приводить в порядок уже себя. Только после спускаюсь на кухню, где Ниррай курит, сидя на стуле у приоткрытого окна.

Я проваливаюсь к подоконнику рядом и закуриваю сам.

— Голодный? — спрашиваю, пытаясь разложить в голове все по полочкам, но там такой кавардак, что пока ничего не выходит. У меня было все распланировано, но теперь я расстроен, потому что не только брата вернул домой, но и еще одного вампира приволок. Который, к слову, после кормления, больше не шуми т. Возможно, Лук все-таки доработал формулу, и теперь процесс перерождения длится меньше.

Ниррай подвисает, а потом говорит удивленно: