Раса

Внезапно становится страшно, я осознаю, какая пропасть нас разделяет, ни года, ни столетия — миллионы лет. А люди эти просто чудовищно могучи, но и они бессильны перед природой, перед Богом. Что же они натворили, что их так безжалостно сметает история, растирая в пыль.

— Пойдём, — говорит женщина. Мы выходим из дома и оказываемся на набережной. Она ведёт меня вдоль скамеек. На них отдыхают молчаливые люди. Кто нежится, просто вдыхая морской воздух, кто торгует безделушками.

У лестницы ведущей вверх, задерживаюсь. У ступеньки лежит лоток заставленный вазами, масками и прочей мелочью. Хозяина поблизости нет, но я знаю — он не придёт. Поднимаю маску, на меня смотрит необычное существо, отдалённо напоминающее человека.

— Они жили задолго до нас, можешь взять её себе, — слышу голос женщины. Сую её за пазуху, заодно прихватываю витую зелёную вазу, очень тяжёлую в непонятных для меня выпуклых рисунках.

Далее она ведёт по лестнице, и мы упираемся в массивные, исполинские ворота. Женщина проводит ладонью по поверхности, и они неожиданно расходятся в стороны. С удивлением рассматриваю огромное помещение. Многочисленные светильники не могут его полностью осветить и поэтому всё в полумраке. Поблёскивают металлические колоны, виднеются двери, так же из металла, зеркала на стенах тускло отсвечивают свет от ламп. Я оказался внутри зала, ворота тихо смыкаются, озноб бежит по спине.

— Ты их не бойся, ничего они тебе не сделают. Они приспособились жить под землёй, это новая раса, — шелестит голос моей спутницы.

Открывается дверь. На пороге появляются люди в облегающих комбинезонах. Кожа серая с болотным отливом, глаза чёрные, зрачки вытянутые как у кошки и огненно красные. Один из них смотрит на меня, и я понимаю, нужно идти за ним. Оборачиваюсь. Женщина улыбается, а в глазах тоска, она прощается со мной. Щемит сердце, я знаю, больше её не увижу.

Он ведёт мимо оранжереи. В зале за стёклами, виднеются растения напоминающие лианы, деревья в сосульках-плодах, стебли, в мясистых, источающих прозрачный сок, листьях и многое другое.

Подходим к лифту. Он усаживает меня на диван, и лифт ухает вниз с серьёзной скоростью. Вскоре он останавливается. Выходим и оказываемся в плохо освещённом зале. Но на этот раз вспыхивает дополнительный свет и всё тонет в молочном сиянии. В центре зала крутится планета. Как зачарованный смотрю на неё, знаю, это Земля, но не узнаю её. Континенты, океаны — всё не так. Но это Земля! Внезапно поверхность приближается к глазам и перед моим взором возникает уродливый разлом земной тверди. Заглядываю глубже, ужасаюсь. Некто, нечеловеческой природы, грызёт туннели, и целая орда кошмарных существ мигом заполняет их.

Внезапно меня словно выталкивает из зала, и оказываюсь на улице. Произошли разительные изменения. Очень холодно, дует свирепый ветер. Я цепляюсь за натянутый трос и иду по замёршему океану. Колючий снег бьёт по лицу, ладони скользят по обледеневшему канату.

Неожиданно понимаю, не снежная буря заметает всё вокруг — это замёрзший углекислый газ. Атмосфера планеты вымораживается, оседая на поверхность в виде льда и снега. Безудержное горе всколыхнулось в груди. Я понял, живых нет. Все погибли. Слёзы катятся из глаз.

Пробуждаюсь от толчка в бок. С трудом открываю мокрые глаза, рыдания ещё срываются с губ.

— Ты, чего, Никита? Сон плохой? — встревожено спрашивает Аскольд.

Оглядываю притихших людей.

— Плохой сон, соглашаюсь я, — и место здесь, поганое. Уходить нужно.

— Куда уходить? Ночь!

Отрываю кусочек слегка подгоревшего мяса, жую, пытаюсь почувствовать вкус. Сомнения раздирают меня. Да, сон плохой, не просто плохой, ужасный. Но, всё-таки сон. Может, порю горячку?

— Хорошо, мы останемся до рассвета. Но, костёр необходимо затушить и соблюдать идеальную тишину.

— Насекомые наползут, — князь Аскольд палкой выпихивает крупного слизня.

— Хорошо, — вздыхаю я, — оставим маленький огонь. Подальше от края, чтоб его не было видно со дна разлома.

Ночь в самом разгаре. Я не сплю, слежу за огнём, что бы сильно не разгорался. Заодно сменил на посту Аскольда и, с помощью палки, борюсь с наглыми членистоногими. Эти твари совсем обнаглели, и не раз приходится стрелять из лука по особо агрессивным особям.

Все спят. Семён негромко похрапывает, прижимая к себе волчьего приёмыша. Князь Аскольд чутко спит, облокотившись на стену. Знаю, только щёлкну пальцами, он уже будет держать лук с отведённой тетивой. Охотники тоже непростые люди. Приглядываюсь за ними. Они не делают ни одного лишнего движения, как один крепкие, жилистые, общаются без панибратства. К моей радости, никто не храпит, спят как младенцы.

Огонь едва горит, но я прекрасно вижу в темноте, поэтому не тороплюсь подкладывать дрова. Слух обостряется, слышу, как ходит зверьё, хлопают крыльями хищные птицы, мелкий зверёк предсмертно пискнул в когтях совы. Но всё это происходит вдали от разлома. Боятся его звери, шарахаются как от чумного. Любопытство обуяло меня, осторожно ползу к краю, и заглядываю вниз. Клубящийся туман колышется вровень с полом грота и вновь я слышу, на гране подсознания, бормотания, оханья, скрежет о камни. Вглядываюсь в туман, и мне кажется, взгляд проникает сквозь него.

Наблюдаю страшные обрывы, уходящие в пропасть, а где-то на дне мелькают огоньки. Они двигаются в разных направлениях. Смотрю вниз как под гипнозом. Внезапно огоньки собираются в одном месте и вскоре их — великое множество. Волосы поднимаются дыбом, они смотрят на меня. В холодном поту отпрянул. Князь Аскольд мигом вскакивает.

— Они нас заметили, — сдавленным голосом еле говорю я.

— Те, которые внизу, — догадывается друг.

— Да. Всех будим и уходим.

Аскольд, без лишних пояснений поднимает людей. Поспешно раздвигаем брёвна и выбираемся наверх.

Ещё раз прислушался. Бормотания, вздохи и скрежет о камни стали явственнее. Неведомые твари лихорадочно лезут по отвесным склонам. Клубы тумана поднимаются над разломом, и как тяжёлый газ растекается по поверхности.

— Это их среда обитания, — во мне вспыхивает озарение. — Бегом от тумана, не дайте себе попасть в него!

Мы бросаемся прочь, а туман, как живой, цепляется за ноги. Пахнет аммиаком, сероводородом и ещё непонятно чем.

Мы бежим, словно за нами мчится сама смерть, но может, так оно и есть. Лесное зверьё, так же уносит ноги, даже великолепный пятнистый зверь, с клыками как кинжалы, не обращает на нас внимание. Он мощно раздвигает заросли, стремясь уйти от липкого тумана. Поведение как при пожаре.

Наконец мы оказываемся вне зоны клубящегося тумана, останавливаемся и долго пытаемся отдышаться.

— Что это было? — прислонился к дереву и вытирает пот один из охотников.

— Ловушка для дураков, — князь Аскольд беззвучно смеётся.

— Что же нам делать? — Семён успокаивает подвывающего от страха Игорька, — здесь столько хищников.

— Мы сейчас в зоне, где нет тумана и нет зверей. Относительно безопасное место, — я уверен в своей правоте.

— Великий князь, а не может быть так, существа из тумана могут некоторое время обходиться без своего болота и выпрыгивать, словно лягушки на сушу, — резонно замечает князь Аскольд.