Расчет только наличными, или страсть по наследству

Изобретатель покраснел и ласково провел пальцами по двум неровным дырочкам.

— Вот отсюда будет подаваться звуковой сигнал, а отсюда — световой.

— А вы обращаться в МЧС и прочие службы не пробовали? — с тоской спросила Тонька. Она решила не спрашивать про назначение третьей дырочки. Не дай бог, Федор Емельянович разволнуется. А ему, судя по всему, волноваться вредно.

Тамарочка встала из-за стола и подошла рассмотреть шедевр научной мысли вблизи. Внимательно осмотрев прибор, она невнятно пробормотала: «Обалдеть» — и переместилась назад к своему компьютеру.

— Обращался, но они не заинтересовались, не высказали своей заинтересованности. Отсталые люди. Вот теперь я думаю, может, на Западе кто-нибудь заинтересуется и захочет купить, внедрить, так сказать, в массовое производство. Прибор-то уникальный в своем роде. Настоящая панацея от катаклизмов социологических и природных. Я бы с удовольствием помог им наладить массовое производство и возглавить его, — горячился Федор Емельянович.

Тонька потянулась к чайнику. Налила себе воды, выпила и растерла виски.

«Приехали, так сказать. Землетрясения, наводнения, падения метеоритов и революции в одном флаконе. Вернее, не во флаконе, а в дикой, не слишком симметричной коробочке, украшенной пластиковыми вставками, с разнокалиберными отверстиями на крышке.

Эк его разбирает. Дергается весь. Кулибин двадцать первого века! На всякий случай, надо постараться его не волновать. Глазища молнии метают, из орбит сейчас вылезут! Главное, чтобы буйствовать не начал. Аккуратнее надо. На тормозах».

— А вы, Федор Емельянович, испытывали свое изобретение? — задушевно поинтересовалась Тонька.

— Нет, пока не удалось, но мой прибор, я уверен, будет работать исключительно точно. — Прокопенко вошел в раж и размахивал руками. — Вы представляете масштаб такого изобретения? Ведь это переворот в науке! Это безопасность наций. Это всеобщее благоденствие. Это планирование!

Тонька задохнулась.

«Ах, безопасность наций. Всеобщее благоденствие и процветание. Миру мир. Плохо дело».

— Значит, давайте так, мы будем размещать текст относительно вашего изобретения с указанием номера вашего телефона на различных виртуальных досках объявлений в Интернете, и если кто-нибудь откликнется и купит у вас патент, то задача считается выполненной. А если никто не откликнется, значит, мир еще не дорос до вашего изобретения. Гении, как правило, опережают современников и время. Вот так мы с вами и договоримся, — успокаивающе журчала Тонька.

«Какой договор, какой процент! Закруглять общение и прощаться. Прощаться, немедленно прощаться. Всего вам доброго и успехов.

Даже если и найдется желающий купить данное изобретение, то интересно, какого размера претензии выставит покупатель после апробирования шедевра? И кому потерпевший выставит претензии? Никаких договоров. Дадим несколько объявлений, раз обещали, и точка. Развод».

Александрова доброжелательно провожала Прокопенко к выходу.

— Ну, мы договорились? Вы рекламируете мое изобретение, а деньги после продажи патента пополам, — не успокаивался Федор Емельянович.

«Боже упаси! Никаких денег!» — паниковала Тонька, выразительно поглядывая на Томочку.

— Не волнуйтесь, сделаем все, что в наших силах. До свидания, — бубнила Тонька, продолжая настойчиво подталкивать Федора Емельяновича к выходу.

— До свидания, до свидания, — ласково вторила Томочка.

— Так я позвоню непременно, чтобы узнать, как продвигается весь проект в целом, — выкрикнул он в дверях.

— Нет, звонить не надо, зачем звонить? — всполошилась Александрова. — Теперь вам будут звонить заинтересованные люди. Только лучше будет, если вы сразу предупредите их, что прибор не проходил испытаний. Мне кажется, лучшее, что мы можем придумать, чтобы не разочаровывать всех потенциальных заказчиков.

С трудом выпроводив Федора Емельяновича Прокопенко, разработчицы веб-сайтов погрустнели.

— Удачное начало дня, нечего сказать, — капризно заметила Томочка.

— Слушай, а как ты думаешь, третья дырочка на прокопенковском приборчике для чего предназначена? — задумалась Тонька. — Надо было все-таки спросить. Только страшно. А вдруг она сигнализирует о том, что владелец прибора скоро должен заболеть. Фу, пакость. Всякая муть в голову лезет.

— Ничего удивительного. С кем поведешься, от того и наберешься, — философски изрекла Томочка. — Чай налить тебе?

— Наливай.

Александрова шумно выдохнула, освобождаясь от назойливых мыслей об изобретателе.

— Ты шарики свои пропусти, глядишь и полегчает, — посоветовала Томочка.

— Ой, точно, а я и забыла, — обрадовалась Тонька, закрыла глаза и сосредоточилась.

Тонька свято верила в мощную целебную силу шариков и рекомендовала их всем друзьям, родным и знакомым.

«Помогает в сложных ситуациях. Но особенно бесподобна данная метода при простудных заболеваниях. Заложенность носа и болевые ощущения в горле значительно облегчаются уже на следующий день.

Этап первый. В положении лежа открыть мысленно верхнюю чакру. Район темечка. Главное при этом — не отвлекаться.

Этап второй. Втянуть мысленно белые шарики и пропустить их вдоль всей правой половины тела. Выпустить из кончиков пальцев правой ноги черные шарики.

Этап третий. Втягивать мысленно белые шарики и пропускать их вдоль всей левой половины тела. Выпускать из кончиков пальцев левой ноги черные шарики.

Главное, напрячь воображение. Шарики должны быть объемными.

Собственно, все очень просто. Помогает при бессоннице, простуде, навязчивых идеях. Нужно только полностью погрузиться в процедуру движения шариков сквозь усталый организм».

— Поеду-ка я домой. Что-то устала я, — проворчала Александрова, схватила сумку и попрощалась с Томочкой.

Тонька замерла на обочине, вытянув правую руку. Солнце слепило глаза и радовало сердце.

Шикарное, вытянутое, блестящее серебром двухместное авто с открытым верхом плавно притормозило рядом.

— Вам куда? — любезно спросил неприлично блондинистый плейбой в темных очках.

Тонька оторопела.

«Наверное, зрением страдает, сердешный. Точно, близорукость, как пить дать. Мне ж под полтинник. Прикид у меня скромный, небесные черты тоже под большим вопросом. Ладно, может, он рассчитывает, что я заплатить могу много? Сейчас проверим».

Александрова склонилась к низкому авто и внятно, по слогам, а дикция у нее была отменная, отчеканила:

— Коньково, сто.

«Не повезет он меня, ни за какие коврижки не повезет».

Услышав в ответ вальяжное «присаживайтесь», Тонька осторожно примостилась на сиденье и подозрительно уставилась на плейбоя.

Тот закатил глаза вверх и томно спросил:

— Проблем со здоровьем нет?

— В смысле?

Александрова вцепилась в ручку на дверце автомобиля. Она паниковала.