Расёмон – ворота смерти

Стражники со двора изумленно уставились на них.

Акитада вспомнил о покойном Хирате.

— Простите, капитан, если доставил вам беспокойство или был для вас обузой. Я хотел бы попросить вас только вот о чем. Смерть Хираты не дает мне покоя. Я был бы чрезвычайно признателен вам, если бы вы допросили пожарных, тушивших пламя, в котором он погиб. Один из них сказал мне, что пожар начался с веранды. Если Хирата спал в своем кабинете, он не мог вызвать пожар сам, а своего слугу он никогда не беспокоил после заката. Я ни за что не стал бы просить вас об этом, если бы интуиция не подсказывала мне, что это важно для расследования настоящего дела.

Кобэ, потрясенный несвойственным Акитаде смиренным тоном, сначала принял неприступный вид, но потом смягчился:

— Хорошо. Я попробую разобраться.

Глава 21 Ветка глицинии

Уже смеркалось, когда Акитада уныло шел из полицейского участка, продолжая упрекать себя за смерть Хираты. Он отдалился от старого друга, от дела с вымогательством и от смерти Оэ хотя и частично, но все-таки из-за уязвленной гордости. Акитада погрузился в расследование дела Ёакиры, убеждал себя, что мальчик в большой опасности, и все это время вел себя как самоуверенный болван.

То, что он раскрыл убийство принца ради собственного удовлетворения, не обеспечило безопасности ребенку — по крайней мере до сих пор, и скорее всего не обеспечит никогда. И все же он обещал заглянуть к Сэссину и поговорить с ним. Вспомнив об этом, Акитада направился к университету, но сначала зашел в свой кабинет, чтобы захватить размноженные Сэймэем документы.

Набожный Сэссин молился, когда прибыл Акитада, но молоденький служка проводил его в кабинет настоятеля и подал ему фруктовый сок. Акитада ждал, готовясь к разговору и пытаясь собраться с мыслями. Несмотря на свое августейшее происхождение и высокое положение в буддийской иерархии, Сэссин обладал поразительной способностью прислушиваться к чувствам других людей. Это Акитада счел обнадеживающим, однако, серьезно обманувшись в Сэссине и тяготясь ощущением вины за свое оскорбительное поведение, он очень тревожился из-за этого и размышлял, как исправить положение. В конце концов Акитада понял, что жалкими извинениями ничего не добьешься, поэтому решил вести откровенный разговор и надеяться на лучшее.

Вскоре явился Сэссин. Извинившись, что задержался, он выпил предложенный юным помощником сок и, оставшись наедине с Акитадой, спросил:

— Ну-с? Какие новости вы принесли?

— Боюсь, ваше преподобие сочтет, что я взял на себя непростительную смелость вмешаться в ваши семейные дела, — смущенно пробормотал Акитада.

Сэссин усмехнулся:

— Видите ли, вы показались мне человеком, не придающим значения пророчествам, предзнаменованиям и всевозможным религиозным запретам. Поэтому вряд ли вы склонны поверить в чудо.

Акитада, потупившись, разглядывал руки. Красные рубцы еще не заживших ожогов напомнили ему о том, как губительно откладывать решительные действия.

— Возможно, мое мнение уже сложилось, — вздохнул Акитада. — И когда ваш внучатый племянник обратился ко мне, его подозрения относительно князя Сакануоэ совпали с моей точкой зрения. Я почувствовал жалость к нему и к его сестре. — Он смело посмотрел Сэссину в лицо. — Не важно, как я пришел к выводу, что вашего брата убил князь Сакануоэ, главное для меня — доказать это. — Акитада бросил встревоженный взгляд на Сэссина, но лицо настоятеля выражало лишь невозмутимый интерес.

— Пожалуйста, объясните.

— С вашего позволения, я поведаю вам обо всех шагах, недавно предпринятых мной. — Настоятель кивнул. — Высокое положение и влиятельность князя Сакануоэ были первой проблемой, с которой я столкнулся. Это означало, что любые шаги следовало предпринимать по возможности тайком. Мне почти не удавалось найти людей, занявших сторону мальчика. Даже сейчас я не в силах выступить против столь влиятельного человека, как не в силах сделать это и Садаму из-за своего возраста. Прежде всего я поручил своему секретарю исследовать государственные архивы и попытаться найти документы, проливающие свет на мотивы преступления. — Акитада протянул Сэссину пачку бумаг. — Убежден, это поможет обнаружить явные нарушения в деятельности Сакануоэ в ту пору, когда он управлял имениями вашего брата — как до, так и после смерти принца.

Сэссин отложил бумаги:

— Это не сейчас. Продолжайте!

— Далее я посетил дом вашего брата и поговорил с его возницей, после чего побеседовал с князьями Янагидой, Абэ и Синодой. Военачальника Сога, к сожалению, я не застал, но его показания можно будет выслушать позднее. Потом мы с моим слугой посетили монастырь Ниння и поговорили с тамошним писцом. Каждый из этих разговоров по-своему наводил на определенные мысли, но все вместе они подтверждали мое убеждение в том, что Сакануоэ заранее разработал план «исчезновения» вашего брата. Однако, поскольку тело отсутствовало, у меня не было доказательств убийства. И все-таки нашел это доказательство в стенах святилища, откуда якобы исчез ваш брат.

Сэссин тяжело вздохнул:

— Я знаю, что вы там нашли. Синода после вашего визита к нему пришел ко мне и рассказал, что он и Сакануоэ сделали. Не знаю, чем руководствовался Сакануоэ, но Синода хотел одного — сохранить добрую память о моем брате.

Акитада кивнул:

— Продолжая тему мотива убийства и его совершения, замечу, что князь Сакануоэ, человек крайне честолюбивый и спесивый, был чрезвычайно недоволен своей наследственной должностью управляющего имением. Незадолго до убийства принц Ёакира вызвал его в столицу для отчета. Удалось ли Сакануоэ отклонить предъявленные ему обвинения или нет, но его отношения с принцем стали весьма натянутыми. Тогда же Сакануоэ, должно быть, увидел юную внучку принца, женитьба на которой помогла бы восстановить его пошатнувшееся положение и завладеть всем состоянием.

— Бедная девочка! — пробормотал Сэссин. — И как только слуги брата позволили, чтобы его пустили к ней!

— Видимо, принц узнал о случившемся слишком поздно, да к тому же накануне своего традиционного визита в монастырь. Он был взбешен и тотчас высказал это Сакануоэ. Принц тут же распорядился, чтобы готовились к отъезду в загородное имение на следующий же день. Откажись тогда принц от поездки в монастырь Ниння, он был бы жив и поныне.

Сэссин вздохнул:

— Таков уж был мой брат — никогда не отказывался от выполнения своей клятвы.

— Да. И Сакануоэ, несомненно, знал это. Дальше, как мне представляется, произошло следующее. — И Акитада изложил Сэссину, так же, как в свое время Торе, подробности ночного путешествия и все ходы, предпринятые Сакануоэ.

Сэссин слушал со все возрастающим ужасом и перебил Акитаду лишь дважды. В первом случае он заметил:

— Если ссора между моим братом и Сакануоэ произошла перед поездкой в монастырь, брат вряд ли пригласил бы этого человека сопровождать его.

— Верно. Это обстоятельство сразу озадачило меня.

Второй вопрос Сэссина касался возможного сообщника.

Акитада ответил:

— Если бы существовали политические причины для устранения вашего брата, я рассмотрел бы версию заговора. Но в данном случае иных мотивов, кроме личной выгоды, не было. В столь серьезном преступлении, учитывая высокий ранг вовлеченных в него людей, необходимость вознаграждения и использования крайне необычных методов, даже один сообщник представлял бы собой слишком большую опасность. Сакануоэ действовал один.