Рашен

– Присаживайтесь, не будем тянуть время. Как говорится, «раньше сядешь, меньше натворишь», – указал он мне рукой на стул. – Меня зовут Олег Августович. Я возглавляю департамент морального контроля и учета управы нашего города.

– Стало быть, вы начальник Семенга? – без видимого интереса спросил я. Хотя в глубине душе даже возгордился, осознавая, что стал важной персоной для этих господ. Не зря же на второй допрос приперся сам начальник их крысиного ведомства.

– В наш департамент входит много отделов, в том числе и тот, в котором имеет честь служить Семенг Хрусталв. К сожалению, не всегда ребятам удается справиться с особо запущенными случаями, такими как ваш, например.

Его слова снова пощекотали мое самолюбие.

– И в чем же вы видите мою запущенность? – осторожно спросил я.

– Я внимательно прослушал аудиозапись первого допроса. Пересмотрел видеопленку, наблюдая за вашей мимикой. И могу с полной уверенностью сказать, что вы либо искуснейший актер, либо профессиональный шпион, подосланный врагами нашего государства.

Выводы в целом верные, если бы не одна неувязочка, напрочь лишающая мои заключения малейшего смысла. Дело в том, что вы прибыли в наш город совсем недавно. Я навел справки, и выяснилось, что еще месяц назад никто и не знал о существовании Дмитрия Неверова. К сожалению, у нас довольно паршивая связь с коллегами из других городов. Межведомственное взаимодействие находится на уровне каменного века. Поэтому ответы на наши запросы мы пока не получили, а отсутствие при вас документов еще более осложнило поиски.

– Вы что-то упомянули про нестыковку, которая не позволяет считать меня Джейсом Бондом, – напомнил я Олегу Августовичу.

– К этому я и веду. Для актера главное – зрительское обожание. Будь вы комедиантом, ни за что бы не стали скрывать своего имени. Наоборот, город был обклеен афишами и наводнен слухами. Да и выступление ваше случилось совершенно в неподобающем месте, продлившись меньше минуты. Какой-то бред, а не триумф на сцене. И для шпиона подобное поведение – верх глупости. Прибыть с заданием в тыл врага и сразу же засыпаться? Даже тупые французы на такое не способны.

Из этого мы сделали вывод, что вы просто-напросто сошли с ума.

– Вот так элементарно? Жил не тужил, а потом кукуха поехала? – улыбнулся я.

– Да, так просто. И это не редкость в наши дни, к сожалению, – вздохнул офицер. – Проблемы в личной жизни, бытовая неустроенность. Все это, умноженное на кризис среднего возраста, рано или поздно приводит к помешательству. А главная вина, безусловно, лежит на родителях. Судя по вашей вычурной речи, мама и папа максимально оградили вас от влияния внешнего мира. Не удивлюсь, если узнаю, что вы не ходили в детский сад и школу, пребывая на домашнем обучении. Хотя это позволено только крайне больным детям, безусловным инвалидам. Кстати, меня только что осенило! – улыбнулся он внезапно посетившей его мысли.

– Вот где может быть скрыта разгадка тайны. Вполне вероятно, что вы еще с детства страдали психическим недугом: скажем, легкой формой шизофрении. Точно! Вот отсюда и проистекает ваше обучение на дому, бредовые мысли и высказывания. С течением времени болезнь прогрессировала, и на сегодняшний день мы имеем законченного шизофреника, опасного для общества. Вердикт оглашен!

– О-у-у – постойте! Не надо так спешить с выводами! – вскочил я со стула. В голове пронеслись кровавые кадры моего расстрела и разделывания на органы без наркоза во благо процветания нации.

– Господин офицер, Олег Августович, может быть, я и страдаю каким-либо психическим расстройством в определенной форме. Кто не без греха, пусть поставит рюмку на место! Но для вашего общества я абсолютно не опасен. Наоборот, могу принести немалую пользу. Например, преподавать Родную речь и Литературу школьникам.

Может, мне даже удастся научить сотню жителей вашего прекрасного городка заговорить на нормальном русском языке. Вы-то вон сами, да и прочие офицеры, изъясняетесь куда как изящнее. И те важные стариканы тоже говорили на чистом русском языке, в отличие от охранников и простых людей на улице.

Выслушав пламенную тираду, дядька в вишневом пиджаке прищурился и пристальнее принялся сверлить меня взглядом. Я почувствовал, что задел струны его души, и решил не снижать темп.

Конец ознакомительного фрагмента.