Раскачивая любовь
Шрифт:
Петр, глядя на свои мускулистые руки, соглашался. Миллионы таких вот рук не могут найти применения в огромной России! И кроме стакана с водкой поднять уже ничего не могут!
Петр с теплотой и нежностью рассказывал о своей дочери. Какая она умница и красавица! Как сильно он любит ее! И она его понимает и поддерживает во всем. Иван Карлович искренне радовался за Петра, глядя на друга добрыми, спившимися глазами. И тут домой приходит Любочка. Петр, ласково глядя на дочь, позвал ее: «Любушка, иди сюда, милая, я тебя с моим лучшим другом познакомлю, с легендарным Карлой!»
Любочка, просунув голову в дверь и брезгливо оглядев двух сидящих за столом мужчин, прошипела: «Да лучше я сдохну, чем
Это прозвучало как пощечина, как удар ножа в сердце, как выстрел в затылок… Петр уронил голову на Ванькино плечо и весь затрясся от горьких рыданий. Накопившаяся обида, боль, одиночество вырвались наружу, и он очень нуждался сейчас в этом Ванькином плече, он знал, что друг поймет его, пожалеет и простит эти слезы.
Петр умер внезапно, тихо и как-то очень обыденно… Его смерть не явилась большой трагедией для жены и дочери. И хотя Маргарите было жалко Петра, его уход стал, скорее, облегчением для них обоих.
Однако Любочка, стоя у гроба отца, чувствовала огромную тяжесть на сердце, оттого что, обидев его, так и не попросила прощения за свои жестокие оскорбительные слова. Глядя на его красивое мертвое лицо, она горько плакала и говорила: «Папочка, прости меня… пожалуйста… я никогда не могла даже представить, что ты можешь умереть… вот так… и тебя никогда уже не будет рядом… прости меня, папа…»
Впервые в жизни эта избалованная девочка ощутила потерю близкого человека… впервые она видела смерть своими глазами и постигала всеми чувствами совершенно особое состояние личности – состояние смерти…
После похорон все сразу забыли о том, что у Маргариты был муж, как будто никогда и не существовало никакого Петра.
А мужчины… Мужчины у Маргариты были всегда – так казалось со стороны. Все думают, что уж у такой женщины просто не может не быть мужчин! Что правда, то правда – мужчины смотрели на нее с восхищением. Но ухаживать как-то побаивались: одни, видя, какая она сильная женщина, опосались выглядеть в ее глазах слабаками. Другие уважали ее за ум, блестящее образование и прекрасные манеры, но стеснялись своего собственного несоответствия такой женщине. В общем, все то, что называлось мужчинами, ее боялось. А Марго была так одинока! Но поверить в это не хотел никто. Даже ее самые близкие подруги.
Маргарита знала, что причина ее одиночества – в ней самой. Что стоит ей изменить себя, как сразу поменяется и жизнь вокруг нее. Но она не могла быть другой! Ну не могла она опуститься на уровень всеобщей посредственности! А про себя думала: «То же мне – Ассоль! Беатриче местного розлива! Только принц! И только алые паруса! Где тут принцев-то найдешь? Разве что за морем, где, казалось, принцев… ну просто пруд пруди! Но за море попадали только избранные или только отверженные. Ни той ни другой она не была.
Маргарита отпила вина и опять стала жалеть себя…
Она все больше ненавидела себя – такую одинокую, слабую, сидящую вот так ночью в одиночестве, без любимого мужчины, без внимания, без подарков, без обещанного круиза вокруг Европы…
«Стоп! – поймала себя на этой мысли Марго. – Круиза вокруг Европы опять не получила! Ну надо же! Сорок лет – а круиза так и нет!»
Все мужчины, которые ухаживали за ней, обещали подарить этот чертов круиз, и никто, никто до сих пор так и не помог ей осуществить мечту! Конечно, она могла бы отправиться в круиз и без посторонней помощи. Но ей хотелось этого подарка именно от мужчин!
Марго почувствовала себя обманутой и кинутой! От этого чувства комок сдавил ей горло с такой силой, что дышать стало просто невмоготу! И она зарыдала – громко, надрывно, как раненная кобылица! Она не плакала, а именно рыдала! Рыдала, как бы освобождаясь от тяжести внутри!
Но этой тяжести накопилось так много, что душа казалась осязаемой и весила пуда два, не меньше. Она рыдала, сотрясаясь всем телом, выталкивая из себя вместе с криком окаменевшую свою обиду, жгучую боль сегодняшнего одиночества!Она вспоминала мужа, несчастного Петра, который обещал ей великолепный круиз вокруг Европы на ее сорокалетие! Нет круиза! И Петра тоже нет! И своего дома, о котором они с мужем мечтали, тоже нет! И теперь уже не будет никогда!
Она вспомнила всех мужчин, которые любили ее и которых не любила она. А она хотела любить!! Ее просто распирало от любви! Но любить было некого!
Слезы полились, как будто внутри прорвало плотину и вся жидкость разом хлынула наружу! Исполинская обида вырвалась из глубин сознания и давила, сотрясала все тело! Обида неизвестно на кого и на что – просто на судьбу, наверное.
Она дошла до вершины своих «Пиреней», она выполнила свою программу, а судьба над ней посмеялась… Принц, о котором мечтала Маргарита все эти годы, так и не появился. Безумной, страстной любви в ее жизни не случилось… И в бизнесе она потерпела полное фиаско! Вместо того, чтобы заработать, она безвозвратно потеряла последние деньги. Бизнес оказался явно не для нее. Вот и обещанный на сорокалетие круиз накрылся, как говорят, «еврейской шляпой»! Все ее мечты о путешествиях и приключениях замыкались на этот круиз! Она думала о нем постоянно! Все эти двадцать лет, учась, работая, живя семьей, – где-то в мозгу, под коркой, хранила она мечту о путешествиях и открытиях, которая ждала, манила и давала ей силы жить. Нет круиза! Жизнь прошла, а мечта так и осталась мечтой. Жизнь прошла… Жизнь прошла… – стучало в мозгу. Слезы полились еще сильнее и стали горше на вкус.
– Господи! Дался мне этот круиз! – с раздражением думала Марго. – Да черт с ним, с круизом этим!
Она опять наполнила свой бокал и, маленькими глотками потягивая вино, с удивлением смотрела на почти пустую бутылку. Все выпила… одна… всю до дна…
Алкоголь кружил голову, путал мысли.
«К черту круиз! К черту круиз! К чертовой матери все круизы!
И она опять зарыдала, захлюпала носом.
«Ну где ее носит?» – снова подумала Маргарита о дочери.
Мать и дочь жили вместе, в одной квартире, но уже каждая своей жизнью.
Закончив институт, Любочка не спешила работать и даже не предпринимала никаких попыток устроиться на работу. Волшебное слово «мусик» действовало безотказно и это ее вполне устраивало.
Любочка была, как говорят, не девочка, а картинка! Высокая, стройная, с длинными ногами и шеей как у лебедя. Точеная фигурка – словно прекрасное изваяние искусного мастера! Походка ее была настолько легкой и грациозной, будто она не шла, а парила над дорогой. Это потому, что туфлей на высоких шпильках, уродующих молодых девчонок, не было в ее гардеробе. Любочка унаследовала от отца красивые черты лица: черные, сросшиеся у переносицы брови, большие распахнутые глаза, необыкновенно изумрудного цвета и пухлые губки. От мамы ей достался чуть большеватый нос и решительный характер. Мальчики страдали по ней до умопомрачения! А она вертела ими в свое удовольствие, одержимая желанием найти свою единственную, настоящую любовь. Уроки матери не прошли напрасно. Любочка с детства ценила себя очень высоко. На мелочи не разменивалась и для случайных связей была абсолютно недосягаема. Она вобрала в себя от обоих родителей всю любовь, нежность и бесконечную доброту ко всем. Просто ее время еще не пришло. Любочка была «клевой» девчонкой, как и вся «безбашенная» молодежь ее поколения. Маргарита же чувствовала все острее, что в воспитании единственной дочери она допустила ошибку и делала робкие попытки исправить хоть что-нибудь.