Раскаленный добела

Он сощурил глаза.

— Ты считаешь себя Превосходной?

— Позволит сэкономить время для цели этого разговора, если вы будете обращаться со мной, как с Превосходной.

Может, он прислушается ко мне. Может, мне удастся его убедить, и потом я заберу свою камеру, и ему никогда не придется столкнуться с тем, что на ней.

На его губах заиграла снисходительная улыбка.

— Я тебе подыграю. Продолжай.

— Завтра Виктория Тремейн войдет в этот офис и расколет ваш разум, как орех. Вы не сможете ничего сделать, чтобы ее остановить. Если она решит быть аккуратной, она оставит вам способность соображать. Если же ей не понравится, как вы выглядите, покрой вашего костюма или цвет стен в кабинете, она сделает вам лоботомию.

Августин прищурился. Он снял очки.

— Очаровательно.

Неа. Придется действовать жестко.

— Я пытался проявить великодушие своим предложением. До сих пор я был чрезвычайно терпелив, — продолжил он. — Ты показала мне ошибочность моего выбора, так что позволь дать тебе последний бесплатный совет. Ты провела некоторое время в обществе Рогана и моем собственном, и думаешь, что знаешь, как делаются дела между Домами, и ты осмелилась наставлять меня, словно наши роли поменялись, и я какой-то невежественный дилетант.

Понеслось.

— Ты можешь быть, а можешь и не быть Превосходной. Твои силы и способности открыты для обсуждения. Ты любитель с завышенной оценкой своих собственных возможностей и важности. Я был Превосходным всю свою жизнь. Я — глава сильного Дома с четырьмя живыми Превосходными, я управляю многомиллионной международной корпорацией и имею безупречную репутацию в обществе. Виктория Тремейн лишь старая карга, чей Дом в упадке.

Ладно, он перешел от фактов к полным преувеличениям. Я по-настоящему его разозлила.

— Если я буду не в настроении для ее визита, я с ней не увижусь. Если я решу оказать ей такую любезность, она будет помнить о приличиях и не сделает ничего, чтобы поставить свою безопасность под угрозу, или я выставлю ее на улицу.

Я перевернула верхний лист на стопке контракта и подвинула его к нему.

— Сама мысль о том, что она войдет сюда, и я просто выложу ей свои секреты — абсурдна. Твое присутствие в моем кабинете абсурдно. С меня хватит.

— Посмотрите вниз.

Августин уставился на меня, потом на бумагу. На ней я аккуратными цифрами записала маршрутный и банковские счета, а также его логин и пароль.

— Откуда это у тебя? — прорычал он.

— Вы сами мне сказали.

Августин схватил камеру, отмотал запись и посмотрел, как он сам диктует пароль. Его лицо стало мертвенно-бледным. Он нажал кнопку перемотки и послушал себя еще раз.

Он выронил камеру, и бросился через стол. У меня не было времени отскочить. Его руки вцепились мне в плечи, и он рывком поднял меня на ноги. Разъяренная гримаса исказила лицо Августина, и его черты зарябили, будто иллюзия грозила вот-вот соскользнуть с его лица.

— Что еще?

— Больше ничего другого, кроме вашего второго имени — Джулиен. Можете проверить запись. На вашем месте я бы отпустила. У меня имплантированы шокеры, и я не хочу их применять.

Он меня отпустил.

Я опустилась обратно на стул.

— Общение с Превосходными для меня в новинку. Мне удалось узнать лишь некоторые подробности, включая то, что Превосходные редко раскрывают все возможности своих талантов. Правдоискатели относятся к редчайшим из Превосходных. То, что люди считают нашим основным талантом — определение, когда кто-то нам лжет — на деле, лишь пассивный талант. Это побочный эффект дара правдоискателя, что-то, что мы делаем с минимальными усилиями.

Августин внимательно на меня смотрел. Гнев и беспокойство смешались в его глазах.

— Знаете, как Роган понял, что я Превосходная? Кто-то попытался убить мою бабушку. Я подумала, что это был он, и подавила его волю своей, заставив его отвечать на мои вопросы.

Я смогла удержать его всего несколько секунд, потому что подавлять волю Рогана было все равно, что пытаться удержать цунами, но на те пару решающих секунд, я его одолела.

Я никогда раньше не видела, как у человека в буквальном смысле отваливается челюсть. Это принесло глубокое удовлетворение.

— Вы правы. Я новая Превосходная. Но Виктория Тремейн — нет. Я здесь, чтобы сообщить вам: все услышанное вами о ней — правда. Каждая жуткая история и мерзкая сплетня, которую вы могли знать — считайте, она может это сделать. Виктория ненавидит мою семью, и пойдет на все, чтобы навредить нам, и она способна на поистине ужасные поступки.

Это удобно обходило правду, но не было совершенной ложью.

— Если вы откажетесь с ней встретиться, она дождется удачного момента оказаться вблизи вас и разрушит ваш разум. Даже если вы расскажете ей все, что знаете, она все равно продолжит копаться у вас в голове, ища большего. Ей плевать на ваш статус Превосходного, ваши связи или размер бизнеса. Виктория идет за тем, что она хочет, и она это получает.

Наконец, Августин закрыл рот. Его глаза потемнели.

— Зачем ты здесь?

— Потому что я хочу защитить ваш разум.

— Ты хочешь меня зачаровать? — Он стиснул зубы. — Наложение заклятия требует нескольких недель.

— Нет. Я хочу создать видимость заклятия. Когда я раскрыла разум мистера Эмменса, чтобы выяснить, что искал Пирс, мне удалось как следует разглядеть структуру чар. Заклятие создает преграды в вашем разуме, затрагивая саму суть вашей магии, а затем оборачивается вокруг него твердой скорлупой, глубоко укорененной в вашей психике. Если использовать грубую силу, чтобы разбить скорлупу, то можно убить питающий ее разум. Можно лишь заглянуть под нее, медленно и осторожно, угадывая ее содержимое. Чем сильнее маг, тем сложнее разрушить заклятие.

Если вы мне позволите, я сымитирую эту скорлупу в вашем разуме. Вы Превосходный с огромным магическим резервом и скорлупа будет казаться непроницаемой. Если Виктория Тремейн прощупает ваш разум, она наткнется на скорлупу. Ее разрушение будет вне вопроса — вы умрете и заберете свои секреты с собой. Дальнейшие попытки потребовали бы слишком много времени и подготовки, вроде магического круга и вытягивая ответы на задаваемый ею вопрос. Она жаждет узнать мою личность, а это очень специфическая информация. Она не сможет просто сидеть и бесконечно ковыряться в вашем мозгу. Вы это почувствуете. Она осознает, что это вне ее досягаемости.

— Сколько продержится эта скорлупа?

— Несколько дней. — Сказано это было наугад. В книге, по которой я училась, говорилось, что фальшивая преграда может продержаться пару месяцев, если все сделать правильно. Учитывая, что раньше я никогда подобного не делала, пара дней были более чем вероятным итогом. — И еще мне понадобится ваша помощь. Вам нужно раскрыть свой разум и самому захотеть, чтобы там появилась скорлупа.

— Ты когда-нибудь уже делала это раньше? — потребовал он.

— Нет.