Расклад мадам Ленорман

Рядом с ней стоял тучный, низкорослый мужчина в сером костюме и пальто почти до пола, которое не скрывало, а только утяжеляло его плотную фигуру, превращая мужчину в круглый, почти идеальной формы шар. Он, время от времени, смотрел на жену и тяжело вздыхал. Только эти грудные вздохи, похожие на горловое пение северных народов были единственными эмоциями, которые показывал этот мужчина.

Кетрин, Питер и Оливер стояли позади всех, у соседней могилы, спрятавшись под сухой, раскидистой ивой. После того ночного разговора с Брэдли они попытались выйти на Роберта Перри, но загадочный бойфренд Анжелы появился также призрачно, как и исчез. По адресу, который дала им Мелисса, его не оказалось, все контакты, известные Бюро тоже не дали результатов, другого адреса у него не было, родители в Мичигане о нем ничего не знали уже несколько месяцев, а с работы выгнали и не хотели даже слышать о нем ничего.

Агенты надеялись, что он появится хотя бы на похоронах, но никого, даже отдаленно похожего на Перри, не было в той небольшой группе людей, пришедших почтить память молодой девушки. Пресса, с боем пробивавшаяся на церемонию прощания, к счастью, успокоилась, когда им пригрозили штрафом и задержанием. Если репортеры и фотографы и оставались, то держались они на более чем почтительном расстоянии.

– Он придет?
– Прошептала Кетрин так, что даже ее коллеги еле ее расслышали.

– Придет. Рано или поздно.
– Уверено ответил Марлини.
– Его голос сорвал порыв ветра и понес в сторону дороги. Марлини повернулся вслед за своим эхо и увидел молодого мужчину, укутанного в темно-коричневый плащ. Он поднял воротник и зарыл лицо круглыми, широкими солнечными очками.

Питер сделал вид, что смотрит на вершину часовни за дорогой, а сам незаметно дернул Оливера за рукав пальто.

– Не оборачивайся. Сдается мне, что пришел он раньше, чем мы думали.
– Проговорил он.

Нолл почесал нос, наклонился вперед и сделал вид, что чихнул. Пока он вытирал нос, то незаметно посмотрел в сторону незнакомца, который уже обогнул машину и собирался садиться за руль.

– Дьявол!
– Выругался Марлини и сорвался с места.

Он окликнул Роберта, но тот, только заметив три приближающиеся к себе фигуры забрался в машину и рванул с места. Агенты еще не успели добежать до дороги, когда машина Перри уже скрылась за углом.

– К черту все!
– Марлини махнул рукой и зло сплюнул.

Оливер набрал номер и нервно постучал пальцами по багажнику их машины.

– Привет, Чарли, это Нолл, проверишь кое-что? Да. Это очень срочно. Пробей, пожалуйста автомобиль - серое Ауди, номер Р Джи Ай 1254. Да, как можно быстрее.
– Оливер улыбнулся какой-то удачной шутке собеседника, хотя улыбка и получилась вымученная.
– О, спасибо, Чарли, я твой должник.
– Он еще раз усмехнулся.
– Всегда. Пока.

Его напарники уже внимательно смотрели на него, когда он закончил разговор.

– Машина взята в прокате на углу Третьей и Линкольн-парк, неким Бобом Ли.

Марлини одобрительно кивнул.

– Сдается мне, далеко ему не убежать.

***

Штейн вернулся домой с тяжелым грузом на плечах. Самой тяжелой ношей в его вине было осознание того, что его дочь была права. Он давно мог бы решить многие из ее проблем просто позвонив давно знакомому доктору. Он понимал, что это было лишь временным решением проблемы, откладывало ее на неопределенно долгий срок, причем каждый раз это было все короче и короче.

Срыв наступал еще быстрее, чем раньше и сопровождался еще более страшными последствиями. Теперь этим последствием стало...

Штейн махнул головой. Он сел за пустой стол в опустил голову на руки. Ничего не хотелось. Он знал, что все проблемы можно было бы решить будь он более внимательным и заботливым отцом, а не пытался вымуштровать дочь под копию маленького солдата, способного сражаться с жизненными трудностями, даже в одиночку.

Телефон в прихожей зазвонил и Штейн лениво поднялся, чтобы ответить.

– Слушаю Вас.
– Хрипло ответил он.

– Папа?

Этот тонкий, потухший голос Штейн узнал бы даже за миллионы километров.

– Мисси? Где ты?
– Он вцепился в трубку, будто от этого зависела жизнь дочери.

– Папа... я в отеле... забери меня...пожалуйста...папа...мне плохо...папа...
– То ли связь обрывалась, то ли Мелисса говорила из последних сил, но Штейн прислушивался из всех сил, чтобы понять ее речь.

– Где ты? В каком ты отеле?
– С суровой холодностью переспросил он. Он понимал, что кто-то из них двоих сейчас должен был сохранять хладнокровие.

– Папа... я в отеле..забери меня... папа... Ла-Палома... Папа... Ла-Палома...725...

Связь оборвалась, и Штейн мог теперь только кричать в трубку, правильно ли он понял. Профессор бросил трубку на рычаг, выскочил из дома, даже не надев пальто, но, опомнившись вернулся, вытащил из верхнего ящика тумбочки пистолет, проверил заряжен ли он и захлопнув ящик, снова вылетел из дома.

Отель "Ла-Палома" находился на другом конце города, но профессору потребовалось сорок минут, самые долгие сорок минут, которые он когда-либо ощущал, чтобы добраться до туда.

Штейн влетел в просторный холл, обитый красным деревом с яркими большими люстрами. От неожиданности швейцар отскочил в сторону и чуть не снес стоящий в проходе серо-коричневый вазон с искусственной пальмой.

Профессор, не спрашивая никого и ни о чем, подбежал к лифту и стал неистово жать на кнопку, будто от этого зависела скорость движения лифта. Консьерж, стоящий внутри успел только дружелюбно улыбнуться, но, увидев суровое лицо Штейна, озадаченно уставился вперед.

– 725 номер.
– Прохрипел Штейн.

– Конечно, сэр.
– Тихо пробормотал консьерж и осторожно нажал на кнопку.

Штейн проводил его движения быстрым, недовольным взглядом, которое кричало о его желании..., вернее, готовности убить.

Молодой парень-консьерж, разумно отодвинулся в дальний угол лифта и постарался слиться с размытой тенью профессора, размытой по отполированным стенкам лифта.

Номер, который был ему нужен, находился по левую сторону от лифта, в конце коридора, но Штейн, кажется, не разобрал бы, даже если бы ему пришлось пробежать три километра. Вспоминая позже обо всем произошедшем, он не мог вспомнить ни секунды, начиная с того звонка Мелиссы и заканчивая тем, как он склонился над ней на полу.

Комната, наверное, была похожа на остальные в этом отеле. Широкая кровать, смятая и переворошенная, с вульгарно-красными наволочками на подушках и полосатыми как зебра простынями.

Штейн увидел только брошенную на пол бутылку, с пролитым виски и не начатую бутылку текилы на столике у кровати.

Мелисса лежала в неестественной позе на полу, левой рукой она прикрывала обнаженную грудь, кофты не было, а юбка задралась до пояса. Черные чулки были разодраны, а на шее и груди проходили царапины и темнели густые пятна синяков.