Раскол Церкви

– Благодарю вас, милорды и леди, - сказал Кэйлеб, когда снова воцарилась тишина. Затем он позволил себе легкую улыбку.
– Полагаю, мы вряд ли можем винить вас за ваше удивление. Согласие ее величества на наше предложение руки и сердца было нелегким решением. Потребовалось большое мужество и великая мудрость, чтобы не обращать внимания на неизбежную ярость, которую ее решение вызовет у тех коррумпированных личностей, которые в настоящее время контролируют Храм. Не может быть никаких сомнений в том, что своим принятием она безвозвратно связала, - он снова улыбнулся собственному выбору глагола, - судьбу своего королевства с нашей собственной. Она согласилась по собственной воле встать рядом с нами и нашим народом в смертельной борьбе за душу Матери-Церкви и наше собственное выживание. Не заблуждайтесь, это битва, в которую она решила вступить, и с этого момента ни для нее, ни для Чисхолма пути назад не будет, как не может быть и для Чариса. Все это она сознательно и охотно приняла вместе с нашим предложением руки и сердца.

Тишина и безмолвие были глубокими.

– Согласно условиям нашего предложения ей, которое мы намерены раскрыть вам сегодня, и которое будет доступно каждому из вас в письменной форме после этого обращения, короны Чариса и Чисхолма будут равны друг другу до конца жизни ее величества и нашей собственной. После нашей смерти эти короны будут объединены в лице наших детей в единую Чарисийскую империю.

– Тем временем мы и ее величество представим парламентам обоих королевств условия, на которых мы предлагаем создать новый, общий и разделяемый имперский парламент, который будет консультировать и помогать нам в справедливом управлении обоими королевствами в их новых имперских отношениях друг с другом. Флоты и армии наших соответствующих королевств будут объединены в новый имперский флот и имперскую армию, и должности в рамках общих вооруженных сил этого, нашего нового и великого королевства, будут открыты как для чарисийцев, так и для чисхолмцев. Будет создана имперская казна, в которую оба королевства будут вносить взносы, и наши законоучители, совместно с правителями Чисхолма, должны так согласовать законы этих двух королевств, чтобы подданные одного пользовались всеми правами, привилегиями, ответственностью и обязанностями подданных другого.

– И поскольку всегда будет существовать угроза того, что отношения наших королевств превратятся в неравное партнерство, в котором одно королевство становится - или думает, что стало - слугой другого, а не равным ему, Теллесберг и Черейт должны стать равноправными столицами. В течение четырех месяцев каждого года - то есть в течение полугода, учитывая время в пути между Чарисом и Чисхолмом - ее величество и я будем проживать в Теллесберге и управлять обоими королевствами из этого города, и в течение четырех месяцев каждого года она и я будем проживать в Черейте и управлять обоими королевствами из этого города. Без сомнения, это будет трудная адаптация для обоих городов, но это произойдет, милорды и леди.

Кэйлеб сделал паузу, вглядываясь в ошеломленную тишину, и в этот момент его лицо выглядело гораздо менее молодым. Его глаза были такими же жесткими, как и лицо, и когда он заговорил снова, его голос звучал резко, четко, с гранитной решимостью и железной целеустремленностью.

– Поймите нас правильно, милорды и леди, - сказал он своему парламенту.
– Это не будет союзом неравноправных. Мы не предлагали брак королеве Шарлиэн как нечто меньшее, чем полное слияние наших королевств. Как наша королева, она разделит нашу власть в Чарисе, как мы разделим ее власть в Чисхолме. Она будет нашим регентом, если нас отзовет война. У нее будут все наши полномочия действовать здесь, в Чарисе, так, как она, по своему собственному здравому смыслу, по совету нашего королевского совета, этого парламента и его имперского преемника, сочтет нужным, и ее решения и действия не должны быть заранее одобрены нами.

– Мы приводим вам не подставное лицо, милорды и леди. Это королева, во всей силе и свершениях своего собственного правления, в своем собственном королевстве. Та, кто, как и мы, и как наш отец до нас, противостояла могущественным врагам и выдержала суровое испытание и требования трона, на который она была призвана в еще более раннем возрасте, чем мы, с мудростью, мужеством и решимостью. Ее будут приветствовать, уважать и повиноваться так, как если бы она была чарисийкой по рождению.

Звук падающей булавки был бы оглушительным, - подумал Мерлин, наблюдая, как слова молодого короля доходят до них.

– Мы уверены, что даже небольшое размышление прояснит для всех вас военное преимущество, которое это дает нам. То влияние, которое готовность королевы Шарлиэн поддержать нас в нашем осуждении коррупции совета викариев должна оказать на мышление других королевств и других правителей, также не потребует от нас никаких объяснений, никаких приукрашиваний. Преимущества, которые это даст для операций против наших общих врагов в Корисанде, должны быть столь же очевидны, как и то, каким образом будут усилены и расширены сила и мощь нашего торгового флота.

– Все это правда. Тем не менее, мы хотели бы, чтобы вы знали, что, по нашему мнению, самым большим преимуществом из всего, что этот брак принесет нам, нашему королевству и всему Сэйфхолду в ближайшие дни, будет мужество, мудрость и интеллект нашей королевы... и ваш. Никогда не сомневайтесь в этом, милорды и леди. И будьте уверены, что если кто-то из вас будет сомневаться, эти сомнения быстро исчезнут перед лицом опыта.

Он снова сделал паузу, вглядываясь в молчаливые ряды представителей, знати и священников.

– Для всех нас настали великие и ужасные дни, милорды и леди, - тихо сказал он затем.
– Время проверить и испытать характер души любого мужчины или женщины. Времена, когда каждый из нас - король, епископ, дворянин или простолюдин - должен отстаивать то, что мы считаем священным, те дела, за которые мы отдадим свои жизни, если Бог потребует того от нас. В наших руках находится будущее Матери-Церкви, Сэйфхолда, жизни, душ и свободы каждого мужчины, женщины и ребенка в огромном Божьем творении. Если мы дрогнем, если мы потерпим неудачу, тогда коррупция, которая уже охватила совет викариев, уже запятнала Мать-Церковь голодом и светскими амбициями Тьмы, победит всех.

– Мы, Кэйлеб Армак, король Чариса, умрем, но не согласимся увидеть, как это произойдет. Мы бы не привели к вам ни одну королеву, чья решимость и мужество, как мы боялись, могли оказаться недостойными этого момента, этого времени, в этом месте, и мы уверены в воле королевы Шарлиэн. Как Чарис противостоит Тьме, так и Чисхолм будет противостоять ей. Как и королева Шарлиэн. И, как Бог наш свидетель, мы не прекратим, не остановимся и не успокоимся, пока те, кто развязал войну, грабеж и разрушение в мирных королевствах из-за огромных и коррумпированных личных амбиций, прикрытых авторитетом Матери-Церкви, не будут навсегда изгнаны из этого мира. Этой цели мы посвящаем нашу жизнь, наше судьбу и нашу священную честь.

V

Особняк графа Тирска,

город Горэт,

королевство Долар

– Итак, насколько хорошо это сработало?
– спросил своего гостя Ливис Гардинир, граф Тирск.

– Это зависит от обстоятельств, - ответил этот гость.

Адмиралу Поэлу Халинду выпала незавидная задача командовать кораблями, предназначенными для защиты торговли королевства Долар в проливе Хэнки и подходах к заливу Горэт. Когда-то это было простой, даже скучной задачей. В эти дни это стало совсем не так.

– Зависит от чего, Поэл?
– спросил Тирск так терпеливо, как только мог.

– Зависит от того, сколько ваших "кораблей-ловушек" нам придется обменять на чарисийских пиратов, - кисло сказал Халинд.

– Это было так плохо, да?

– Достаточно плохо, - согласился Халинд. Затем он встряхнулся и глубоко вдохнул.
– На самом деле, думаю, что Мейджи в конце концов победил бы его, если бы не появилась еще одна из этих проклятых шхун. А против двоих таких...

Адмирал пожал плечами, выражение его лица было мрачным, и Тирск кивнул. На самом деле он не был очень удивлен результатом, особенно учитывая тот факт, что чарисийцы были достаточно умны, чтобы оставаться сосредоточенными там, где они могли поддерживать друг друга.