Расколовшаяся Луна

– Точно. В этом пункте в игру входишь ты.

– Нет. Нет, нет, нет.
– Джианна так решительно замотала головой, что это выглядело так, будто её тонкая шея в следующее мгновение сломается.
– Никаких шансов. Я не продаюсь.

– Я не говорила, что ты должна прыгнуть к нему в постель. Я даже не знаю, в состоянии ли он в настоящее время для этого. Мы все будем там, Тильман, Пауль, ты и я. Дружба ведь тоже делает счастливым, если я не ошибаюсь. Ты будешь дополнением ко всему этому. И должна будешь позаботиться о том, чтобы вы влюбились друг в друга. Что, собственно, вы уже и сделали, - добавила я быстро, потому что Джианна смотрела так, будто хотела с криком броситься на меня.

– Это должно только ... э, быть завершено. Поцелуя будет вполне достаточно.

Я подумала о словах Колина, и режущая боль пронеслась в груди. Секс - это только завершение. Если он умрёт, то это было всё. Один раз в путах. Один раз только для меня. Если это было лишь завершение, то я была таким человеком, которому очень важно завершать вещи. Не все, но многие. При том, что в этот момент я была бы уже в не себя от радости, просто посидеть рядом с ним. Находиться с ним в одной комнате. Смотреть на него.

– Элиза. К такому невозможно принудить. Не получится, - вернула меня Джианна в настоящее. Она звучала докучливо благоразумно.

– Хорошо, - сказала я холодно.
– Тогда мы позволим Паулю просто сыграть в ящик.
– Я встала и начала запихивать вещи в рюкзак, как будто хотела уйти.

– Нет! Эли, нет, останься здесь, пожалуйста. Я не это имела в виду. Я только не знаю, смогу ли я. Я не хочу такое организовывать. Это должно случиться само по себе. Только тогда это любовь.

– Я считаю, это любовь, если кому-то спасаешь жизнь, - аргументировала я упрямо. И, чёрт побери, я не смогу за две с половиной недели раздобыть вторую девушку, в которую Пауль возможно влюбиться. Джианна должна участвовать в этом.
– Он тебе нравится, не так ли? Я это видела! Вы тут же понравились друг другу! Любовь с первого взгляда.
– Я говорила чуть ли не с эйфорией.

Джианна глядела на меня с жалостью.

– В это ты сама ведь не веришь. Или, может быть, веришь? Ну, тебе всего восемнадцать - в таком возрасте ещё есть мечты и надежды ...

– О Джианна, избавь меня от этих дурацких, взрослых разглагольствований. Да, ты была вместе с паршивыми типами, я это понимаю. Но это ещё не значит, что для тебя больше нет мечтаний и надежд. Если бы у меня сейчас не было надежды, я бы сошла с ума! Нам нужно надеяться, чтобы спасти Пауля, а мечты - мечты жизненно важны!
– Я топнула ногой, и пол угрожающе заскрипел.

– Хорошо. Мне, значит, нельзя ни думать о Пауле, ни связываться с ним. Я правильно это поняла?
– Она мрачно посмотрела на меня.

– Правильно. Никакого контакта. Никаких электронных сообщений, никаких SMS, никаких звонков.
– Как сказал Колин? Она, возможно, слишком спонтанная. А интернет, казалось, был содержанием её жизни, если она как раз не работала. Компьютер был включён всё время, и пока она каждый раз сразу же отвечала, когда приходило новое электронное сообщение. Стук по клавиатуре был похож на барабанную дробь. Мне нужно как можно быстрее позаботиться о подходящем отвлечении. Отвлечение, которое, надеюсь, не разбудит в ней другие чувства, и этим не уничтожит хрупкую связь с Паулем.

– А потом ...
– Джианна вскинула руки вверх, и при этом сбросила сковороду с рабочего стола, которая, гремя, упала на пол и заставила сбежать Руфуса.
– Потом я просто так должна буду влюбиться в твоего брата. Пуф. Но ты, надеюсь, уже заказала индийского продавца роз и фею, которая нам затем исполнит три пожелания, не так ли?

– Джианна подняла сковороду и ударила ей себе по голове, приглушённый, жестяной звук.
– Что же. Я не просыпаюсь. Так что всё это, вероятно, всё-таки не сон.

– Нет. Не сон. Ты что, думала, что всё это с Марами, мной и Паулем был ...?
– Я посмотрела на неё вопросительно.

– Я была не уверена. Я имею в виду, я была изрядно навеселе и ...
– Она шлёпнула себя обеими руками по щекам.
– Нет, я верила. Но иногда я также надеялась, что никогда больше не услышу о тебе и никогда больше не услышу о Пауле и смогу жить дальше так же, как раньше и ...
– Она остановилась.
– Потом пришло твоё сообщение, и я увидела Колина. И я постоянно думаю о Пауле. Я знаю, что это правда. Конечно же, я помогу вам. По-другому я и не смогу. У меня синдром альтруиста. Я только не могу пообещать тебе, что это сработает так, как ты себе представляешь.

– Спасибо. Потом ты можешь исчезнуть. На схватку тебе не нужно смотреть, а Пауль всё равно должен будет заснуть, чтобы Францёз мог атаковать.

Я медленно выдохнула. Блин, это женщина была такой утомительной. Я больше не была уверена в том, что окажу Паулю услугу, если сведу его с ней, но другого выбора у нас не было. Кроме того, по словам Колина я тоже была утомительной. Значит, Джианна и я хорошо подходили друг к другу.

– Тогда я сейчас позвоню Тильману и спрошу, где живёт Францёз и как мы сможем туда зайти.

К моему удивлению Тильман сразу же взял трубку.

– Ты можешь говорить?
– прошептала я.

– Да, но будет лучше, если ты будешь говорить громко. Не то, в противном случае, я тебя не пойму. Я на берегу, оба гея на корабле. Мы можем говорить открыто.

Я описала ему так коротко, как возможно, ситуацию, а он внимательно слушал.

– Францёз живёт в районе Шанце. Я сейчас перешлю тебе адрес по SMS. В галереи есть ключ для чрезвычайных ситуаций, в самом нижнем ящике письменного стола, за скрепками, в маленькой коробочке. Ключ от галереи должен лежать у Пауля, в этой уродливой чаше в коридоре. Когда вы хотите это сделать?

– Завтра, - решила я энергично.
– Завтра вечером. До этого у меня ещё тренировка. Пожалуйста, будь на связи, если возникнут сложности или у меня появятся вопросы.

– Хорошо, это должно получиться. Завтра мы снова пристанем к берегу.

– И Тильман, не думай о Францёзе и обо всём этом, хорошо? Никогда не думай о том, что он такое!

– Без проблем.
– Я слышала по его тону, что он улыбался.
– У меня достаточно отвлечения.

– Поздравляю. Тогда до завтра. Если ты от нас ничего не услышишь, тогда всё хорошо.

– Насчёт меня то же самое. Пока.
– Тильман положил трубку.

Джианна во время нашего разговора вытянулась на полу кухни, при этом не выглядя так, будто она захочет когда-либо встать. Даже писк компьютера не вывел её из апатии. Так как она закрывала лицо руками, я не могла сказать, смеялась она или плакала, или просто надеялась выбраться поскорее из этого кошмара. Скорее всего, последнее.

Руфус, который оправился от испуга из-за сковороды, вскарабкался ей на живот и начал с блаженным мурлыканьем расхаживать по груди, что быстро покончило с её летаргией.