Расписание свиданий

Словесный поток иссяк, и я замолчала. Артем опустил руку с биноклем и снова посмотрел на меня, но теперь уже тепло и без осуждения.

— Что мне теперь делать? — кусала я губы от отчаяния. — Как Марату все объяснить? Поймет ли он? Господи, ну зачем все это случилось? Знаешь, я повела бы себя как Марат. Если бы увидела такую сцену, так же отреагировала бы. Подумала бы, что все очевидно, но на самом же деле оно неочевидно! Марат не знает, что я не хотела поцелуя! Как ты думаешь, он поймет меня?

Артем опустил глаза в пол. Мне стало не по себе.

— Что это значит? — разволновалась я. — Артем, что это значит, я тебя спрашиваю? Почему ты так смотришь?!

Напарник открыл бутылку какого‑то холодного напитка (по стенкам текли капли) и сделал несколько глотков. После этого тяжело вздохнул и проговорил:

— Он собирает вещи.

— Какие вещи? — не поняла я. Вернее, поняла, но, спрашивая это, надеялась, что ослышалась.

— Свои вещи. Он уезжает.

— Куда?

— Домой. В свой город.

— Зачем? — автоматически продолжала я задавать вопросы, хотя мысли мои были уже далеко отсюда.

— Сказал, что ему здесь больше нечего делать.

— Но… еще же не пора на учебу.

Артем уставился на меня, как на неразумного ребенка:

— Полина, ты что, ничего не понимаешь? Он уезжает отсюда из‑за тебя. Он больше не хочет тебя видеть. Так он сказал…

У меня зашумело в ушах. Перед глазами возникла какая‑то непонятная рябь. Так бывает, когда долгое время сидишь в кресле, а потом резко встаешь…

— Эй! — сквозь черные мушки я увидела Артема, бросившегося ко мне. — Ты что?! Полина, очнись!

В следующее мгновение ощутила, что он взял меня на руки и положил на шезлонг, а потом на голову хлынуло что‑то ледяное.

Я молниеносно пришла в себя. Перед глазами вместо ряби была четкая картинка: Артем стоит около меня и держит в руках ту самую бутылку с напитком, но уже почти пустую.

— Что с тобой такое? — беспокойно спросил Артем. — Это ты из‑за Марата так?

Я ничего не ответила. Вместо этого поднялась с шезлонга, почувствовав небольшое головокружение, и направилась к лестнице.

— Ты куда это? — подбежал ко мне Артем и перегородил путь. — Никуда я тебя не пущу, хоть режь меня!

— Отстань.

— Не отстану. Пущу, а ты вдруг…

— Что — «а ты вдруг»?

— А ты в море пойдешь! — выпалил напарник. И, чуть смущаясь, добавил: — Как Катя.

— Топиться, что ли? — устало конкретизировала я. — Делать мне больше нечего, топиться. И где ты видел дельфина, который тонет под водой?..

— Но ты не дельфин, — возразил Артем. — Ты человек.

— Уже нет, — улыбнулась я и, отодвинув нахмурившегося напарника в сторону, начала спускаться с вышки. — Я теперь никто.

— Полина, не делай глупости! — крикнул Артем с вышки.

Я подняла голову вверх.

— А я уже сделала глупость.

— Какую?

— Какую?.. К Васе поехала, вот какую.

Я не знала, что мне делать дальше. Где искать Марата? Дома? Но он не пустит меня, откажется говорить. Не захочет выслушать объяснение того, как все было на самом деле.

В который раз я набрала его номер. Длинные гудки. Он не берет трубку. Не отвечает на SMS. Я чувствую себя брошенной. Да я и есть брошенная…

Ноги сами привели меня к месту, где работала подруга Фулата.

— Полина, где твое лицо? — ахнула Фулата, когда увидела меня.

— Что ты хочешь сказать? Вот мое лицо…

— Ну, вы что‑то про лица говорите, когда человек не такой, как всегда.

— А‑а, — догадалась я, — хочешь сказать, на мне лица нет?

— Да!

— Сейчас расскажу почему…

Мы отправились в ближайшее кафе на свежем воздухе, заказали сок и заняли столик.

— Меня поцеловали, — сказала я.

— Кто поцеловал? — удивилась Фулата и игриво улыбнулась: — Марат? Неужели произошло это? Если бы знала ты, как я за вас рада, — сложила она руки у сердца и опомнилась: — Но почему ты расстроенная? Тебе не понравилось? Знаешь, ничего в этом страшного нет. В первый раз иногда человек сосредоточен не на поцелуе, а на самой ситуации.

— Ах, Фулата, о чем ты говоришь! Я расстроенная, потому что поцеловал меня не Марат, — произнесла я так тихо, что Фулата не расслышала.

— Что? Что ты сказала?

— Я говорю, что меня не Марат поцеловал, — громче повторила я.

Фулата замерла со стаканом сока из местных апельсинов в руках.

— То есть как это? Если не Марат, то кто же тогда?

Я закрыла лицо ладонями и выдавила:

— Вася.

Фулата оторопела еще больше:

— Какой Вася? Полина, с тобой все хорошо?

— Нет! — рявкнула я так, что бедная Фулата испугалась. — Нет, со мной не все хорошо, поэтому я такая! Меня без спросу поцеловал незнакомый парень, а Марат это увидел и подумал, что у нас все взаимно. Теперь понимаешь, почему я «без лица»?

Темнокожая подруга — специалист по плетению разных видов косичек жалостливо взглянула на меня и села на стул, стоящий рядом со мной. Она ласково приобняла меня и участливо поинтересовалась:

— Но почему именно Вася тебя поцеловал? И почему при Марате? Как такое могло получиться?

— Во всем виновата бутылка. Я пошла по указанному адресу.

— Бутылка? Так, давай говори все по порядку, потому что я не понимаю ничего.

И я поведала Фулате все, что произошло со вчерашнего дня: и про Катю, и про разговор с Маратом, когда он поднял тему отъезда, и о том, как он пришел на пляж (я сказала просто «пляж», потому что Фулата не знала о нашем с Маратом тайном пляже), и о найденной бутылке, и обо всем остальном, вплоть до нашей с ней встречи.

Некоторое время после моего рассказа подруга молчала, а затем покачала головой:

— Вот это да… Как же выйти из положения? Это серьезно. Нужно думать.

— Думать нет времени. Артем сказал, что Марат собирает вещи. Что, если он уже сегодня сядет на вечерний поезд и уедет? А? Что тогда, Фулата, что?

— Тогда это конец всему будет, — не стала сглаживать углы Фулата.

— То‑то и оно…

— Ну, тогда пойди к нему домой и там постарайся встретиться и поговорить.

— Он меня не пустит и слушать не станет.