Расправа в замке Бельфорсбрук

— Нет. Обратил на себя внимание тем, что вёл себя не как на траурной церемонии.

— Что вы имеете в виду?

— На похоронах обычно все стоят застывшие, грустные, плачут, а он разгуливал вдоль и поперёк и посматривал на людей, изучая присутствующих.

— С кем-то приехал, ждал кого-то?

— Не знаю. Глаза у него какие-то не такие, как у обычного человека. Бегали поминутно из стороны в сторону. И сам минуту на месте не постоял. Церемония-то траурная.

— Нервничал.

— Дёрганый какой-то.

— Кто-то из родственников?

— Не похоже. Я вроде бы со всеми знаком.

— Мисс Элисон знает, кто это?

— Не думаю.

— Почему вы так уверены?

— Он не подошёл к ней, как принято, чтобы выразить соболезнования. Она даже в его сторону не смотрела. Не думаю, что они когда-то виделись.

— По всей видимости, барон был знаком с человеком, который в тот день навещал их.

Якоб пожал плечами в ответ своим мыслям и спросил:

— Вы об убийце?

— Да.

— Барон, возможно. Но не могу утверждать. Меня не было дома, поэтому не видел, кто в тот день приходил.

— В противном случае, он не впустил бы его в дом.

— С тех пор, как отец мисс Элисон прекратил практиковать, их редко навещали и то самые близкие.

— Это говорит о том, что человек, который в тот день приходил, не был чужим, посторонним.

— Не могу знать.

«Что-то вырисовывается. Вопросов много, будем разбираться», — думал Мейсон.

— Спасибо, Якоб, за беседу, вы можете быть свободны. Погодите, — вспомнил сыщик. — Вы не могли бы показать мне замок? Не хотелось бы утомлять мисс Элисон. Мы сами справимся.

— Что именно вас интересует?

— В первую очередь спальня барона и баронессы. Потом флигель прислуги. Кстати, в замке должен быть чёрный вход. Я прав?

— Да, мистер Мейсон. Вы правы. Имеется. Он со стороны флигеля прислуги, там живут повар с семьёй, подсобные кухонные работники, горничная, служанки. Управляющий живёт на стороне господ, как и я.

— Я понял, вся прислуга, — подытожил Мейсон.

— Всё правильно.

— Сначала спальня и документы, — наметил Мейсон. — Вот это мне нужно увидеть сейчас. Потом допрошу горничную, и пойдём с вами дальше.

— Пожалуйста, я готов сопровождать вас. Минутку, погодите, возьму связку с ключами, проведу вас, покажу все помещения.

— Благодарю. Пойдёмте.

После возвращения в гостиную Уильям Мейсон попросил дворецкого:

— Якоб, позовите, пожалуйста, горничную.

— Сию минуту, — ответил дворецкий и ушел.

Ниточка потянулась, клубочек разматывается

В комнату вошла горничная. Её поведение красноречиво говорило, что она напугана и сильно нервничает.

Сыщик пристально посмотрел на неё. Она не вызывала у него доверия.

— Присаживайтесь, — пригласил Мейсон. — Назовите своё имя, возраст и всё, что вы можете сообщить.

— Я ничего не знаю, — громко заявила горничная.

— Мы ещё не начали беседу, вы не услышали моих вопросов и сделали такое заявление. Как мне вас понимать?

В ответ — молчание.

— Назовите ваше имя.

— Аманда.

— Сколько вам полных лет?

— Двадцать четыре года.

— Вот видите, а говорите, что ничего не знаете.

Горничная опустила голову и продолжала теребить фартук.

— Сколько лет вы служите в этом доме?

— Два года.

— Что можете сказать о семье, в которой служите?

— Ничего.

— Как это? Прослужили два года и ничего не можете сказать о людях, с которыми проживаете вместе два года?

— Выполняю свои обязанности и ухожу в свой флигель.

— Тогда вопрос поставлю иначе. Скажите, у вас были разногласия, конфликты с бароном или баронессой?

Горничная замялась. Лихорадочный румянец заполонил щеку.

— Вы не ответили.

— Не помню.

— А вы всё же припомните.

— Один раз барон сказал, чтобы посторонних людей в доме не было.

— По отношению к кому так высказался барон Уокер?

— Меня навещал один мой знакомый.

— Назовите его имя.

Горничная заволновалась.

— Не помню.

— Не помните имя вашего знакомого?

— Мы давно не виделись.

— И что, по этой причине вам отказала память? Хочу предупредить, милейшая, что речь идёт об убийстве нескольких членов уважаемой семьи Уокер. Если вы намерены укрывать важную информацию, то я тотчас отвезу вас в полицию, и пусть они вами занимаются. Уж поверьте бывалому сыщику, они-то с вами церемониться не будут. Моё дело предупредить. У меня нет времени на ерунду. Вы будете говорить? — повышая голос, спросил Мейсон.

— Его зовут Ричард.

— Фамилия? — спокойно продолжил сыщик.

— Не знаю.

— Фамилия? — повторил свой вопрос Мейсон, опять повысив голос.

— Уокер, — и она заплакала.

— Вы точно знаете? Не ошиблись?

— Нет. Это его фамилия.

— Тогда, кем он приходится умершему барону Уокеру?

— Племянником.

— Сыном кого?

— Младшего брата барона Уокера.

— Так, понятно. Вот видите, как хорошо, а говорите, что ничего не знаете. Подскажите, где ваш знакомый проживает?

— Не знаю. Что вы ко мне привязались? Я служу горничной, больше мне ничего не известно.

— Тогда почему вы так разволновались? Вам придётся рассказать мне, зачем вы впустили в дом вашего знакомого, и с какими намерениями он приходил ночью, затем в день убийства барона и баронессы? Так или нет?

— Повторяю, я ничего не знаю. Он попросил впустить, сказал, что у дяди остались его документы, они ему срочно понадобились. Вот и всё. В день убийства его здесь не было, — уточнила она.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— А почему тогда ваш знакомый не прошёл как все через центральные ворота и входную дверь замка? Почему вдруг через чёрный вход, где расположен флигель прислуги?

Аманда молча теребила фартук. Её бил озноб.

— Вы будете говорить?

— Откуда я знаю. Что вы меня пытаете? Говорите с ним, — бросила она в лицо сыщику, как кость собаке, забыв, с кем разговаривает.

— Дойдёт очередь и до него, уж поверьте, — недовольно ответил Мейсон. — На сегодня вы свободны. Хочу предупредить. Любое ваше действие, направленное против следствия, для вас выльется в дополнительный срок заключения. Подумайте, стоит ли укрывать информацию от меня и помогать преступнику. Ещё раз советую хорошо подумать.