Расправляя крылья: Шаг перед пропастью

Я провел ей пальцем по кончику носа. Девушка фыркнула, но я чувствовал, уже почти успокоилась.

— У тебя в душе вакуум, Гюльзар. Ты старше их, да, но духовно ты поднялась с одного уровня на другой, как и они. И в твоей душе, как и у них, возник вакуум. Я же закономерно стал тем, кто этот вакуум заполнил, как они заполняют вакуум любовью к кумиру. А может к мальчику из соседнего подъезда, из-за которого тоже можно потерять голову и оставить предсмертную записку. Или соседнего класса.

Более того, я воздействую не просто поверхностно, своим существованием, я давлю тебя вот сюда! — постучал ей пальцем по лбу. — Я тебя именно насилую, солнце, твое сознание. А значит, мое воздействие сравнимо по эффективности с воздействием "предсмертной записки малолетки".

Помолчали.

— Солнце, лекарство только одно. Нравится оно тебе, не нравится — его придется принимать. Это общение. Общение с кем-то, с внешним миром. С мальчиками, девочками, сеньорами и сеньоринами. Чем больше ты познаешь чувств и эмоций, чем больше приобретешь опыта по приобретению опыта, тем адекватнее ты сможешь оценить свои чувства. И Хуан Карлос — тоже часть лекарства. Общайся с ним, познакомься с его друзьями и подругами, родителями, окружением. Вливайся в любые коллективы. Все это поможет.

— А если я все-таки не люблю его?

Я хмыкнул.

— Он тебе нравится. Это главное. Остальное, повторюсь, ты поймешь позже. И вот тогда решишь, что тебе делать.

— А если я все-таки решу подарить девственность тебе?

Господи, да за что мне такое наказание! Мысленно застонав, я выдавил самую благожелательную улыбку.

— Тогда мы и займемся этим вопросом. Но не раньше, чем ты придешь в себя.

— Это не ради него, Гюльзар, — снова посмотрел я в ее глаза. — Это ради тебя. Если мы сделаем это сейчас, это будет мое предательство по отношению к тебе. А я не хочу предавать тебя, ты дорога мне. — И снова притянул ее к себе.

— Что бы ты не решила, я приму твое решение, — произнес я после молчания, подводя итог беседе. — И насчет законов боевого братства ты права — никуда мы не денемся. Но я хочу, чтобы это было честно. И чтобы никто из нас не чувствовал вины, ни перед кем. Пошли спать?

— Спасибо, Хуан!.. Она снова прижалась, затем развернулась и поцеловала меня. Это был долгий жаркий поцелуй, страстный. Но мы оба знали, чем он завершится. Паузой. Огромной паузой, во время которой маленькая девочка в ней должна перерасти уровень "предсмертных записок" и стать взрослой, принявшей окружающий мир ровно как он есть — со всеми достоинствами и недостатками. А для начала она должна не бояться себя, своего имени и своего выбора — ибо это первые вещи, ведущие к какому бы то ни было кокону.

Лег я с нею, на одной кровати. Не сказать, что вожделенных мыслей она у меня больше не вызывала, но после вечера, устроенного Капитошкой, чувствовал, что переживу. Мне хотелось обнимать ее, показывая близость, и в то же время давая понять, что это близость эта совершенно иного рода, и даже порядка.

* * *

Пробежка осталась позади, как и Плац с разводом. Впереди столовая, а туда опоздать трудно. После, конечно, начнется — силовые занятия, стрельба, тактика… Затем будет обед и… Скорее всего, снова силовые занятия, стрельба и тактика. В городе бунт, есть вероятность, что некоторые преподаватели не смогут приехать на занятия по чисто техническим причинам. Так что торопиться некуда.

Я стоял перед зеркалом и степенно водил станком по лицу, тщательно выбривая щеки. В голову ничего не лезло, ни положительные мысли, ни отрицательные, и я счёл это хорошим знаком. Достало уже всё, если честно! Хуже горкой редьки! Суета, суета, дела суетные! Теперь вот ребенок, в лучших традициях сериальных соплей. И не сделаешь ничего! И сеньорины офицеры не позволят, да и семейство Санчес, что скрывать, очень сильно будет "радо" меня видеть. Скорее бы уже вторая фаза! Скорее бы уже хоть что-нибудь! Надоело!

"…А еще с некоторыми девственницами проблемы…"

Порезался. Mierda! Вот не хотел же думать о грустном! Видимо, бог наказал.

Смыв с лица кровь, осмотрел себя. В принципе, почти закончил, немного осталось. А то после тюрьмы не соизволил, оброс…

…Нет, девственница это все же диагноз, — вернулись мысли на начатую стезю. — Но ругать себя за невнимательность не буду — я не бог, чтобы предусмотреть всё. Особенно такое. Одно могу сказать точно, у нас получится, общий язык найдем. Со временем, естественно. А пока ночевать в каюте нужно пореже — во избежание. Слава богу, за этим в стенах базы дело не встанет, найти место не проблема, как и компанию. Особенно, когда начну осваивать гитару — девчонки просто тащатся от этого!

Сзади открылась дверь, в зеркале отразилась входящая внутрь наша комвзвода. Все это время, и до развода, и после, она не перекинулась со мной ни словом, и сейчас была максимально собрана, сосредоточена. Что ж, голубушка, начинай; вижу у тебя давно кипит.

С чего именно начать, вошедшая девушка не знала. Встала посреди умывальной, сложив руки на груди, и смотрела за моими действиями. Я не торопил, не спеша доделал свое дело, ополоснул лицо. Закрыл воду. И только после этого уставился на нее, через зеркало.

— Не хочу, чтоб казалось, будто я оправдываюсь, ибо я не оправдываюсь, — произнес я. — Просто хочу довести до сведения. Мы не спали. В смысле, спали, в обнимку, но между нами ничего не было. Ты ведь за этим пришла?

Она вздохнула, сделав шаг вперед, убирая руки в карманы кителя.

— Пускай. Сегодня не спали. Но это дело времени, неправда ли?

Я кивнул.

— Естественно. Все вы — дело времени. Даже ты.

— "Мы"? — Она картинно закатила глаза от удивления. — Да нас осталось как бы… Не так и много!

— Но остались же? — Я ядовито ухмыльнулся в ответ и обернулся, опершись о стойку с раковинами. — Патрисия, говори сразу, чего хочешь, и закончим с этой темой. Пока девчонок никого нет. Ты ведь хочешь наехать, да?

Она утвердительно кивнула.

— За то, что сплю с девчонками?

— За то, что копаешь под меня! — презрительно фыркнула она. — Причем копаешь подло, задирая девчонкам подолы.

Да уж, кому-то в голову бьет девственность, а у кого-то шарики едут за ролики на почве ревности. Ревности к власти. И что с ними всеми делать?

— Патрисия… — вздохнул я, собираясь прочесть заготовленную лекцию, но продолжить она мне не дала, грозно воскликнув:

— Ты отрабатываешь свои методики там, за воротами! Тренируешься, ставишь опыты, руку набиваешь! Потом опробуешь на всяких "капитошках", чтобы уж точно уметь, наверняка! А после закрепляешь знания на них, девчонках! Как на куклах, марионетках! Я не говорю, что так нельзя делать — тебя готовят как раз ради этих умений! Но они СВОИ, Хуан! Разве так можно? Офицерам плевать, но ты же один из нас!