Распутанный

Это была его любимая шалость.

— Ну?

— У м-меня новости. — Он рассказал Владу о том, что видел, прокравшись в особняк под покровом иллюзий. Как вампиры напали на Эйдена. Как ужасающие монстры восстали, защитив его. Как Эйден приручил тех монстров, по-детски воркуя с ними. Как попросил их вернуться к хозяевам и проследил за этим.

— Почему он не умер, прежде чем проявились звери? — спросил Влад, и как обычно, его кроткий голос был страшно отупляющим.

Такер сглотнул.

— Он брызнул им в лица какой-то жидкостью.

Послышался шелест одежды.

— Жидкостью? Из кольца? — Влад перестал прикидываться спокойным, в его голосе зазвучала ярость.

— Д-да.

— Как же он снискал преданность зверей?

— Не знаю. Никто не знает.

Не успело последнее слово сорваться с губ Такера, как Влад закричал. Похоже, он раскалывал камни и бросал их в стены, потому что Такер слышал звук осыпающихся камней и чувствовал, как громыхает земля, как все вокруг дрожит и рушится.

Он схватился за уши, но уже было поздно. От этого пронзительного звука лопнули барабанные перепонки, и потекла теплая кровь. В голове взорвалась резкая боль, а затем пронзила все тело.

В кои-то веки желание сбежать перевесило желание угодить, и он уперся в стену, чтобы нащупать углубления. Но рука сильно сжала его плечо.

***

Это мог быть ее последний день, подумала Мэри Энн и тут же упрекнула себя за нездоровые прогнозы. Теперь, напитавшись от ведьмы, она чувствовала себя лучше и сильнее, чем раньше. О том, чтобы просто упасть замертво, и речи быть не могло. Она надеялась. Но чувствовала себя и виноватой, когда вспоминала, как ведьма кричала и проклинала ее, а затем сникла и замолчала.

Как я сотворила с ней такое?

И как ей вернуться в хижину? Но она вернется, как только Райли закончит делать на ней татуировки. Эйден собирался вселиться в тело девчонки и попытаться вернуться в ее прошлое. Может… может, Мэри Энн пока останется снаружи. Тогда она больше ничего не заберет у бедной девушки.

Да. Именно так она и поступит, решила она. Виктория просто самонадеянно заявила бы, что Мэри Энн трусиха, потому что боится столкнуться со столь могущественным существом, несмотря на татуировки защиты.

Защита. Фу! Мэри Энн нахмурилась. В отличие от Эйдена, она не хотела накалывать татуировки на грудь. Ей не хотелось видеть их каждый день и знать, что они часть ее и никогда не сойдут.

Она сняла с себя рубашку, покраснела как сумасшедшая, поблагодарив себя за то, что надела симпатичный лифчик, пусть даже Райли видел его прошлой ночью, и подставила ему спину. И боже милостивый, это было больно. Как будто по венам растекся огонь.

— Готово, — наконец, произнес довольным тоном Райли.

Она встала, схватила рубашку и прошла в угол к зеркалу во весь рост. Изогнувшись, она увидела две красивые тщательно продуманные татуировки. Одна — такая же, как у Эйдена — защитит ее от манипуляций над разумом, а другая — от смертельных ранений. По крайней мере, физических.

Она не поможет, если, скажем, сердце внезапно остановится из-за смертельного проклятия, но Райли настоял, так что ей не пришлось выбирать. Она не зашипела и не исчезла, так что, очевидно, физические раны, такие как ножевое ранение, не тот способ, которым смертельное проклятие убьет ее.

Видимо, для защиты такого масштаба татуировка должна быть больше, так что вторая протянулась от одной лопатки к другой. Боже, ее папа умрет. После того, как убьет ее, конечно.

Она натянула тенниску через голову, вздрогнув от острой жалящей боли, когда материал коснулся чувствительной кожи.

— Готова? — Виктория протянула изящную руку.

Она кивнула, и их пальцы сплелись. Через секунду вампирша телепортировала ее перед хижиной. Виктория исчезла без слов и вернулась через несколько секунд с Эйденом, снова исчезла и вернулась с Райли. Ей все лучше удавалась телепортация.

— Приступим, — произнес Эйден, его нетерпение передавалось как вирус. Все, кроме Мэри Энн, тяжело шагнули на ступеньки.

— Я останусь тут, — объявила она.

Они остановились и посмотрели на нее.

Мэри Энн смотрела на Эйдена и не могла не думать о том, что видела его в последние разы. «Ты должна перестать так думать.» Он был таким красивым парнем. Будучи натуральным блондином, он красил волосы в черный. У него были разноцветные глаза — голубые, зеленые, серые и карие — глаза каждой души, как и глаза самого Эйдена, и когда они смешивались, то казались абсолютно черными.

Он был таким же высоким, как и Райли, и таким же мускулистым. Если у Райли были суровые и опасные черты лица, то Эйден был эталоном мужской красоты. Длинные ресницы отбрасывали остроконечные тени на щеки. Идеально розовые губы выглядели нежными.

— Все в порядке? — спросил он, беспокойно нахмурившись.

Она любила его, как брата, и когда покинет эту группу, будет ужасно скучать по нему.

— Я просто думаю, будет лучше, если я останусь тут, — ответила она.

Одновременно с ней Райли произнес:

— Мэри Энн чувствует себя неважно.

Они улыбнулись друг другу, хотя обоим было невесело. Прошлой ночью, после того, как он убедился в том, что она Опустошительница, он притих. Он поддерживал ее, пока она поглощала силу ведьмы и подкреплялась, а потом, после того, как Виктория возвратила их в его комнату, вернулся с ней в кровать. Так же молча. Впрочем, она тоже молчала.

Она сомневалась, что кто-то из них спал. Они просто лежали друг у друга в объятиях, зная, что однажды их время выйдет.

Вздохнув, она снова посмотрела на Эйдена, поднялась к нему и сжала руку. Она была теплой и грубой.

— Удачи, — произнесла она, — и будь осторожен.

Он стиснул ее пальцы.

— Как всегда.

— Ты прекрасно чувствовала себя минуту назад, — сказала Виктория, взглянув исподлобья. — Ты… боишься? Не стоит, ты теперь под защитой.

— Только от определенных вещей.

— О. — Виктория тряхнула головой, длинные темные волосы заструились по рукам. Она была красивой: безупречная партия для безупречного Эйдена. Бледная идеальная кожа, ярко-багровые губы, сапфирово-голубые глаза. Неудивительно, что Эйден влюбился в нее так быстро и бесповоротно. — Понимаю, — произнесла она.