Распутанный

Он нахмурился, сжал в руках замок, и сквозь него прошел обжигающий электрический заряд.

— От чего бы такая реакция?

«Защита», — подсказал Калеб, как никогда уверенно. — «У нее собственная защита. Воспоминания в коробках, а коробки предохраняют от вторжения».

— Откуда ты знаешь? — спросил Эйден.

«Не знаю. Догадался.»

Что ж, Эйдену нужно обойти их. У каждой татуировки было свое действие, но какие именно были у нее? А точнее, как они защищали ее разум? Был только один способ узнать это.

Он поискал глазами Райли, тот опять прислонился к двери.

— Тебе нужно выйти, — сказал он.

Волк покачал головой.

— Это будет…

— Правильное решение, — перебил он. — На ней защита, поэтому я не могу добраться до ее воспоминаний. Нам нужно осмотреть ее, но думаю, ей не хотелось бы, чтобы на нее смотрел парень.

«О, нет», — произнес Калеб. — «Ты не разденешь ее».

Обычно Калеб единственный, кто был за стриптиз-шоу.

— Что-нибудь придумаем с одеждой, ладно?

— Если я уйду, — ответил Райли, — я не смогу прикрыть тебя.

— Неважно. Иди. — Он указал на дверь.

— Отлично. Но если она поймет, что ты делаешь, и нападет на твой разум в ответ, я не виноват. — Оборотень распахнул дверь, вышел и пинком закрыл ее за собой.

— Если такое случится, ты все равно не сможешь мне помочь, — прокричал Эйден. — Виктория, осмотри тело.

— Хорошо. — Она скользнула к нему изящно, как балерина.

Эйден закрыл глаза. По частям сдвигая одежду, она искала. Поначалу ее движения были быстрыми и ловкими, но потом замедлились… и замешкались.

— Никогда не изучала ведьму так тщательно, — произнесла она через силу. — Обычно я их избегаю. Не знаю, почему. Твой запах…

— Нехороший?

— Нет. — Она закончила осмотр, но крепче схватила его за руки, удерживая на месте. — Хороший. О-о-очень хороший.

Он узнал этот тон. Таким же тоном говорил советник перед тем, как налетел на него и укусил.

«Тревога», — внезапно объявил Элайджа.

— Знаю. — Эйден открыл глаза, отпрянул от нее, а потом рванул в противоположный конец комнаты. Когда она устремилась за ним, он покачал головой. — Оставайся там.

Ее глаза подернулись пеленой, клыки удлинились как никогда прежде.

— Всего один укус, — взмолилась она. — Будет приятно. Тебе понравится.

— Райли, — позвал он.

Волк вошел в комнату в следующую секунду. Очевидно, не уходил далеко.

— Все-таки решил, что я тебе нужен?

— У нас небольшая… проблема. — Виктория согнулась в полуприсед, готовясь к прыжку.

— Что… — Райли сообразил, что к чему и схватил ее за запястье. — О, нет, ты этого не сделаешь. — Она пыталась отбиться от него. — В другой комнате упаковки с кровью. Она поест и будет в порядке. Мы скоро вернемся, — произнес он и вынес ее за дверь.

Прошло несколько минут. Эйден ждал, жалея, что не мог накормить и утолить ее сам. Но он пока был не готов покинуть тело ведьмы, а Виктории нельзя было разрешать пробовать ее вкус. Он помнил, что она говорила о ведьмином соблазне, насколько притягательной была их кровь, и ему не нравилась мысль, что она подсядет на нее, как наркоманка.

Парочка, наконец, вернулась, Виктория подавленно шла рядом с Райли. Он закрыл дверь и остался там, а она осторожно двинулась дальше, и, стараясь не приближаться к Эйдену, уселась у дальней стены. Ее щеки заметно порозовели.

— Извини, — пробормотала она.

— Не бери в голову, — ответил Эйден, довольный, что снова видит ее с ясной головой. — Можешь сказать, какие у нее татуировки?

Виктория кивнула.

— Защита крошечная. Вообще-то, я никогда не видела настолько маленькие татуировки. Можно подумать, что они слабенькие, но когда проводишь по ним пальцем, чувствуешь их впечатляющую силу.

— Сколько их у нее?

— Девять. Две чисто внешние, предотвращают чары уродства. Одна защищает сами татуировки, чтобы никто не смог наколоть поверх новую и разрушить тем самым или изменить старые.

Умная ведьма. Все-таки Райли говорил, что немногие решались сделать эту своеобразную защиту.

— Одна защищает от смертельных травм, другая — от умственных, вероятно, она-то тебе и мешает. Еще одна привязывает ее к этому миру, наверное, чтобы феи не забрали ее в другое измерение. Одна — от яда гоблинов, одна — чтобы не быть соблазненной мужчиной-лгуном, и еще одна — чтобы не разболтать секреты. Значит, она не сможет рассказать нам то, что нам нужно, даже если захочет.

Райли сгреб волосы в кулак, отпустил и снова их сжал.

— Надо было раньше искать татуировки.

Это верно.

— В нашу защиту скажу, нам было о чем подумать.

— И обычно мы сторонимся ведьм, — добавила Виктория. — Мы никогда не общались с ними по доброй воле. Откуда нам было знать, что делать?

Точно подмечено.

— Ладно, что ж. Она не может рассказывать секреты, и ее разум защищен от повреждений. Я не собираюсь причинять ей вред, но она этого не знает. Даже если она не знает, что я здесь, внутри нее, ее разум воспримет меня как чужеродного и поэтому увидит во мне угрозу.

— А ты можешь спрятаться? — спросил Райли.

— Не знаю, но стоит попытаться. — Может быть, если она будет в сознании, но не будет знать о его присутствии, расслабится. Может, коробки откроются сами собой. — Вот, свяжите меня снова.

«Мне это не нравится», — произнес Калеб.

Эйдену тоже, но другого выхода не было.

Он плюхнулся на стул, вытянул руки за спинкой и сжал запястья. Меньше, чем за минуту, Райли его связал. Ага. Неудобно. Бедная девчонка.

«Клянешься, что после этого освободишь ее?» — дрожащим голосом спросил Калеб.

— Да. — После этого она больше будет не нужна им.

— Что «да»? — переспросил Райли, а потом покачал головой. — Забудь. Ты говорил не со мной.

Волк извлекал уроки.

— Завяжи мне глаза. А вот сейчас я говорю с тобой.

Райли сделал, как ему велели. Темнота внезапно окутала Эйдена.

— Я попытаюсь исчезнуть на задворках ее ума. К счастью, она не знает о моем присутствии. Попробуйте разговорить и отвлечь ее. Даже если она не захочет говорить, сами говорите с ней. Постарайтесь сказать что-нибудь, что всколыхнет воспоминания о смертельных чарах. — Она не может выдать секреты вслух, но скоро он узнает, может ли она думать о них, когда кто-то подслушивает.