Распутин. Тайна его власти

Теперь семья с семнадцатым по счету государем этой династии совершает путешествие из Петербурга и Москвы по всем городам, сыгравшим важную роль в истории династии и России. Царица, давно воспринимавшая Распутина гораздо серьезнее, чем одаренного оратора по вопросам религии и чудотворного исцелителя, к удивлению придворного министра, распоряжается, чтобы Распутин тоже принял участие в предстоящих торжествах в Петербурге. Она считает, что это обеспечит ей защиту Бога и убережет от покушений.

Поскольку о присутствии Распутина правительству ничего не известно (здесь царица, вероятно, натолкнулась бы на сопротивление), происходит непредвиденный инцидент. Во время праздничной благодарственной молитвы в петербургском Казанском соборе приданный Думе полицейский сообщает ее председателю, Родзянко, что в первом ряду (оставленном для депутатов Думы) находится «неизвестный в крестьянской одежде, но с крестом на груди» [52] . Родзянко сразу понял, о ком идет речь. Он приближается к Распутину и спрашивает его:

52

Что вправе носить только посвященные в сан священники и монахи.

— Что ты здесь делаешь?

— А тебе-то что? — самоуверенно задает Распутин встречный вопрос.

— Если будешь разговаривать со мной на «ты», я выкину тебя за бороду из церкви, — отвечает Родзянко, сверкнув глазами.

Распутин тихо опускается на колени и делает вид, что углубился в молитву. Не обращая на это внимания, Родзянко говорит:

— Если ты немедленно отсюда не исчезнешь, мои полицейские тебя выведут.

Распутин великолепно доигрывает свою роль. Глубоко вздыхая, он поднимается и на ходу бормочет:

— Господи, прости ему его грехи…

Когда императорская чета прибывает в Москву, девятилетнего царевича на руках несет коренастый казак лейб-гвардии. Алексей до сих пор не оправился от последствий полученных прошлой осенью травм и кровотечений. Народ, издавна склонный к суевериям, считает это плохим предзнаменованием.

Когда царская семья по окончании официальных праздничных мероприятий приезжает в Крым и празднует эту дату в узком семейном кругу, Алексей вновь ранится — у него открывается кровотечение, которого все так боялись. Распутина вызывают в Ялту. Между тем Алексей находится под присмотром врачей, хотя его выздоровление приписывается царицей исключительно близости Распутина и его молитвам. Не стесняясь, Распутин совершает поездки из своей гостиницы в близлежащие места, где принимает участие в попойках, а утром сотрудник безопасности, чтобы избежать скандалов, доставляет его абсолютно пьяным в гостиничный номер.

То, что Распутин заставил по-новому взглянуть на себя при Дворе и тем самым укрепил свою позицию в обществе, никак не повлияло на его личную жизнь. Напротив, будучи уверенным в высочайшем покровительстве, он беспокоится о репутации значительно меньше, чем раньше. О нем вновь стали распространяться слухи, которые находят свое отражение в заголовках зарубежных средств массовой информации и доходят до Англии и Франции, где он уже снискал себе сомнительную славу «великой машины любви».

Как же Распутин находит время для подобного рода развлечений? Ведь он очень занят… Ежедневно в его «приемной», как он называет свою прихожую, полно просителей. Дом № 64 по Гороховой улице стал известен далеко за пределами Петербурга. Каждый знает номер телефона 646-46. Из Москвы и Киева также приезжают люди по своим делам — военные, служащие и священники хотят более быстрого продвижения по службе. Купцам нужны особые разрешения, привилегии или установление контактов на высшем уровне. Женщины, опять-таки, если они приезжают как просители, ратуют за продвижение по службе мужей или просят о смягчении наказания осужденным. Евреи хотят приостановки судебного процесса, который привел некоторых из них в тюрьму, потому что они по поддельным дипломам врачей обманным путем получили право на жительство в столице. Интересно, что рабочие и крестьяне не приходят к Распутину. Они ему не верят и не разделяют мнения о его всемогуществе. Один крестьянин из охтинского уезда в Сибири сформулировал это так: «Лучше совсем умереть, чем просить Распутина о помощи!»

Наконец, малоимущие тоже просят его о пожертвованиях на медицинское обслуживание. И здесь Распутин проявляет свою щедрость.

Он может себе это позволить. Деньги текут к нему рекой. Нет почти никого, кто испрашивая у Распутина помощи, не протянул бы ему узелок с деньгами. К этому добавляются щедрые пожертвования со стороны его почитательниц, чаще всего обеспеченных женщин из зажиточных кругов, или ему лично, или для передачи нуждающимся, или на церковь. Все знают, что секретарь митрополита ходит к Распутину и возвращается от него с пожертвованиями. Однако никто не знает, достигают ли они своей цели.

Распутин не имеет понятия о размерах своего состояния. Это зависит не только от типичного для русских философского отношения к деньгам, которые они не хранят, а необдуманно распоряжаются, но и оттого, что он почти не умеет считать. Для этого у него есть «советники» — банкир Дмитрий Рубинштейн, а также ювелир и спекулянт Арон Симанович. Они управляют финансами Распутина и становятся, как искренне призналась его дочь Мария, «при этом все богаче», поскольку «отец ни разу не потребовал никаких документов или отчетов».

Среди прочего, состояние Распутина вложено в каучуковые акции, но оба коммерсанта используют дружбу с влиятельным клиентом также для собственных сделок. Во всяком случае, позже, когда дети в день смерти Распутина напрасно искали наличные деньги на расходы и позвонили двум «лучшим друзьям», то узнали, что имущество Распутина таинственным образом исчезло, и не осталось ни копейки.

Но Распутину не нужно было беспокоиться о деньгах на жизнь. Не проходит и дня, чтобы ему не приносили коробки с подарками. Они наполнены вкусными продуктами, вином, мадерой (которую Распутин особенно любит). Распутину дарят цветы, фарфор, хрусталь и даже мебель и ковры, чтобы соответствующим образом расположить его к себе, отблагодарить за оказанную помощь или просто за назидательные речи. Дамы, предпочитающие оставаться анонимными, нередко посылают ему с любовью самолично вышитые цветами шелковые рубашки и хорошее сукно на брюки и кафтаны.

Роскошную шубу, отороченную мехом бобра, и бобровую шапку Распутин получил в подарок от еврейских друзей. Это привело к тому, что вместо обычных антисемитских выпадов он вдруг становится защитником ограниченного в то время в своих правах еврейского населения. Такому повороту событий способствует и его «секретарь» Симанович, который в своих (до сих пор публикуемых) записках прославляет Распутина как адвоката российских евреев. Картина, однако, имеет с действительностью также мало общего, как и другие сообщения Симановича (который никогда не переступал порога царского дворца), будто он по ночам в пижаме играл с царем в карты и продавал ему в военные годы бриллианты.

Факт, что Распутин своими ходатайствами действительно помог многим евреям, не придерживаясь определенной концепции и не преследуя какую-то цель. Он помогает по коммерческим и дружеским причинам, потому что он действительно готов прийти им на помощь, и потому что это дает ему и другие преимущества — расширение власти и знакомство с девушками или женщинами, из просьб которых он извлекает выгоду для себя.

Для ведения домашнего хозяйства Распутин привез из Покровского Катю и Дуню (которая является и его любовницей). Последняя отвечает на телефонные звонки и зачитывает Распутину письма или телеграммы с просьбами. Кроме того, монашка Акулина Лаптинская тоже находится на службе у Распутина. Она ведет запись ежедневных событий. Вероятно, именно она с благоговением увековечила на бумаге цитаты Распутина из его назидательных, часто непонятных и отрывочных речей. Из них впоследствии возникнут те рукописи, которые в считанных экземплярах будут циркулировать как послания Святого человека.

Ответы на прошения Распутин подготавливает сам. Появляется ли проситель лично перед ним или передает о своем деле в письме или телеграмме, — Распутин берег один из своих бланков и пишет ставшие вскоре крылатыми слова «Милой, дарагой, помоги…». Так он направляет просящего о помощи к соответствующему министру или доставляет ему с посыльным записку, содержащую просьбу о вмешательстве в дело. Иногда он звонит по телефону. Те. кому звонят, реагируют по-разному: некоторые игнорируют вмешательство Распутина, кто-то подчиняется, вздыхая, поскольку не хочет навлекать на себя гнев Распутина, другие оставляют их без внимания, пока проситель не начнет поторапливать, а Распутин не направит страшные угрозы или ругательства в адрес нерадивых чиновников, чье пренебрежительное отношение к этому может повлечь за собой их дискредитацию и потерю поста. Нередко Распутин сам появляется у какого-нибудь министра, чтобы ускорить продвижение по службе важного для нею чиновника. При этом он нагло пускает в ход свои гипнотические способности. Вот как это происходит со слов Макарова: «…Я должен был его принять, хотя мне этого очень не хотелось. Он сел напротив. Я попросил доставить мне документы человека, за повышение в должности которого пришел просить Распутин. Когда принесли документы, я ненадолго углубился в чтение бумаг, после чего пришел к выводу, что никакая квалификация не оправдывает продвижение этой личности. Еще во время чтения я громко дал понять, что у него мало поводов для надежды. Когда я, наконец, взглянул на него, то увидел то, что неосознанно ощущал все это время: Распутин словно пожирал меня своими водянистыми глазами, как гипнотизер. У меня чуть не закружилась голова.