Распутин

Загнанный в угол Распутин в очередной раз умоляет царя о милости. Его милуют, но, кажется, скорее из жалости, чем по убеждению. Несмотря на то, что его успокаивает сама царица, он не чувствует себя в безопасности. Столько злости вокруг! Прежде всего ортодоксальные священники, которые чувствуют, что старец угрожает их духовному авторитету. Затем некоторые члены императорской семьи и многочисленные придворные, раздраженные тем, что какой-то мужик способен убедить царя опираться на народ, а не на дворянство. Администрация и полиция усматривают в союзе царя и крестьянина явную опасность для четкого функционирования государственной машины. Наконец, либеральные круги, осчастливленные властью, относят на счет Распутина все недостатки строя. Тучи сгущаются, но старец Григорий убежден в силе своего влияния, чтобы выступить в защиту друзей. Столыпин клянется лишить Илиодора феодального владения в Царицыне и отправить его в другой монастырь. Распутин становится защитником «гонимого» иеромонаха, но терпит неудачу. Следователь, отправленный на место по инициативе царя, возвращается с донесением, Подтверждающим не столько слепую нетерпимость Илиодора, сколько сексуальные подвиги Распутина. Николай И, наконец, признает правоту Столыпина и соглашается, что в общих интересах удалить Распутина на несколько месяцев, дабы унять страсти.

Под напором врагов и по совету друзей Распутин соглашается покинуть столицу и совершить паломничество в Иерусалим. Там по крайней мере, думает он, никто не будет за ним шпионить. А посещение Святой Земли еще более укрепит его репутацию «божьего человека» среди народов «неграмотной России».

5

Чтобы лучше подготовить себя к восприятию святых мест, Распутин отправляется сначала в Киев, в лавру, в священные пещеры, слушает певчих в церкви, избегая, как говорит он, «мирской суеты». Затем направляется в Одессу, откуда пароходом вместе с шестьюстами богомольцами отплывает из России. В море он любуется беспечной игрой волн, так же перетекают его мысли о божественном присутствии во всех проявлениях природы. Своими размышлениями, выспренними и одновременно наивными, он делится в кое-как написанных посланиях к Анне Вырубовой. Может быть, так он надеется, что его не забудут там, во дворце. И действительно, Аня читает дорогие послания поклонницам святого человека, которые их переписывают и благоговейно распространяют в своем окружении. Собрание бессмысленных банальностей, исправленных и переработанных, затейливо оформленное, будет издано в 1916 году под названием «Мои мысли и размышления». Не переставая описывать свое путешествие дорогим «другиням», которых он оставил в Санкт-Петербурге, Распутин в восторге от Константинополя, любуется базиликой Святой Софии, предается размышлениям у престола святого апостола Иоанна и пред мощами святого Ефима. Вновь садится на пароход — Смирна, Родос, Триполи, Бейрут и наконец берег в Яффе, где жил пророк Илия. Ему не терпится увидеть Иерусалим.

Приблизившись к Гробу Господню, он не может сдержать волнения перед «местом, которое является, — пишет он, — выражением всеобщей любви». Его волнение усиливается на Голгофе, в Гефсиманском саду, везде, где Иисус оставил свой след. Он присутствует на службе в честь православной Пасхи. «Пошли, Господи, мне хорошую память, чтобы я никогда не смог забыть этих мгновений! — воскликнул он. — Как бы укрепилась вера любого, останься он здесь всего на несколько месяцев!». Неделей раньше свою Пасху в Иерусалиме отмечали католики. Нетерпимость к другой религии выражается у него в высказывании, что католики менее усердны и веселы во время празднеств, чем верующие православной церкви. «Они совсем не выглядят счастливыми, — утверждает он, — в то время как на наших праздниках ликует все и даже животные. Да! Как уж мы счастливы, православные, и наша вера лучше всех! Лица католиков во время Пасхи угрюмые, вот почему я думаю, что их души по-настоящему не ликуют!». Однако тут же критика в адрес русского духовенства: «Наши епископы все образованные образованные и совершают богослужение с пышным великолепием, но они не просты духом, не простодушны. А народ идет только за простодушными!» Делая такой вывод, он, несомненно, думал о себе самом. В Иерусалиме, еще больше, чем в Санкт-Петербурге убеждаешься, что только смирение спасет христианскую душу. Богу ненавистна гордыня и близко простосердечие. Чтобы быть услышанным Господом, нужно быть как дети. Много знаний вредит вере. Тот, у кого в голове много всякой всячины, не сможет достаточно открыть сердце.

Получив эти выкладки самобытного прочтения Завета, сторонники Распутина возликовали. Анна Вырубова продолжает восхвалять лучезарную святость старца Григория, она рассказывает императрице о поступках и мыслях отсутствующего. Благодаря ее посредничеству, Распутин на расстоянии добивается от царя возвращения Илиодора к его обязанностям. Зато Столыпин чувствует, что его власть покачнулась под ударами крайних правых. 22 марта 1911 года из-за многочисленных политических разногласий председатель Думы Гучков отстранен от должности, его заменяет Родзянко. Со своей стороны, Священный Синод продолжает требовать, чтобы Илиодор покинул Царицын и отправился в Новосиловский монастырь. Иеромонах отправляется туда против своей воли. К нему присоединяется Гермоген. Фанатики от населения вопят и угрожают «все перебить», если у них отнимут этих двух идолов. По приказу городского головы войска окружают церковные здания и готовятся взять их штурмом. Противостояние неизбежно. Взволнованный последствиями бунта, губернатор сообщает об этом Николаю II, который советует Священному Синоду вернуться к вопросу и оставить Илиодора в Царицыне, хотя бы на некоторое время. Узнав о переменах из писем своих друзей, Распутин радуется, что его хулителю Столыпину отказано и Священный Синод отозвал свой приказ. Действуя таким образом, думает он, государь принял мудрое решение, отвечающее пожеланиям простого люда.

Вот уже три с половиной месяца он в разъездах. За это время немилость к нему канула в Лету. Долгое пребывание на Святой Земле позолотило его ореол. Когда в начале лета 1911 года он возвращается в Россию, первым делом добивается аудиенции у императора и императрицы в Петергофе. Его встречают с радостью, затаив дыхание слушают рассказ о странствовании по дорогам Спасителя, уверяют в расположении к нему всей семьи. Ободренный, он останавливается в Санкт-Петербурге у одного из друзей, журналиста Георгия Сазонова. Но не сидит на одном месте. В августе он уже в Царицыне, где Илиодор поет ему осанну и засыпает дарами. Затем отправляется в Саратов, к Гермогену. Епископ расположен к нему не так тепло, как иеромонах. Он обвиняет его за бесчестье монаршей династии в глазах всей России. Распутину все ни по чем, он знает, что церковь не прыгнет выше головы! Ведь царь выказал ему свое расположение и доверие, советуясь с ним даже по политическим вопросам. Николай II уже задумывает заменить Столыпина, но колеблется в выборе кандидатуры на пост председателя Совета между Витте и Коковцевым. Что об этом думает святой человек? Распутин, радуясь про себя, высказывает свое мнение. Важно дать понять всем, насколько он незаменим для царя не только в делах веры. Уже ясно, что после богомолья у Гроба Господня ему удастся все.

Немного погодя царь, царица и двор отправляются в Киев на открытие памятника Александру И, дедушки государя. Первого сентября 1911 года— торжественный вечер в театре. Во время антракта кто-то стреляет из револьвера в Столыпина. Пробитый пулями, он из последних сил поднимает руку в крестном знамении, направленном на императорскую ложу, и падает замертво. Убийца арестован, это Богров, двойной агент, которого полиция содержит на жалованье в то время как он убежденный террорист. Ужас повис в воздухе. До какой наглости дошли политические! А вдруг следующий — государь?! Но государь мало огорчен убийством Столыпина, с которым собирался вскоре расстаться, и не отменяет последующих празднеств. На следующий день он покидает Киев, чтобы принять участие в больших маневрах в Чернигове. В его отсутствие императрица приближает Распутина, так как, по ее словам, он один способен оградить империю от нескончаемых угроз революционеров. Прибытие старца вызывает сильнейшее возмущение у приближенных к императорской семье, им трудно согласиться с решением и понять, почему в такое серьезное для монархии время Александра Федоровна все надежды возлагает на советы невесть откуда взявшегося мужика. Александра Федоровна просит его помолиться о жертве террора. Он делает это с неохотой, вяло. Еще 29 августа 1911 года, стоя в толпе, мимо которой проезжал Председатель Совета, Распутин ощутил внезапную дрожь и вскрикнул: «Смерть пришла за ним, здесь она, здесь!». Предсказание трагического исхода исполнилось точь-в-точь. Четыре дня предсмертной агонии — и 5 сентября Столыпина уже нет. Тело еще не остыло, как его место уже занял один из самых ярых противников покойного — Коковцев. Встревоженная драматическим поворотом, императорская семья отправляется на несколько недель в Крым отдохнуть, в начале зимы Распутин тоже приезжает туда, чтобы своим присутствием поднять дух Их Величеств. Между тем Гермоген, ставший членом Священного Синода, переезжает в столицу. В декабре 1911 года к нему присоединяется Илиодор. Епископы пеняют ему за дружбу с зело мерзопакостным Распутиным, продавшимся Сатане. На самом же деле Илиодор ненавидит старца всеми фибрами души, испытывая безудержную зависть, замешанную на отвращении! Внешне извиваясь перед ним, он источает внутри сильнейший яд по причине широкой известности «своего друга». Почему, несмотря на известность и красноречие, его всегда заслоняет этот невежественный мужик? Боясь признаться сам себе, он только и ждет случая, чтобы перейти на сторону противников «отца Григория». Вот почему призывает он Митю Кулябу, кого отмечала императрица прежде как святого и целителя. Этот юродивый, дышащий злобой, не может простить Распутину первенства в глазах Александры Федоровны. Из его поганого рта извергаются «факты», что императрица сожительствует с лжепророком. Чувствуя, как бред фанатика к месту и ко времени отвечает его чаяниям, Илиодор повторяет себе, что он, именно он направлен волей Господа уничтожить старца, который даже не подозревает, какие тучи собрались над ним. Из рьяного последователя он превращается в не менее рьяного хулителя. Отныне Распутин — орудие дьявола и долг Илиодора стереть эту пакость с лица земли, перекрыть путь к трону. Вместе с Митей Кулябой они пытаются втянуть в этот религиозно-патриотический заговор Гермогена. Епископ разделяет их ненависть к «совратителю» императрицы и соглашается вызвать того к себе, в Александро-Невскую лавру и приказать навсегда убраться в Сибирь.

Распутин, недавно вернувшийся из Крыма, принимает приглашение, тонко чувствуя подвох. Действительно, он оказывается пред судилищем из полудюжины священников с председательствующим Гермогеном, здесь же Митя Куляба и Илиодор. Митя Куляба вопит в лицо обвиняемому: «Безбожник! Скольких матушек ты обманул! Скольких кормилиц ты обидел! Ты совратил царицу! Гад!» — и норовит схватить его за то, что в штанах. Григорий, в страхе отпрыгивает в сторону, скорчившись от боли, а Гермоген, в рясе, тыча ему в лицо распятие, злобно шипит: «Изыди, нечистая сила, именем Господа Христа я запрещаю тебе касаться женщин! Я запрещаю тебе появляться в царском семействе и соблазнять царицу!». Митя Куляба и Илиодор, выкрикивая ругательства и проклятия, присоединяются к епископу. Загнанный в угол, Распутин с кулаками бросается на них. Рясы разлетаются во все стороны. Именем Господа Христа они лупцуют друг друга, ногами, руками, в ход пошли распятия. Избитому и напуганному старцу удается выскользнуть из лап «отцов церкви» и найти убежище у своих другинь — Марии Головиной и Ольги Локтиной. Как только перед Новым годом царская чета возвращается домой, он сразу же жалуется Их Величествам на грубое нападение по наущению Гермогена, жертвой которого он стал. По намеку императора, Священный Синод решает отправить епископа в его епархию. Но виновный отказывается уезжать и требует встречи с Николаем II, пытаясь оправдаться. В аудиенции ему отказано. 17 января 1912 года в нарушение субординации опальный Гермоген не желает уезжать из Санкт-Петербурга на поселение в Жировическом монастыре Гродненской епархии. Илиодору назначается пребывание во Флоричевском монастыре Владимирской епархии простым монахом.

Несмотря на принятые предосторожности, не удалось обойтись без шума, вся пресса только и говорит об этом инциденте. Крайние правые поддерживают Гермогена и публикуют заявление, осуждающее Священный Синод за неправильные действия в отношении епископа, дело которого должно было, по каноническому праву, рассматриваться Вселенским Собором. Новоселов выпускает брошюру «Григорий Распутин — таинственный развратник». По приказу властей пломбы были сняты и весь тираж конфискован. Тогда Новоселов публикует в «Московском ежедневнике» полный пафоса призыв к Священному Синоду и осуждает его за молчание. Газета тоже изъята, но по городу распространялись копии обвинительной статьи.

Илиодор скрывается в доме специалиста по тибетской медицине Бадмаева и пишет мемуары «Гриша», в которых признается, что Распутин — выходец из Богом проклятой секты Хлыстунов, он надругался над десятками женщин и девушек, — без указания фамилий, — и ежедневно помогает царю растить рога. Чтобы сделать обвинения правдоподобными, он цитирует письма царицы и великих княжен, которые он украл, или «позаимствовал», во время его поездки к «другу Григорию» в Покровское. После чего подчиняется решению духовных властей и уезжает в Флоричевский монастырь. Тем не менее он позаботился о том, чтобы Бадмаев передал экземпляр воспоминаний коменданту дворца генералу Диедулину, а другой — новому председателю Думы Родзянко. Депутаты знакомятся с документом. Среди них Гучков, который испытывает к старцу настоящую смертельную ненависть. Он предает памфлет широкой огласке и присоединяет к нему подлинные экземпляры царской переписки. По рукам уже ходят и другие, поддельные письма, написанные в такой же манере, но представляющие собой чистый вымысел.

Теперь в салонах столицы открыто говорят об интимной связи императрицы и грязного сибирского мужика. Даже те, кто знает, какая нежная любовь связывает царя и царицу, начинают думать, что нет дыма без огня. Газеты октябристов вколачивают еще один гвоздь. Они публикуют фотографии с «отцом Григорием», на которых злопыхатели «узнают» ту или иную великую княжну. Что касается цензуры, она пытается изъять газету, но исчезнувшие при этой акции экземпляры появляются на рынке, поднимаясь в сумасшедшей цене, переходят из рук в руки, обмусоливаясь в тесных кругах. Дело принимает грандиозный оборот. Мнения разделились. Все принимают участие в новой модной игре на светских раутах: кто кого — Распутин, Священный Синод или самодержавие? Генерал Богданович, политический салон которого задает тон партии монархической ориентации, пишет в своей газете: «Не царь правит страной, его рукой водит проходимец Распутин. Он внушает всем, кто хочет его слушать, что не царица нуждается в Распутине, в нем нуждается сам Николай II!». Какой ужас! И показывает письмо, в котором царица признается, что она спокойна, только когда чувствует его плечо. Императрица-мать Мария Федоровна, испуганная сплетнями вокруг дворца, вызывает председателя Совета Коковцева и высказывает ему свои огорчения. Все время она враждебно относится к непонятным и психопатическим выходкам невестки. Теперь она бросает ей упрек в том, что с ее помощью Россия идет к гибели. «Моя невестка не понимает, что теряет лицо и роняет достоинство, — говорит она, — ее обводит вокруг пальца мошенник, а мы беспомощны и не можем ничего изменить, чтобы предотвратить катастрофу, которая надвигается неизбежно».

Не найдя другого выхода, Гучков решает вскрыть нарыв решительным вмешательством Думы. Составив письменный проект, к которому сразу же присоединились сорок восемь человек, он требует 26 января 1912 года от министра внутренних дел Макарова запретить выпуск газет, сочувствующих Распутину. Во время обсуждения бюджета Священного Синода он очень резко высказывается: «Знаете ли вы, какие ужасные времена переживает Россия!.. И все потому, что появился странный и смешной тип, да, смешной, но если бы он не был одновременно страшен своим невежеством. Как смог этот выскочка добиться столь высокого положения и могущества, что ему кланяются высочайшие сановники, облеченные светской и духовной властью?».