Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Рассеянная масса
Шрифт:
* * *
Но засыпая среди мотыльков,переворачиваясь во тьме,к сердцу прижатый с обоих боков,силой удерживаешь в умевспышку, зарницу, бегущую прочь.И, отогнав темноту,мысль превращается в белую ночь —первую в этом году.
* * *
Узловая за разводами дождянеобъявленная станция к утрузакачается, плечами поводя.Вот плечистая – на каждом по ведру.Собираются за водным рубежоми накатят, нарисуются из мглыне оточенным простым карандашом,мягким ластиком смягченные углы.И сознанье заплывает в рукава.Заплывает как намокшая трава,засыпающая серая плотва.
Кудама
Земля-чернобурка
зарылась в снегу.
На ветках шары, на дорогах сугробы.И кто-то из леса, из самой чащобыкрадется за нами, а сам ни гу-гу.
Все ближе подходит цепочкой следов,в безветрии веток движеньями быстрыми.Над ним обесточенных сеть проводови липкого снега бесшумные выстрелы.
* * *
Длинные, длинные берегаСосен их розова сединаОзеро с трещиной посрединеДымные солнечные столбыЕсли б все помнили, да кабытак бы не наследили
* * *
Мхи серебряные хрупки,и откуда принеслисерой, крапчатой землиисполинские скорлупкив прохудившемся гнездечайки, вороны, голубкии сороки на хвосте?
Пейзаж
Вот и губерния снова пошла писать,острой косой легкую тень срезатьпо своему почину.Пишет во всю лощинуи простофилей зовет молодчину.Славная! Не подведи, губерния —чище, плотней пиши,перышком не спеши,тише да правомернеебуковками пляши.
* * *
Мирных жители краевпересчитывают вслухлетом черных муравьев,а зимою белых мух.Синеват еще Париж?Сероват еще Брюссель?Мировая карусельзавертелась, говоришь?Так и выгонит циклонк незначительным друзьям —к белым мухам на поклонили к черным муравьям.
* * *
Не пора ли? Не пора.Я о тех, чья жизнь глухаяи недолгая – мокра.Тянется, не просыхая,между слизнями, червями.Общество живущих в ямепо земле, между корнямипробирается, скользя.Это низший, нищий орден.Но вступить в него нельзя,потому что все испортим.

3

* * *
Что скребется? Кто стучится?Дни и ночи напролетне умеет отлучиться.Кто там в черепе живет?Мы не знали, что живыетам запаяны часы —ходики сторожевыеприграничной полосы.Сколько времени? Как будтоостается полчасаи еще одна минута.Вьется в черепе оса.Отогнать ее не в силах,я живу себе назло.В гнездах прячется осиныхтолько старое тепло.Тонкий пепел слой за слоемоседает на кости.Мы слова губами ловим.Память бедная, прости!
* * *
Кажется, оба своих полушариялюди устали стеречь.Топот и цокот, да конское ржание —вот тебе новая речь.К нам из окраины речь незнакомаякатится в звоне подков.Вроде как спешилась первая коннаяармия всех языков.Кто-то любимого города хватится —на площадях ипподром.Топот, когда он до неба докатится,то обращается в гром.И среди сора да конского волоса,туго набившего слух,что это шум возвышает до голоса —крика в руках повитух?
* * *
Не гора, где жило столько,что сама земля телесна,не курганная надстройка.Что здесь будет, неизвестно.Не печальные изъянызасыпающего мозга.Не одни рубцы
да ямы.
Есть несжатая полоска!
Не случайность, а возможностьмежду признаков бескостных,что теряет осторожностьи цепляется за воздух.
1953
На портретах двойной упырь.Острый запах – карбид и сера.Воздух серый от стертых в пыльпоколений. Пыль еще не осела.Как она провоняла всята держава. Карбидом и «беломором»мертвый дух как будто берут измором.Мне пять лет, мне еще нельзя.Я не знаю, куда расти.Мой состав приготовлен, – то естьпод парами стоит, готовясьнас до места не довезти.
* * *
А кто случайно снегом не засыпан,ледовой не затянут полыньей,оправданы позорным плебисцитом,в себя народной приняты семьей.Пока живут, себя перемеряя, —перемножая и опять деля,под ноги правда катится сырая,как свежая могильная земля.Как будто больше нет суда над нами,или глаза не поднимаем мы.Шатаются разносчики чумыиз дома в дом, между двумя домами.
* * *
Что касается младших, в которыхнебывалый открылся запал,первый тлел как подмоченный порох,а потом перетлел и пропал.Перепутавший правое с левым,темный к ночи, с утра никакой,и вода, отдающая тленом,почему-то всегда под рукой.Заточенье в насиженных гнездах.Беготня из подъезда в подъезд.Но потрескивал искрами воздухпо краям этих гнезд, этих мест.Там дымок поднимался запретный,самый свежий прохватывал страх,ясной злобы цветок незаметныйраспускался на винных парах.Я глядел, как его безвозвратнозабирает похмельная дрожь,и себя уговаривал: ладно,может, завтра еще подрастешь.Он подрос, и к нему не добраться.Так и буду его до концавспоминать, как пропавшего братца,на подломанных крыльях птенца.
* * *
Вот новый, кажется, урок:московский юный говорок,ни от кого не ждущий вдругкакого-то урона —ни выстрела, ни грома.Но чем кормить его с рукии не вложить отравы,когда мы для своих детейкак двери, снятые с петель,как выбитые рамы.
* * *
…в американских штатах. А мы внештатно —комьями с лета, хлопьями света мыляжем под ноги, чтобы тебя нежданноне укатали Гранатовые Холмы.Лесом густым станем тебе в подмогу.Пасмурным днем пойдем за тобою вследи обратимся к их непростому богу,чтоб перевел тебя через море бед.Есть еще за кого мне броситься оземь,если занос опасен и снег глубок.Ты не гони, а мы за тебя попросим.Мы тебя просим: смилуйся, добрый бог.
Озеро 13 [1]
Снег бежит через дорогу как невидимый зверек.Слюдяные наволочки смяты.А по озеру 13 ходят вдоль и поперекбелоснежные рубахи,снежные халаты.Разгоняются кругами, льда касаются едва —катятся отчаянные взмахи.Снег дымится —белые рубахиподнимают, завивают рукава.
* * *
Кто ж не знает, что в этих сотахмало меда и много воска?Много паники в эпизодах.Холодок вдоль спинного мозга.Так с отчаяньем входят в долю.Это наш договор вслепую:раздели, я всего не стою.Половина – бери любую.У меня еще на приметенепонятные буки, веди,внуки, дети, звезда над башнейда хороший зверек домашний,не известный на этом свете.

1

Озеро с таким названием есть в Адирондакских горах (США).

Поделиться с друзьями: