Расскажи мне

– Паша, ты всё равно там будешь занят делами.

– Вась, в кои- то веки, чёрт побери, мы хотели провести несколько дней в столице, навестить Гешу, сходить куда-нибудь...Почему у нас с тобой всё не как у людей?

Павел наклонил голову немного вперёд, сунул руки в карманы пальто и побуравил жену прищуренным взглядом, от которого она испытала чувство дискомфорта.

– Паша , я не могу оставить Машку одну в такой ситуации. Она не бум-бум в таких делах.

– А ты бум-бум?

– Два бум-бума на пару что-нибудь придумают. К тому же у меня опыт есть - племянница.

– А отец?

– А что он может? Хорошо, хоть в разуме остался, что у него появился сын, хоть под старость лет.

– Не преувеличивай. Мельников в свои почти шестьдесят выглядит получше некоторых молодых.

– Согласна с тобой, но счастливый папочка же не разорвётся. Ника в больнице, он мечется между ней и Машкой, переживает: как оставит жену одну, потому что через две недели на вахту. Увольняться теперь? А семью кто кормить будет?

– Понятно. А Машка, значит, у нас за мамочку? Прощай отпуск!

– Хватит. Мы сейчас с тобой поссоримся,- Василиса, не выдержав мужниной суровости, погладила пальчиками его ухоженную бороду и коротко поцеловала в губы:

– Не сердись, Паш.

Они немного постояли, обнявшись, среди вполне упорядоченной сутолоки зала: народ куда-то шёл, тянул за собой чемоданы, подходил к стойкам регистрации, спешил к эскалатору, кто-то разговаривал на ходу по телефону - у всех были свои дела.

– Билет сдай,- Павел тяжко вздохнул, сухо поцеловал жену в приятно пахнущую щёку и направился на регистрацию.

2.

В маленькой квартире жарко. Маруся, с всклокоченными волосами встретила подругу в прихожей не особенно приветливо.

– Ты чего не улетела? Я же сказала, что справлюсь. Не умру за неделю. Отец заходит.

– Не ворчи, пожалуйста. От мужиков толку ноль,- Василиса сделала неопределённый жест, подтверждающий только что сказанное, и пошла в ванную мыть руки.- У тебя жарко, проветри.

– Я боюсь: вдруг Тёму продует.

– Ну, Марусь...я тебе удивляюсь. На кухне поставь окно на микропроветривание. Это некоторые мамочки после родов тупеют, но ты-то?
– прошла в комнату, склонилась над колыбелькой.

– Утю-тю. Какие мы сладенькие лапоньки. Большие вырастем, как папка, да?- начала ворковать над ребёнком, широко улыбаясь.

– Вась, по-моему, ты тоже... того.

Но Василиса выпрямилась и снова стала сама собой.

– Ну, как вы тут? Халат дай.

– Мы лучше всех, правда, Тёмыч?- Маруся глянула на брата.

***

Март выдался снежным. Недостаток осадков зимой щедро восполняла календарная весна. Уральцы к нежностям погоды не были приучены, а потому воспринимали климатические выкрутасы со своим обычным пофигизмом. (А куда деваться?)

Маруся стояла на высоком крыльце стационара, подставляя лицо мелким снежинкам и с благодарностью принимая их лёгкие холодные поцелуи после всех треволнений.

" Позвонить Василисе? Как она там управляется с Тёмой?" - подумала она. Маруся навещала мачеху, справедливо предполагая, что подруга просто выставила её за дверь, чтобы дать передохнуть.

– Блин,- думала Маша,- я сто раз подумаю, прежде, чем рожать. Треволнения последних дней открыли ей совсем другую сторону жизни женщины. "Сидя выспишься, стоя наешься",- говорила тётя Рита, сейчас первый советчик и поддержка в их с Васей многотрудной жизни. Младенец потерял мать, у него болел животик, он плохо спал, плохо прибывал ( что показывали специально купленные весы) и к тому же чувствовал растерянность няньки. Первые два дня Маруся даже не знала: как взять брата на руки. Василиса была бесценной поддержкой.

– Всё- таки хорошо, что я не улетела с Пашей. Скажи, Марусь.

***

А снежинки всё падали и падали и не хотелось никуда идти. Так бы и стояла. Вот он - сладкий вкус свободы!

– Девушка, Вы что тут стоите, не замёрзнете?- довольный дородный мужчина в распахнутой куртке широко улыбался Марусе в 31 зуб ( вместо 32-го вверху слева задиристо чернела дырка), остановился на ступеньку ниже и оглянулся в явном желании поделиться радостью.

– Нет, не замёрзну. Вот снег падает. Может быть, последний в этом году.

– Вижу, что кто-то у вас родился,- не отставал незнакомец.

Маруся не стала вдаваться в объяснения.

– Артём у нас родился. А у Вас?- жизнерадостно улыбнулась.

– Внучка. Полиной назвали. Гренадёрка: 4 кило весом.

– Ооооо, какая деваха! В кого такая?

– В отца. Вас подвезти? Я в сторону Паркового поеду, - мужчина постоял ещё немного,- могу. Жена всё равно рядом с дочкой осталась, квохчет над ней - известное дело, а отец новорожденной на смене, никак не может приехать,- без особого сожаления пояснил новоявленный дедушка.

– Нанянчится ещё,- поддержала разговор Маша.

– Ну, эт да! Всем забот хватит. Молодые то у нас пока живут....но планируют перебраться в свою квартиру,- не унимался мужчина,- Ну так как: подвезти?

– Нет, спасибо. Счастливо Вам.

– Как знаете,- и энергичной широкой походкой счастливый дед направился к шлагбауму.

Маруся почувствовала, что начали подмерзать пальчики рук в кожаных перчатках, да и ступни ног вполне однозначно сообщили: " Пора в тепло". Она постояла ещё немного и медленно двинулась по серым расчищенным от снега тротуарам следом за толстяком.

Можно было поехать на машине, но пришлось бы заезжать на заправку, а потом могло не оказаться места на парковке у стационара, и пришлось бы кружить и выискивать: где бы притулиться, к тому же темно, и она не выспалась- тысяча отговорок лишь бы не садиться за руль. Совсем недавно Маша сама стала виновницей ДТП...так что: гораздо удобней воспользоваться общественным транспортом. Подошедший автобус гостеприимно распахнул двери, и она устремилась в тепло салона.

Полезла в карман за телефоном: как там Василиса?

***

А подруга не укладывала Тёму в постельку, хоть тот и уснул у неё на руках, укачиваемый под колыбельную, услышанную от снохи. Егор обзавёлся наследницей.

"Какой-же ты лапонька, когда спишь и молчишь. Чистый ангел. Хочу такого же,- она присела на постель, не в силах выпустить малыша из объятий. Прикоснулась щекой к головке ребёнка в хлопковой шапочке, втянула нежный запах: Хочу. И Павел хочет. И как же ей самой бывает плохо ежемесячно, когда ожидания заканчиваются разочарованием, а хуже того грустью в глазах мужа. Он молчит, ничего не говорит, но она то знает. Павел расстраивается и при этом пытается утешить её саму, обнимает и шепчет: " Ничего страшного, малыш. Мы молодые, ещё успеем". От этого утешения хотелось убежать и спрятать лицо в маминых коленях.