Расскажи мне

– Дурак,- буркнула обиженно, но шла рядом.

Молча села в машину, пристегнула ремень безопасности и скрестила руки на груди.

– Что на тебя нашло? Сева несёт всякую хрень, а ты реагируешь так, как будто первый день меня знаешь.

– А я не знаю тебя!

– Совсем, совсем? А откуда тогда знаешь, что я не сплю один?

Серёгин всерьёз рассердился.

– Куда это ты меня везёшь?- Марья забеспокоилась, поняв, что Яр даже не спросил: где она живёт.

– К себе домой. Сейчас уложу тебя в постель, и обеспечу себе приятный отдых. Под рукой только ты. Надо предупреждать мужчину заранее, знаешь ли, - с недоброй усмешкой ответили ей.

И тут случилось нечто, вогнавшее Серёгина в ступор. Маша начала смеяться: громко и заразительно.

– У тебя истерика?- спросил подозрительно Яр.

– Нет. Всё хорошо. Фу,- она помахала пред собой ладошками, гоня воздух к лицу,- прости. Я не сдержалась,- посмотрела на него хитро. Притихла.

" Кто-то сейчас получит. Сюрприз".

Машина остановилась в полностью заполненной автомобилями подземной парковке. Ярослав поразился быстрой смене Машкиных настроений.

– Пойдём,- он сам раскрыл пряжку и освободил её от ремня.

Вцепился подозрительным взглядом в зрачки шальных раскосых глаз, а она, как поняла: что от неё хотят, придвинулась поближе, подняла лицо вверх и распахнула широко глаза, насмешливо дёрнув при этом губами.

"И что?- подумал Яр.- Что вот это значит? Она издевается?"

– К тебе?

– Да,- обошёл машину и осторожно стащил её с сиденья.

А Машка повисла на нём, обняв за шею, и заглянула в глаза. Пока они поднимались в лифте, Серёгин пытался прийти в себя. " Что она творит?"

– Поговорим?- дорогой пиджак небрежно брошен в кресло.

Маруся огляделась в его бело-серо-бежевой гостиной, подошла к абстракции на стене, наклонила голову вправо-влево. Узнала Кандинского. Поняла, что ей хорошо здесь, в этом его просторном, явно мужском жилище

– Василий Кандинский. "Various Parts"

Я поняла, что Кандинский. Его трудно с кем то спутать.

– Репродукция на холсте. Оригинал, как ты понимаешь, мне не по карману. Выпьешь чего-нибудь?- Яр помог ей снять жакет, положил на спинку кресла.

– Если честно, Яр, я устала. Трудный день и всё такое...- присела на диван, подтянула под отяжелевшую поясницу подушку, - Яр, можно, я воспользуюсь твоим туалетом?- взяла сумку.

– Прямо, направо, ещё направо вторая дверь.

Вернулась вскоре спокойная и довольная.

– Так что, Яр? О чём ты хотел поговорить?

– О тебе.

– Чаю можно?

Пока он ходил на кухню, кипятил и заваривал чай, Маша уснула. Притулилась в уголке, такая маленькая на его пятиместном диване. Голова откинута немного назад, предоставляя всем желающим, коих было всего один, полюбоваться на свою шею: длинную и нежную. Кудряшки рассыпались вокруг головы, не удержанные заколкой, которая свалился рядом. Яр положил её на журнальный столик. Грудь под шёлком вздымалась и опускалась размеренно, завораживая взгляд очертаниями (он ведь знал эту грудь), тонкие пальчики с длинными ноготками вытянутой формы и разного цвета, прижимали подушку к животу, другая подушка была подложена под поясницу. Странная догадка мелькнула в голове Серёгина, и он улыбнулся.

" Машка, какая же ты...."

Он постоял ещё какое-то время рядом в раздумье, с умиротворением глядя на прелестное существо, расположившееся в его гостиной, как дома. Будить не стал. Отправился в спальню, расправил свою постель, вернулся в гостиную за Марьей, подхватил её на руки...

– Мммм .. Яр, куда?- сонным голосом.

– Ложись спать. Завтра я увезу тебя в офис.

Маша хмыкнула.

– Хочешь лечь со мной?

– Если ты не против.

Снова хмыкнула.

– Обломись: у меня критические дни.

– Знаю. Спи. Раздеть тебя? Футболку дать?

– И трусы. Я не могу спать в шёлке,- без малейшего стеснения.

– С радостью.

Облачённая в белую футболку и его боксеры, которые пришлось подвернуть на талии, она вернулась из ванной, упала без сил на кровать и тут же уснула.

А Яр в странном тихом ликовании устроился рядом, обнял её со спины и ткнулся подбородком в макушку.

"Чёрт побери, как же это приятно: спать с женщиной, которая одета в мои футболку и трусы",- улыбнулся.

– Спокойной ночи, малыш.

***

Утро. Маруся открыла глаза. Всё вспомнила. Повернула голову. Яр спит рядом. Где-то что-то пошло не так. Совсем не так. И что теперь делать и как теперь вести себя?

Она тихо выбралась из постели и на цыпочках направилась к двери, прихватив сумку и одежду.

– Я всё равно слышу, как ты старательно сопишь, чтобы не разбудить меня.

– Да?- Марья сглотнула.
– Яр был такой странно-счастливый со сна: тёмные волосы растрёпаны, загадочная улыбка растянула искушающий рот.

– Иди под душ. Можешь взять мой халат.

Завтрак на столе: кофе, тосты, джем, сыр и ветчина; а Маша никак не может прийти в себя, посматривает на Серёгина удивлённо- вопросительно и пытается найти естественную линию поведения. Вот, если бы они переспали по-настоящему, тогда...

– Марусь, скажи что-нибудь.

– Параллельная реальность,- наконец выдаёт она и принимается за кофе.

– Во сколько сегодня заканчиваешь?- появившись на кухне уже офисном светлом костюме.

– Тебе зачем?- спрашивает растерянно, а смотрит жалобно.

– Мы не договорили. Ты же уснула. И поторопись. Утренние пробки могут испортить твою репутацию примерного сотрудника.

5.

Казалось, за сегодняшнее утро их кабинет посетили все: кому нужно, кому не очень, кому интересно, кому просто так "спросить". Люди идут, задают вопросы, что-то требуют, что-то отдают, а Маша с непривычки тупит и опаздывает с ответами, и волнуется, и сердится на себя, на них, на Серёгина, который уже два раза позвонил за утро. И ещё эти многозначительные взгляды на её вчерашнюю блузку, которые могут значить только одно: " Ага. Захарова явно не ночевала дома". А она отвечает им глазами: " Идите к чёрту".

И фоном Настя со своей молчаливой обидой на то, что не её оставили за начальника отдела, и уж совсем последней каплей на Машины истерзанные нервы:

– Ты у того шикарного мужика ночь провела? Я видела вас вчера на крыльце.

– Да!- заявила Маруся гордо и сложила руки на груди.- А что?

– Везёт же некоторым.

Хорошо, что наступил обеденный перерыв и можно, наконец, поговорить с Василисой, чтобы пожаловаться ей на несправедливости жизни. Ведь она только недавно забыла его, а он... он....какого дьявола Яр был так нежен вчера и обнимал её всю ночь? Маше хотелось плакать. Ведь всё будет не так, как хочется. Потому что у неё по определению не может быть всё хорошо, а Серёгин - не Муромов, а она не Василиса.