Рассказы и завязи

— Так ко мне на квартиру. У меня жена в отпуске аж в другой области. И стол для стриптиза есть.

— У меня жена тоже в деревне, — сказал Тоха Забродин. — Завтра сам туда поеду.

— И сколько же все это удовольствие стоить будет? — снова спросил бригадир Генку.

— Рублей по триста с носа за час.

— А что в этих объявлениях обозначает «плюс 20 минут»?

— А поговорить, — вставил Тоха.

— Откуда я знаю, — сказал Генка. — Будешь звонить и спросишь.

— Лады, — довольно потирая руки, заключил бригадир. — Тогда, братцы, деньги на книжку! Как всегда, на мою. Ты тоже, Витя, давай. Уж грешить, так все вместе. Или тебе денег жалко?

— Денег мне не жалко… Да и посмотрю, что у вас получится.

— Чего ты, Витя, так агрессивно настроен? Это ведь нам с Тохой надо будет потом каяться. Ты же разведен, а Генка вообще холостой.

— Я почти холостой. Живу с одной гражданским браком.

— Каким гражданским браком?

— Ну, не расписаны мы с ней, — уточнил Генка.

— А я расписан со своей в загсе. Тоха тоже. Это мы и живем гражданским браком. Или каким?

— Не знаю, так говорят.

— Да придумали все, — вновь заворчал Виктор, — ради оправдания греха. Есть два вида брака. Церковный, когда в церкви венчаются, и гражданский, когда в загсе расписываются. Все остальное называется сожительством или брак языческий, скотский, как у обезьян или дикарей первобытных.

— Фу, как ты опять грубо, Витя, — засмеялся Стас. — Нет, брат, тебе определенно надо женщину, чтобы помягчел. И чем скорее, тем лучше.

— А чего тогда сидим, языки чешем, — подал голос Толик Забродин. — Потопали, что ли, на дело.

— Потопали, — согласился бригадир. — Значит, делаем так… Сейчас на автобусе доезжаем до вокзала. Там пешком идем до моего дома. Оттуда звоним в досуговый центр. Лады?

— В лавку бы надо зайти, — напомнил Генка.

— Это само собой, — успокоил его бригадир. — Там все рядом есть…

…Дорогу от коттеджей до автобусного кольца на окраине города одолели быстро. Только было нестерпимо жарко от горящего на синем небе солнца, а на городском асфальте стало еще горячее. Солнце, хоть и клонилось к закату, но еще калило и землю, и воздух.

— Стас, — взмолился Толик, — невмоготу… Давай зайдем в пивнуху. Вон там, в подвале. Охолонимся пивком.

Видно было, что все подумали о том же и, молча согласившись с Толиком, побрели к бару.

Там особой прохлады не было, но холодное пиво с вяленой чехонью всех оживило.

— Я предлагаю сделать опрокидончик, — сказал бригадир после первой кружки. — Всего один, по соточке.

Возражений не последовало и из бара на жаркую улицу все вышли в добром настрое, в котором пребывали до самого вокзала.

— Ну так что, братья, — заговорил Стас, когда все вышли из автобуса на привокзальной площади. — Моя сберкасса похудела ровно на триста рэ. Стало быть, одну леди мы уже пропили… Чью? Может, твою, Витя? Ты не возражаешь? Извини, и не обижайся.

— Не больно и хотелось, — ответил Виктор. — Только я вот что посоветую.

— Давай… Имеешь право совещательного голоса.

— Идите-ка вы лучше к памятнику трактору на проспекте Труда.

— Это еще зачем? — не понял бригадир.

— Там такие же леди с буквой бэ каждый день толкутся. Их еще «трактористками» зовут. Берите и идите, куда хотите. Дешевле и проще, чем на дом вызывать.

— Спасибо, Витя, за дельный совет. Может быть, и воспользуемся. Но ведь у этих «трактористок» на лбу ничего не написано. Что, подойти и спросить? Так и по роже можно получить.

— Ничего и никого не надо спрашивать. К вам сами подойдут, спросят: мужчины девушек не желаете? Вот и все.

— Кроме слов благодарности ничего тебе, Витя, сказать не могу. Пошли, братцы! — позвал Стас Генку с Толиком и первым зашагал на другую сторону площади, откуда начинался проспект Труда…

У колесного трактора, стоявшего на высоком постаменте — памятника далеким дням коллективизации сельской жизни, народу было немного. Лишь на одной из скамеек сидели и тихо разговаривали две старушки. Да на другой, от них в стороне, весело щебетали трое совсем молоденьких девиц. Можно было и не обращать на них внимания, но все трое курили сигареты и пили пиво из бутылок.

— Может, к ним подойти? — спросил Стас ребят, когда они сели рядом с ним на скамейку. — Как раз три.

— Тебе же сказано — сами подойдут, — ответил Толик.

— Что-то не подходят… А ведь пьют и курят.

— Эка невидаль. Да сейчас даже первоклассника этим не удивишь. Это мы в детстве на курящую женщину смотреть бегали, как на чудо.

— Курилку целовать все равно, что пепельницу, — почему-то вставил свое слово в разговор Генка. — Да, если они не те, то и отоварить бутылкой в лоб могут.

— Так-то оно так, — согласился с друзьями бригадир, но все же встал и прошелся вдоль скамьи с девчонками.

Но те даже и внимания на него не обратили, а вскоре и совсем ушли, оставив на лавочке пустые бутылки.

— Тихо тут почему-то и никаких трактористок нет, — разочарованно произнес Стас.

— А я, кажется, догадываюсь, почему их нет, — вымолвил Генка.

— Ну и говори.

— Дураки мы… Ведь их, девок-то, называют еще ночными бабочками. Значит, выходят они на работу в ночь поздним вечером. Так что сейчас мы их не дождемся.

— Гена, у тебя не голова, а Совет федерации.

— А что дальше? — спросил друзей Толик.

— Пойдем еще раз по пиву ударим, — предложил Генка. — Время-то и скоротаем.

— Хоть куда. Мне все равно, — согласно кивнул Тоха.

— А пошли-ка мы в баню, — решительно сказал Стас. — Бар там хороший, я бывал…

…Бар при старой городской бане был действительно хорош. Совсем не то, что банный буфет в прежние, хотя и не очень далекие времена, когда и бутылка пива была редкостью. Теперь же тут всегда лилось свежее бочковое пиво, подавались разные напитки на любой вкус и такие же разные закуски.

А посему, после долгого сиденья, мужики вышли из бани опять в благостном расположении духа.

— Хорошо, — произнес бригадир, поглаживая грудь.

— Ага, — подтвердил Генка. — При хорошей закуси да безвозмездно, пить можно до бесконечности.

— Почему безвозмездно? Мы на свои кровные пили-ели. И оставили в баре еще триста рэ. И, кажется, что это мы твою бабочку пропили, ночную. Ты уж, Гена, извини.

— А я чо? Я не против. Все равно никаких девок нет. Поеду домой. А вы?