Рассказы о Пилле-Рийн

У взрослых людей за то, что они хорошие, есть всякие красивые вещи.

У мамы – светло-жёлтая тонкая чашка, у папы – фотоаппарат, у тёти Юули – белая собака Туке, которая лает на каждого чужого человека, а тёте Юули ничего не делает.

У папы, и у мамы, и у тёти Юули за то, что они хорошие, у каждого есть свой месяц.

Папин месяц август, потому что папу зовут Август. Мамин месяц май, потому что у неё, оказывается, есть имя, и это имя – Майя.

Раньше Пилле-Рийн вообще не знала, что у мам есть имена, но летом узнала, потому что тётя Юули называла маму по имени.

У тёти Юули тоже есть свой месяц – июль.

Только у Пилле-Рийн нет месяца, и это очень обидно. Правда, папа сказал, что если Пилле-Рийн будет хорошей девочкой и будет есть как следует, то он попросит, чтобы тому месяцу, который в небе, дали имя Пилле-Рийн, потому что он до сих пор без имени, как Пилле-Рийн без месяца.

Три воздушных шара

Теперь этот день уже прошёл, но остались воздушные шары, и вот дедушка привязывает их к гвоздю за окном, чтобы им было прохладно и чтобы они не лопнули.

Воздушные шары кажутся Пилле-Рийн такими же праздничными, как и весь сегодняшний день. Хотя начался он совсем худо.

Но ведь и шары были совсем худые и жалкие, когда дедушка их принёс и они были ещё не надутые.

В этот день был парад, потому что это был Октябрьский праздник, хотя теперь уже ноябрь. Папа и мама не захотели взять Пилле-Рийн с собой на парад и сказали, что она ещё маленькая, а погода холодная. А сами ушли.

Пилле-Рийн сидела одна на своём белом стуле и плакала для собаки Понту. Как вдруг у входной двери прозвенел звонок.

Звонок! Пилле-Рийн сразу догадалась, кто это пришёл.

Она схватила Понту за хвост и помчалась в переднюю. А звонок прозвенел ещё раз: тнрр-тнрр…

Пилле-Рийн приложила ухо к двери и притаилась.

За дверью кто-то очень знакомо кашлянул, и Пилле-Рийн бросила Понту и крикнула в замочную скважину:

– Кто стучит ко мне в окно? – Хотя в окно ведь не стучали, потому что до окна Пилле-Рийн никому не дотянуться.

А грубый голос за дверью ответил:

– Это я, твоя мама-козочка, я принесла тебе молока!

Тогда Пилле-Рийн засмеялась и крикнула:

– Ты ведь де, ты ведь ду, ты ведь шка, ты ведь дедушка Пилле-Рийн!

И Пилле-Рийн открыла дверь.

А дальше всё пошло весело и без слез.

Дедушка вынул из кармана воздушные шары, только они были сначала смешные и сморщенные, и надул их. Один был синий, другой красный, третий жёлтый. Красный – самый большой. Потом дедушка сказал:

– Ну, мальчик, надевай брюки! – хотя ведь Пилле-Рийн была девочка.

Пилле-Рийн надела пальто и шапку. А папе и маме они вместе написали записку:

Обед в духовке. Будьте хорошими детьми и не шалите.

Мы пошли на парад. Дед и Пилле-Рийн.

Хотя обеда в духовке не было, а папа и мама ведь были взрослые, а не дети.

Пилле-Рийн с дедушкой пошли к поезду.

Это была электричка. Все вагоны снаружи были зелёные и блестящие, а внутри жёлтые. Пилле-Рийн никогда не ездила на таком поезде. А может, он был потому такой новый, что Пилле-Рийн ехала на парад.

В городе, сразу у вокзала, началось интересное.

Дедушка поднял Пилле-Рийн к себе на плечи, Пилле-Рийн подняла над головой воздушные шары. Улица была полна людьми, она вся плыла и

качалась, и Пилле-Рийн плыла и качалась над улицей, рядом с красными флагами, цветами и воздушными шарами. Впереди гремел и сверкал оркестр. Дедушка знал, куда идти, и скоро отыскал людей со своей работы, и все улыбались Пилле-Рийн, и дедушка был такой праздничный и сказал, что сегодня день рождения целого мира.

Потом колонна двинулась с места, и шары Пилле-Рийн запрыгали вверх и вниз. У щеки Пилле-Рийн плыл и шелестел на ветру флаг, так близко, что она могла его потрогать рукой.

Громко звучала музыка, по обеим сторонам улицы стояли дети и с ними много взрослых людей, и все махала воздушными шарами и флажками и хлопали в ладоши, и было так весело, что Пилле-Рийн время смеялась

На краю площади было что-то такое, как огромный стол. И дедушка сказал, что это трибуна. Там кричали: «Да здравствует!» И когда второй раз кричали. Пилле-Рийн кричала тоже.

Потом шествие кончилось. Только позади еще слышалась музыка, и было видно, как идут, плывут, качаются флаги.

Дедушка поставил Пилле-Рийн на землю, и они пошли и сели на скамейку. И дедушка рассказал Пилле-Рийн, почему Октябрьские праздники в ноябре. Получалось так, что по старому календарю сейчас октябрь. Но как это так получилось, Пилле-Рийн не совсем поняла. Дедушка сказал, что он всё это расскажет снова, когда Пилле-Рийн будет ходить в школу.

Новогодний вечер

Елочные украшения

Пилле-Рийн и дедушка шли по улице.

Фонари уже горели, и наступили сумерки. Падал снег. Пилле-Рийн крепко держала дедушку за руку, потому что было бы обидно заблудиться под Новый год в этих огнях и в снегопаде.

Снежинки садились на красную варежку Пилле-Рийн, которая и так была в белых крапинках. И теперь настоящие снежинки перемешались с мамиными, шерстяными.

И на чёрном пальто дедушки тоже были белые крапинки.

В город они приехали, чтобы купить свечи для ёлки. Но Пилле-Рийн хотелось ещё ёлочных украшений. Во всех витринах стояли ёлки, и на них было полно стеклянных шаров – синих, жёлтых, красных и зелёных, и ещё висели блестящие зайцы, пряничные домики, мухоморы… И у двери каждого магазина Пилле-Рийн тянула дедушку за рукав:

– Ну, пойдём, ну, купи!

Но дедушка купил в уличном ларьке только пачку белых свечей и сказал, что ёлка и так красивая. А так как Пилле-Рийн чуть не плакала, то дедушка купил ей ещё коробочку серебряных нитей.

Такие нити Пилле-Рийн могла бы сама сделать из серебряной бумаги от шоколада. Только дедушке пришлось бы купить ещё шоколаду, и притом довольно много.

Теперь в городе дел не оставалось, и пора было возвращаться домой.

Рука Пилле-Рийн сразу повисла в дедушкиной руке. И Пилле-Рийн сказала: