Рассказы о русском подвиге

Едет Кутузов дальше, встречает артиллерийскую батарею. Пушки солдаты

чистят.

Увидели главнокомандующего артиллерийские командиры:

— Становись!

— Разойдись! — еще издали крикнул Кутузов. Подъехал ближе, стал

отчитывать командиров:—Не сметь отрывать пушкарей от дела. Пусть солдаты пушки

к боям готовят.

Объехал Кутузов немало полков и рот. И всюду одно и то же. Увидят

офицеры Кутузова:

— Стройся!

— Отставить! — кричит Кутузов. — Тут война, не военный парад.

Поражаются армейские офицеры:

— Порядки какие-то новые!

Прошло несколько дней.

Войска стояли у города Гжатска. В какой-то избе собрались офицеры. Пьют

вино, веселятся, играют в карты. Шум и крики, как дым при пожаре, из окон

столбом валят.

Проезжал Кутузов мимо избы, услышал разгульные крики. Решил посмотреть,

что там в избе творится. Слез он с коня, заходит в избу.

Увидели офицеры главнокомандующего, соображают: встать им, не встать,

бросить игру или нет? Вспоминают наказ Кутузова, решают остаться на месте.

Продолжают в карты себе сражаться.

Постоял, постоял Кутузов, покачал головой: «Да, неплохо усвоили наказ

офицеры. Поняли, что к чему».

— А ну-ка, голубчики, — вдруг произнес, — коли время у вас свободное, там

у ворот Серко мой с дороги стоит нечищеный. Ступайте к нему. Ступайте,

голубчики. Да поживее! — прикрикнул Кутузов.

Опешили офицеры. Приказ есть приказ. Вскочили, помчались вон из избы.

Дорогой разводят руками:

— Чтобы офицеру да чистить коня! Порядки какие-то новые...

КТО КАК ДУМАЕТ

Вечер. Штабная изба. Тускло горят две свечи. Кутузов сидит за простым

крестьянским столом, подписывает приказы и распоряжения.

Рядом вытянулся дежурный генерал, подает одну за другой бумаги.

При каждой новой бумаге Кутузов обращается к дежурному с одним и тем же

вопросом:

— Про что тут, голубчик?

Генерал докладывает.

— Так, так... — кивает головой Кутузов. Затем начинает читать. Читает долго,

не торопясь. Если глянуть со стороны, можно подумать: не заснул ли

главнокомандующий? Но вот Кутузов берет перо — гусиным в то время еще писали, —

макает его в чернильницу и осторожно выводит подпись.

Над одной из бумаг Кутузов задержался особенно долго. Прочитал раз,

второй, повел своим единственным глазом на генерала, наконец произнес:

— Не пойму что-то. Перескажи-ка, голубчик.

— Прошение, ваша светлость.

— Так.

— От помещицы Смоленской губернии Нащекиной Глафиры Захаровны.

— Так.

— Драгунские фуражиры скосили, ваша светлость, зеленый овес на поле

помещицы. Владелица просит о возмещении убытков в размере сорока четырех рублей.

— Так, — произнес Кутузов, посмотрел на генерала. — Как же нам быть,

голубчик?

— Мародерство, ваша светлость, — отвечает генерал. — Тут по всей строгости

надобно. Под арест бы виновных.

Кутузов закивал головой, повернулся к своему адъютанту:

— А ты как, голубчик?

— Надобно извиниться перед графиней. Солдатам — шпицрутенов, ваша

светлость.

— Так.

Кутузов поднялся из-за стола, прошел в сенцы, открыл выходную дверь.

— Эй, братец! — окликнул стоящего у избы караульного. — Ступай-ка сюда.

Солдат нерешительно переступил порог, вытянулся:

— Слушаю, ваша светлость.

Объяснил Кутузов, в чем дело. Ждет, что же ответит солдат. Караульный

замялся, переступил с ноги на ногу.

— Так что же, голубчик?

— Лес рубят — щепки летят, — гаркнул солдат. — Россию отдаем, неужто, ваша

светлость, овсом скупиться!

Кутузов поднял глаз на солдата:

— Родом откуда?

— Деревенька Глушково. В семи верстах от Смоленска.

— Так деревня твоя под французом?

— Сожгли мужики деревеньку.

— Та-ак, — произнес Кутузов. — Ладно, ступай. — Повернулся к своим

офицерам. — Слыхали?! Как же нам быть?

Задел офицеров ответ солдата.

— Солдат — мужик, — заявил генерал. — Солдату чужого добра не жалко. Наш

долг защищать дворянство.

— Дворянство — оплот царю и отечеству, — произнес адъютант. — Права

графиня Нащекина, тут надобны строгости, в пример для других.

— Да-а, — протянул Кутузов, — «лес рубят — щепки летят...» — повторил он

слова солдата, подошел к столу, взял в руки письмо, вновь прочитал, поморщился

и вдруг разорвал на мелкие части. — Позорнейший документ для россиянина. Не

смею в армейских делах хранить.

Затем Кутузов склонился к столу, открыл стоящий на нем деревянный ларец,

отсчитал сорок четыре рубля из собственных денег, протянул адъютанту:

— На, отправь графине Нащекиной. Да, отпиши, что главнокомандующим отдан

специальный приказ и произведен с виновных строжайший взыск.

ЛЮБОПЫТНЫЙ ГУСЬ

Далеко прошли от русской границы французы. Без малого тысячу верст.

Сколько их по пути побито! Тысячи в русской земле зарыты. Сколько вернется домой

калек!

Начинают роптать солдаты:

— Куда нас ведут?..

— Нам бы отдых в Смоленске нужен...

— Нам бы дальше Днепра не ходить.

С каждым шагом врагу труднее. Обтрепаться успели солдаты. Голодно им в

пути.

Попадется солдатам краюха хлеба — чуть ли не драка. Отобьют у крестьян

скотину — прямо со шкурой ее едят.

Где-то за Вязьмой в Сычевском уезде ночевали солдаты у речки. Проснулись

утром, видят — по лугу гусь здоровенный ходит.