Рассказы о Суворове и русских солдатах

Суворов ушел.

Не встретил начальник завода высокого гостя, вернулся назад. Хомяков ему и рассказал о неизвестном солдате.

– Какой солдат?

– Да такой старенький.

– Старенький?! А росту какого?

– Небольшого, выходит, росту. Поменьше чем среднего.

– Худощав?

– Худощав.

– Сед?

– Сед.

– Волосы хохолком впереди?

– Хохолком.

– Глаза голубые?

– Голубые.

– Так это ж Суворов!
– закричал начальник.

Иван Хомяков так и присел. Бросились искать "солдата", а его и след простыл: ни таратайки, ни лошадей.

Перепугался начальник завода. Хомякова ругает, стражу поносит. Да и мастер струхнул - выходит, сам же Суворова с завода выпроводил. Волнуются они, ждут наказаний.

Через неделю из Питера прибыл пакет. Пакет от самой государыни. Держит его начальник в руках, вскрыть не решается - отставка, думает. Вскрыл. Развернул бумагу, одним глазом искоса смотрит, руки дрожат, сердце стучит. Читает. Читает и не верит своим глазам: в бумаге добрые слова про сестрорецкие штыки и карабины, монаршее благословение начальнику и приказ о выдаче Ивану Хомякову и другим мастерам по сто рублей серебром за искусство в работе.

РТИЩЕВ-УМИЩЕВ

Многие проступки мог простить Суворов своим солдатам и офицерам, а вот ответа "не могу знать" не прощал.

"Не терплю "немогузнаек", - говорил Суворов.
– От них лишь позор армии".

И вот как-то Суворов приехал в свой любимый Фанагорийский полк, решил устроить офицерам экзамены.

Расселись офицеры рядком на лавках. Напротив - командир полка и Суворов.

– Что такое атака?
– обратился фельдмаршал к майору Козлятину.

– Атака есть решительное движение войск вперед, имеющее целью уничтожить противника, - отчеканил Козлятин.

– Дельно, дельно, - похвалил Суворов.
– Правильно. А что такое супренировать?
– спросил у капитана Проказина.

– Супренировать, ваше сиятельство, - ответил Проказин, - это значит напасть неожиданно, застать неприятеля врасплох, разбить, не давая ему опомниться.

– Дельно. Дельно, - снова похвалил Суворов.

Доволен фельдмаршал: знающие офицеры. И командир полка доволен. Сидит улыбается, а сам Суворову все время на молодого поручика Ртищева показывает.

– Это, - говорит, - самый знающий в полку офицер. Умница!

Дошла очередь и до Ртищева.

– А ну-ка, скажи мне, Ртищев, - произнес Суворов, - что такое есть ретирада?*

_______________

* Р е т и р а д а - отступление.

Замялся поручик и вдруг...

– Не могу знать!
– выпалил.

Все так и ахнули. Ну, все дело испортил. Офицеров подвел. Командиров полка опозорил.

Рассвирепел Суворов, вскочил с лавки.

– Немогузнайку подсунули!
– закричал, затопал ногами.

Повернулся, выбежал из избы прочь, сел на коня и хотел уехать. Да вдруг призадумался. Слез с коня, снова вернулся в избу, снова к поручику:

– Так что такое есть ретирада?

– Не могу знать, ваше сиятельство. В нашем полку такое слово никому не известно. Полк наш суворовский, полк наступающий!

Глянул Суворов на Ртищева и вдруг закричал:

– Ай да полк! Ай да полк! Славный полк - Фанагорийский. Значит, никто не знает?!

– Так точно, ваше сиятельство.

– Вот уж не думал, что проклятый немогузнайка доставит мне столько радости!
– прослезился Суворов.
– Вот так Ртищев! Ай да Умищев!

ВРАГ

Секунд-майор граф Калачинский нажил себе в армии немало врагов. Невыдержанным был секунд-майор на язык. Чуть что - обязательно кого-нибудь обидит, ввяжется в спор, накричит или скажет дурное слово. Вот и невзлюбили его товарищи. Вот и появились у майора враги.

Как-то пришел Калачинский к Суворову, пожаловался на своих товарищей.

– Помилуй бог!
– проговорил Суворов.
– Ай-ай, как нехорошо! Враги, говоришь? Ай-ай. Ну, мы до них доберемся.

Прошло несколько дней. Вызвал к себе Суворов секунд-майора.

– Узнал, - говорит, - я имя того главнейшего злодея, который вам много вредит.

– Капитан Пикин?
– выпалил Калачинский.

– Нет.

– Полковник Лепешкин?

– Нет.

– Поручик Вяземский?

– Нет.

Стоит Калачинский, думает, кто бы это мог быть еще.

– Знаю!
– закричал.
– Знаю! Генерал-квартирмейстер князь Оболенский!

– Нет, - опять произнес Суворов, посмотрел на Калачинского загадочным взглядом, поманил к себе пальцем.

Подошел секунд-майор, наклонился к Суворову. А тот таинственно, шепотом:

– Высунь язык.

Калачинский высунул.

– Вот твой главнейший враг, - произнес Суворов.

СТОРОНИСЬ!

Суворов любил лихую езду. То ли верхом, то ли в возке, но непременно так, чтобы дух захватило, чтобы ветер хлестал в лицо.

Дело было на севере. Как-то Суворов уселся в санки и вместе с Прошкой отправился в объезд крепостей. А в это время из Петербурга примчался курьер, важные бумаги привез Суворову. Осадил офицер разгоряченных коней у штабной избы, закричал:

– К фельдмаршалу срочно, к Суворову!

– Уехал Суворов, - объяснили курьеру.

– Куда?

– В крепость Озерную.

Примчался офицер в Озерную:

– Здесь Суворов?

– Уехал.

– Куда?

– В крепость Ликолу.

Примчался в Ликолу:

– Здесь Суворов?

– Уехал.

– Куда?

– В Кюмень-град.

Прискакал в Кюмень-град:

– Здесь Суворов?

– Уехал...

Уехать Суворов уехал, да застрял в пути. Один из коней захромал. Пришлось повернуть назад. Двигались шагом, едва тащились. Прошка сидел на козлах, дремал. Суворов нервничал, то и дело толкал денщика в спину, требовал погонять лошадей.

– Нельзя, нельзя, ваше сиятельство, конь в неисправности, - каждый раз отвечал Прошка.

Притихнет Суворов, переждет и снова за Прошкину спину. Не сиделось фельдмаршалу, не хватало терпения тащиться обозной клячей.

Проехали версты две, смотрит Суворов - тройка навстречу. Кони птицей летят по полю. Снег из-под копыт ядрами. Пар из лошадиных ноздрей трубой.

Суворов аж привстал от восторга. Смотрит - вместо кучера на козлах молодой офицер, вожжи в руках, нагайка за поясом, папаха на ухе, кудри от ветра вразлет.