Рассказы об элементах

Силуэты графа и графини Калиостро из «Оправдания…» Калиостро, изданного в Петербурге в 1789 г.

Бог ничего не ответил; но после долгого молчания раздался голос, который спросил „Что хочет подруга твоих долгих странствий?“

Лоренца ответила: „Повиноваться и служить“.

И тогда на смену сиянию света пришел сумрак, шум заменил тишину, страх — доверие, смятение — надежду, и пронзительный угрожающий голос произнес: „Горе тому, кто не выдержит испытаний“.

Супругов разлучили, чтобы подвергнуть каждого соответствующим испытаниям. Испытания Лоренцы походили на те искушения, которым она подвергла позднее своих тридцать шесть адептов в храме на Зеленой улице. Лоренца была заперта в кабинете наедине с худым, бледным, кривляющимся человеком, который и принялся рассказывать ей о своих удачах и читать ей письма великих королей. А закончил он тем, что попросил у нее бриллианты, которые украшали ее голову: Лоренца их поспешно отдала. Тогда на смену первому явился второй мужчина; у него было очень красивое лицо, выразительные глаза и речь полная соблазна. Но Лоренца была насмешлива и проявила восхитительную нечувствительность к его чарам. Потерпев поражение, новый экзаменатор удалился, оставив ей пергаментное „Свидетельство о стойкости“.

Калиостро консультирует дам по поводу королевской лотереи. Из парижского издания 1818 г.

Тогда она была препровождена в просторное подземелье, где стала зрительницей ужасающего спектакля: двое мужчин, сидящих на цепи, женщины, которых били хлыстом, палачи, которые рубили головы, приговоренные, которые пили свою смерть из кубков с ядом, раскаленные клейма, позорные столбы. „Мы, — сказал голос, — жертвы собственных добродетелей, вот как люди, счастью которых мы посвятили свои жизни, платят нам за наши таланты и благодеяния“.

Но ни это зрелище, ни эти слова не привели Лоренцу в смятение, и это было ее второе испытание.

Испытания Калиостро были исключительно морального плана, и он с честью вышел из них.

Приведенные обратно в храм, супруги были уведомлены, что будут допущены к божественным таинствам. Там какой-то человек в длинном плаще первым взял слово и сказал: „Знайте, что великий секрет нашего искусства — управлять людьми и что единственный способ — никогда не говорить им правду. Не следуйте требованиям здравого смысла, не считайтесь с доводами рассудка, смело совершайте самые невероятные нелепости. И когда вы почувствуете, что все основные принципы поколеблены, остановитесь, отступите и начните путешествовать по миру; вы увидите, что самые нелепые сумасбродства становятся там объектом поклонения… Могила святого Медара заменила тень святого Петра, лохань Месмера заменила купель назарейского Философа; помните, что первая движущая сила природы, политики, общества — воспроизведение, что сокровенное желание смертных — стать бессмертными, узнать будущее, в то время как они не знают настоящего, быть духовными, в то время как они и все, что их окружает, суть материя“».

Это свидетельство, каким бы фантастичным оно ни казалось на первый взгляд и историческая невозможность которого была доказана Марком Хэвеном, не так уж абсурдно. Даже если не воспринимать буквально утверждения маркиза де Люше, ненависть которого к графу Сен-Жермену хорошо известна, не очевидно ли, что речь здесь идет о ритуальном «посвящении», носящем несомненно символический характер?

Именно после публикации этого повествования де Люше и последовавших за ним рассказов Гримма распространился слух о том, что Калиостро стал учеником и последователем — или даже слугой — графа Сен-Жермена. Его даже наградили титулом «доверенное лицо».

По другим свидетельствам, на которые намекает Пьер Мариэль, чета Калиостро познакомилась с графом Сен-Жерменом в Венеции на площади Св. Марка: «Гипотезу, что они пребывали одновременно в Голштейне, не подтверждает ни один документ. Можно лишь голословно утверждать, что это было так. Обширная переписка князя Гессен-Кассельского не содержит ни одного упоминания подобного события».

Согласно П. Монлуану и Ж.-П. Бэйар, Калиостро принял посвящение от графа Сен-Жермена на Мальте и в Курляндии. Впрочем, они уточняют, что «в 1776, по воспоминаниям современников, оба персонажа появились одновременно на публике: один впервые в Лондоне, утверждая, что он приехал с Мальты; второй в Лейпциге, вернувшись после продолжительного пребывания в месте, о котором он хранил полное молчание».

Титульный лист комедии Калиостро.1791 г.

Кроме того, Н. Дешамп («Тайные общества и общество, или Философия современной истории», Париж, 1881 г.) категорически утверждает, что граф Сен-Жермен был не только масоном-тамплиером, а фактически кавалером ордена Stride Observance (Строгого Следования), он и посвятил Калиостро в этот обряд во время так называемой «тамплиерской» церемонии.

В 1785 г., т. е. год спустя после официальной кончины графа Сен-Жермена, было отмечено его присутствие на масонской ассамблее в Вильгельмбаде, о чем свидетельствуют два текста, также отмечающие присутствие на ней Калиостро. «Среди франкмасонов, приглашенных на генеральную ассамблею в Вильгельмбад 15 февраля 1785 года, находились Сен-Жермен, сопровождающий Сен-Мартена, и многие другие» (Фрейморе. «Братство во Франции», Летония, т. 2).

С целью добиться примирения различных сект розенкрейцеров, некромантов, каббалистов, иллюминатов и гуманистов, в Вильгельмбаде при ложе «Amici riuniti»(«Объединенные друзья») была созвана генеральная ассамблея, на которой присутствовали также Калиостро, Сен-Мартен, Месмер и Сен-Жермен (по свидетельству миланского библиотекаря Чезаре Канту, в «Gli Eretici d'Italia». Турин, 1867, т. 3).

С другой стороны, Сен-Жермен и Калиостро присутствовали в том же году на масонском конвенте в Париже. Подтверждение присутствия на нем Сен-Жермена можно найти у доктора E. Е. Эккерта (в «Magazin der Beweisfuehrer fuer Verurteilung des Frei-Maurer-Ordens», 1857). Официальный отчет также подтверждает присутствие Калиостро на этом конвенте: «Среди присутствующих немцев были замечены: Бад, фон Дальберг, Форстер, герцог Фердинанд Брюнсвикский, барон де Гляйхен, Руссиформ, фон Волнер, Лаватер, князь Луи де Гесс, Роскампф, Шторк, Таден, фон Вакстер. Французы были солидно представлены Сен-Жерменом, Сен-Мартеном, Тузе, Дю-шанто, Этейя, Месмером, Дютруссэ, д'Эрикуром и Калиостро».

Забытые пророчества Лафатера

Прославленный автор более пятидесяти опер, заслуживший при жизни памятник у театра Комической оперы в Париже, Андре Эрнест Модест Гретри (1741–1813) рассказал в своих «Мемуарах» об удивительном и самом горестном случае из своей жизни.

У него были три дочери-погодки: старшей — 16, средней — 15 и младшей — 14 лет. Однажды зимним вечером вместе со своей матерью они отправились на бал, в дом, хорошо им знакомый. Его хозяйкой была приятельница их семьи. Гретри приехал туда с опозданием, после репетиции его оперы «Рауль Синяя борода». Эту оперу ставил театр «Комеди Итальенн».

Когда он вошел, танцы были в разгаре, и его дочери привлекали всеобщее внимание. Все восхищались их красотой и скромным поведением, а жена композитора наслаждалась их успехом больше, чем они сами. Рядом с ней все стулья оказались заняты, и Гретри подошел к камину, где стоял какой-то важный с виду господин.

Гретри увидел, что и он не спускает глаз с его дочерей. Но смотрел он на девушек, наморщив лоб, в глубоком и мрачном молчании. Вдруг он обратился к композитору:

— Милостивый государь, не знаете ли вы этих трех девиц?

Почему-то Гретри не сказал, что это — его дочери, и ответил сухо:

— Мне кажется, это — три сестры.

— И я думаю также. Почти два часа они танцуют без отдыха, я смотрел на них все это время. Вы видите, что все от них в восхищении. Нельзя быть прекраснее, милее и скромнее.

Отцовское сердце забилось сильнее, Гретри едва удержался от признания, что это — его дети. Незнакомец продолжал, голос его стал торжественным, с интонациями пророка:

— Слушайте меня внимательно. Через три года ни одной из них не останется в живых!